Ваше благородие

— Мне бы тоже не мешало расслабиться. Двое суток добирались без сна и отдыха, — поддержал отсрочку старший спецгруппы.

— Решено, — сказал Фогст, — поздней ночью уходим.

Спокойно, однако, отдохнуть не пришлось. На улице послышался шум танковых моторов, потом на большой скорости промчались пять самоходно-артиллерийских установок с десантом на броне. Грохот машин вскоре стих в направлении леса.

— Самоходки, — прокомментировал обер-лейтенант. — Впервые вижу, чтобы на них находился десант. Что-то новое, обычно десант на танках.

— Не дай бог, чтобы этот десант высадился в лесу, не пробьемся, — с тревогой обронил Билячко.

«Слишком тучный староста, станет обузой в лесу», — глядя с неприязнью на хозяина, подумал Фогст и вслух добавил:

— Пошли кого-нибудь посмотреть по селу, не остались ли здесь красноармейцы, сколько их.

— Пусть побыстрее солдаты копают, похоже, не обойдемся без туннеля.

— Лучше бы сам сходил, — спохватился полковник, — надежнее.

Ему уж очень хотелось перед расставанием побыть наедине с голубоглазой бесстыдницей. Мать закрывала глаза на шашни дочери с чужеземцем. Как-никак, полковник, хотя и с седеющей головой. Сущее безобразие, конечно, но что поделаешь. Мать попыталась однажды сказать об этом дочери, но та ответила: «Получше тебя знаю, что делать». Отец же будто ничего не замечал, был с полковником не разлей вода, надеясь втайне видеть Фогста своим зятем.

Долгое отсутствие старосты обеспокоило полковника, солдаты уже закончили туннель, а хозяина дома нет и нет. Наконец Билячко появился в подавленном настроении, сникшим. На немой вопрос плохо скрывавших раздражение немцев ответил:

— На улице не обнаружил ни единой незнакомой личности, но в школе за закрытыми дверями взвод автоматчиков.

— Что, по-вашему, они там делают? — спросил оберлейтенант, скосив глаза влево.

— Думаю, ожидают ночи или вечера.

— А потом?

— Придут за нами.

— Так уж сразу за нами? — возразил Фогст.

— А что еще в селе делать красноармейцам?

— Почему именно ночью? Могли бы прийти сейчас.

— Так уж принято у чекистов — аресты производить только ночью.

— Будем собираться, — распорядился полковник, — лишь стемнеет, уйдем.

— Я с вами, — заторопился староста, — семью не тронут.

— Смотри, — неопределенно ответил полковник.

Потянулись напряженные часы ожидания вечера. Староста с рюкзаком, набитым продуктами, в теплом полушубке, мохнатой шапке-ушанке и валенках с клееными калошами сидел рядом с солдатами, отключившись от домашних забот, не реагировал на причитания жены.

— Да будет тебе, — раздраженно сказал он, — на душе и так муторно. Бог даст, вернусь. Берегите дом, хозяйство. На зиму у вас есть все необходимое, а там видно будет.

Стемнело. В дубовую калитку в высоком заборе громко постучали. В доме воцарилась гробовая тишина. Два десятка человек разом перестали дышать.

— Дочка, задержи их на пять минут, мы уйдем.

Голубоглазая девица не спеша вышла на высокое крыльцо.

— Какого черта так громко стучите? — крикнула она. — Кого нечистая сила принесла.

— Откройте, — раздалось из-за калитки, — милиция.

— Не врите, нет у нас милиции. Были полицейские, но они куда-то подевались, когда немцы ушли. Кто вы на самом деле?

— Мы военные.

— Зачем врете? — перешла в наступление молодая хозяйка.

— Пошутили, открывайте.

— Сейчас, только оденусь. Холодно.

Прошла минута, другая, прежде чем дочка старосты открыла калитку.

— Что это вас так много?

— Нам нужен староста Билячко.

— Я его дочь. Отца нет. Вот уже два дня, как исчез.

— Со свету сгинул? — выступил вперед высокий офицер.

— Скажешь такое! Ушел и не пришел. Завтра появится. Пьет где-нибудь с друзьями. Это у него случается.

— Нам придется поискать его по чердакам и чуланам.

— Никогда не найдешь, чего нет.

— Всякое бывает. Пропустите нас, мы сами проверим. Староста нам позарез нужен.

— Почем зря время потратите.

Вошли в комнату. Полусогнутая от нелегкой жизни старуха поднялась со скамьи. Спросила, зачем пожаловали военные. Так же, как и дочь, объяснила отсутствие мужа. Посоветовала прийти завтра — авось появится. Командир первой роты, ему было поручено задержать старосту, подал команду подчиненным провести поиск. Успокоил женщину, что ничего у них не пропадет. Время шло, а результатов не было. Наконец из подпола послышался возглас солдата:

— Здесь в стене обнаружено отверстие, в которое можно пройти.

— Что за отверстие? — обратился офицер к младшей хозяйке.

— Туннель в сарай, — не стала врать она.

— Для чего сделан?

— На всякий случай.

— Ведите в сарай, — распорядился офицер.

Повозившись с замком, женщина открыла дверь. Посветили фонариком, в помещении — никого. Слева в углу виднелась свежевырытая яма.

— Выход из подпола, — пояснила женщина.

Подошли к задней стенке сарая, посредине зиял подкоп под фундамент. На вопрос, когда ушли немцы, дочь старосты соврала:

— Вчера.

— Какое же «вчера», если земля снаружи стены свежая? Только что здесь были люди. Куда они ушли?

Женщина молчала. Она и в самом деле не могла сказать, куда направится группа во главе с Фогстом.

— Я правда не знаю и дыру эту вижу впервые.

Выпавший минувшей ночью снег к вечеру растаял. Под ногами хлюпало. Группа преследования направилась по едва заметным следам на земле, прошла по садам и огородам прямиком, вышла за околицу. Вскоре след разошелся по многим направлениям и в траве затерялся. Осталось лишь одно очевидным — немцы двинулись в сторону леса.

Об этом тут же было доложено по радио командиру отряда, а через минуту предупреждение поступило командиру группы блокирования, но оно оказалось запоздалым.

Группа Фогста вышла к окраине Горобцов за несколько минут. Для тренированных солдат и прибывшей для его сопровождения спецгруппы дело пустяковое, выдержал бег полковник, расстегнул лишь куртку да обнажил голову. Совершенно неподготовленный к такого рода испытаниям староста хрипло и шумно дышал, снял полушубок, шапку, прикладывал ладонь к груди.

— Не пыхти, как паровоз, за километр слышно! — грубо прикрикнул Фогст.

— Сил нету бежать.

— Иди сдавайся, мерин безмозглый. Вырядился, как на базар.

— Не бросайте меня.

— Нам еще предстоит побегать. А балласт в группе ни к чему.

Полковник что-то сказал обер-лейтенанту по-немецки. Тот подошел к Билячко со спины и ударил его армейским штык-ножом под левую лопатку. Не издав звука, староста рухнул к ногам немцев. Получил сполна холуй за службу верой и правдой фатерлянду. Убитого отволокли в ближайшую канаву, туда же бросили полушубок с шапкой. Рюкзак Фогст распорядился оставить.