Варяг. Княжич Варяжский

– Благодарю, – ярл поставил пустой кувшин. – Я сделал свое, сделай и ты.

– Дай ему свой меч, – сказал Сергей одному из наместниковых гридней, и тот повиновался, даже не спросив одобрения Прокуя Перятыча, настолько властным был голос Сергея.

Хлёдвир прислонился спиной к стене, положил меч на колени: одна ладонь на рукояти, вторая на клинке… И захрипел, когда сабля Сергея разрубила ему лобную кость.

Прокуй Перятыч вздрогнул. Удар был стремителен. Только что Вартислав стоял, расслабившись, рядом с ним. И вот уже его сабля – внутри нурманова черепа.

Гридень, отдавший нурману оружие, одобрительно хмыкнул, наклонился и забрал свой меч.

– Я обещал ему правильную смерть, – пояснил Сергей. – И от моей руки. А этих троих я завтра привезу в Новгород. – Сергей кивнул на тех, кто в колодках. – Они расскажут, что знают. Радилу с сыном надо отпустить. А вот Поджара этого взять и придержать, чтоб не удрал. И за Левотой присмотреть. Поджар наверняка не сам по себе, а его человек.

– Левота – уважаемый боярин, – возразил наместник. – Обвинить его будет непросто.

Честно сказать, он вообще не хотел Левоту в чем-то обвинять. Род у того сильный. Прижмешь его – может и до бунта дойти. Это ж Новгород. Здесь и князю нельзя своевольно править, а уж наместнику…

Хотя, если огласить то, о чем рассказал нурман, многие на Левоту и его отца осерчать могут. Немало крови на них, получается? Причем новгородской крови.

И все же тут думать надо, не решать сгоряча. Новгород держать – как по веревке над скалами идти. Не удержал равновесия – и вниз. Каждый шаг, каждое слово взвешивать трижды. Не то ударит било вечевое – и пошел степной пожар.

Вот только мальчишка княжич такое вряд ли поймет.

– Все сделаю, – пообещал Прокуй Перятыч.

А про себя подумал: может, стоит обо всем рассказать Левоте? Его имя нурман не назвал. Только Поджара. Что Поджар – человек боярина, в городе все знают. Но это еще не доказательство вины. Может, Поджар сам от себя беззакония творил? А не будет Поджара – не будет и обвинений. А Левота будет обязан. Причем лично ему, Прокую Перятычу.

– Будь гостем в княжьем тереме! – проявил радушие наместник. И предусмотрительность тоже.

В Детинце шустрый княжич будет под присмотром.

– Благодарю, – вежливо поклонился Сергей. – Я подумаю.

Наместник наклонил голову в кивке, заодно спрятав кривую гримасу: подумает он! Еще недавно в детских бегал, а теперь «подумаю». Как будто сызмала в княжичах ходит. И что интересно: никто так и не узнал, откуда он и кто его родня. А ведь искали, и хорошо искали. Сам великий князь распорядился. И ничего.

Только слухи ходят всякие… Нет, быть того не может. Байки для детишек. Сколько лет живет на свете Прокуй, сын Перяты, а ни разу богов не видел. Только жадных жрецов всех мастей.

– Когда ждать тебя, княжич Вартислав?

– А не надо меня ждать, – усмехнулся Сергей. – Вместе поедем. Чай, недалеко. И Радилу с сыном вместе выпустим, и извинимся тоже вместе. Он ведь, если подумать, из-за меня пострадал.

Глава 8 Господин Великий Новгород и его ушлые обитатели

Новгород за год практически не изменился. Разве что посады еще больше разрослись да причалов вдоль Волхова прибавилось. И, похоже, ярмарка стала еще просторнее и еще шумнее. Но последнее не точно. Скорее всего, Сергей отвык от подобных скоплений торговой мелочи, которая шумела, мельтешила, бросалась под конские копыта, висла на санях с товаром, напрочь игнорируя предостерегающие окрики и громко возмущаясь, когда особо назойливым прилетало древком копья.

А вот когда въехали в город, основное внимание с саней перешло на посаженных в деревянную клетку нурманов. По случаю зимнего времени их не ободрали до исподнего, а оставили необходимые вещи. Ценности и оружие в этот список не вошли. Даже ножи изъяли на всякий случай.

Впереди двигались наместниковы дружинники, расчищая путь мохнатыми грудями коней, за ними степенно, бок о бок, как лучшие друзья, сам Прокуй Перятыч с Сергеем. А следом – десятка полтора бойцов Сергея. Остальные вместе с обозом отправились на подворье. Прибысл примет и разместит.

Все дорогу от княжьего городка Сергей и наместник ехали стремя в стремя и вели осторожную беседу. Загадками, полунамеками, недоговоренностями. Наместник исподволь пытался прощупать Сергея. Тот отвечал тем же, к немалому удивлению наместника, ничуть не уступая опытному политику в этой игре. А пару раз даже переиграв и заставив выдать то, что Прокуй Перятыч предпочел бы оставить при себе.

Осознав это, наместник впечатлился и понял, что сильно недооценил собеседника. Прежде он видел в Сергее удачливого юнца, ловкого в обращении с оружием и полностью отвечавшего своему прозвищу. Однако Прокуй Перятыч не был бы поставлен на свою непростую должность князем Олегом, если бы его могло долго обманывать внешнее. И за пару часов разговора на намеках и недосказанностях наместник кардинально изменил свое отношение к варяжскому княжичу. И вместе с этим пришло понимание, что и упакованные в лучшее железо дружинники, следовавшие за юным Вартиславом, не подарок тестя-ярла или белозерского князя, а собственные Вартиславовы воины, тщательно отобранные и лично ему преданные.

А еще Прокую Перятычу показалось, что он наконец понял, что искал в этом юноше князь Олег. Он искал в нем того, кого так и не даровали великому князю боги. Сына. Искал и нашел бы, если бы Стемид Белозерский не успел первым. И если раньше Прокуй Перятыч полагал, что это всего лишь формальное родство по браку, то теперь испытал и зависть, и обиду на судьбу, которая к трем славным сыновьям Стемида прибавила четвертого, да еще какого! А его и великого князя Олега обошла по кривой.

Однако зависть завистью, а от прежнего плана – очернить самоуверенного юнца перед новгородским боярством – следовало отказаться. А ведь какой хороший был замысел. Юнец, который и раньше ставил себя с лучшими новгородскими людьми на одну доску, а то и повыше, теперь еще больше возомнил о себе и затеял погубить лучших новгородских людей. Подтолкнуть юнца, обнадежить, дождаться, когда тот настроит против себя два городских конца, – и прикрыть от гнева народа, сделав пожизненным должником и получив впоследствии благодарность и от князя Олега, и от князя Стемида. И попутно став немного богаче, потому что щедрость новоиспеченного княжича известна всем.

Стоит отблагодарить богов за эту совместную поездку и за разговор, который уберег наместника от роковой ошибки. Потому что тот Вартислав, которого он сейчас узнал, умеет смотреть вглубь не хуже самого Прокуя Перятыча. И наверняка догадается, кто стравил его с новгородской старшиной. Вернее, попытался бы стравить, потому что ничего из такой попытки не выйдет. Вывернется и отомстит, поскольку из союзника, коим Вартислав считает его нынче, Прокуй Перятыч превратится во врага. Враги же, как недавно случайно (или неслучайно) обмолвился Сергей, делятся на полезных и бесполезных. Полезных следует превратить в друзей или стравить с другими врагами, а с бесполезными все просто.

«Просто?» – переспросил наместник.

«Очень просто, – подтвердил княжич. – То же, что делают с пешим воином в фигурах, когда тот подбирается к важной позиции».

«И что?» – заинтересовался наместник, в фигуры игравший не так чтобы хорошо. Кости ему были значительно ближе.

«И все», – сказал княжич, поднял руку в белой меховой рукавичке, дунул на ладонь и засмеялся.

И от этого жеста и смеха Прокуя Перятыча будто морозом пробрало, хотя под его богатую шубу из серебристой лисы никакой холод проникнуть точно не мог.