Ваше Сиятельство 2

– Саша, я не тебя спрашиваю. Раз ты не пожелал дать мне честный ответ, то пусть ответит Талия. Может быть девушка окажется честнее, – Елена Викторовна с шумом выдохнула облако дыма.

– Ну, было такое… Очень немножко. Вы его не ругайте, Елена Вкторовна! Я сама виновата… – Талия начала быстро и сбивчиво рассказывать, как разделась передо мной, потому что была мокрая, но графиня ее прервала:

– Так! Все, все, дальше не надо! Все, все, скорее замолчи!

И наступила тяжелая тишина, в которой мама сосредоточено курила, Талия испуганно смотрела на меня, а я на дальнюю часть гостиной, где в настенной росписи проступало бледно-розовое изображение Геры.

– Ты должен жениться на Талии, – наконец подвела итог беседы мама. – Сегодня же поговорю с Евклидом Ивановичем.

– Я согласна! – выпалила баронесса. – Только, пожалуйста, не надо ничего говорить папе! Елена Викторовна, пожалуйста! Вы не представляете, как он разозлится! Можно просто жениться и все.

– Тогда мне следует жениться еще на Даше Новоселовой, на Айлин, на княгине Ковалевской, – вот в последнем я чуть приврал, если следовать логике мамы, и добавил. – И уверен, что этот список скоро может пополниться. Я молод и у меня большие планы.

– Саша! – мама вскочила с дивана. – Что за неуместные шуточки! Мы говорим сейчас об очень серьезных вещах!

– Я понимаю. И если ты не хочешь, чтобы эти «серьезные вещи» для кого-то стали трагическими, то не вздумай говорить что-либо на эту тему Евклиду Ивановичу. А мы с Талией сами разберемся, с кем и когда нам связывать свои жизни, – сказал я, спокойно и твердо глядя на графиню. – Я говорю очень серьезно, если ты не хочешь устроить для Талии большие неприятности, то не надо передавать барону содержание нашего разговора.

– Я без тебя разберусь, о чем и как говорить с Евклидом, – мама вдруг решила прекратить разговор и вышла из гостиной сердитой.

У меня возникло нехорошее подозрение, что она может воспользоваться ситуацией и в самом деле поднять перед Евстафьевым этот вопрос. Ведь и барон и она сама не раз давали понять, что желают видеть Талию моей женой. Да, уже второй год как они взращивали эту не совсем здравую идею. А тут надо же, такой удобный случай…

– Ну зачем ты это признала? – спросил я нежданную гостью, сев рядом с ней на диван.

– Саш, я испугалась. Думала, что твоя мама все знает и ругает тебя. Она же зашла такая строгая. Я ее никогда такой не видела, – она придвинулась ко мне и шепнула: – Курить ужасно хочу. Пойдем к тебе в комнату?

– А с чего она вообще взяла, что между нами что-то было? – я повернул ее подбородок к себе и подумал: «Если честно, Талия красивая девочка. Может даже эта незначительная полнота ей в плюс. Но я с ней не могу быть долго и часто, не говоря уже о том, чтобы связать свою жизнь».

– Сама не знаю, как так вышло. Пока я тебя ждала, она позвала меня пить чай, а потом спрашивает: «Вы с Сашей говорили, что друг другу больше, чем брат и сестра. Это как надо понимать?». Ну я сказала, что это более теплые отношения, мы целуемся и всякое такое, – ее ладошка легла на холмик, вздыбивший мои брюки. – Саш, да ладно. Поругается и перестанет. Даже если она скажет папе, думаю ничего страшного не случится. Против тебя папа никогда ничего не имел. Может он даже рад будет.

– Может и будет… Ладно, идем, – я подал ей руку и повел наверх, к себе.

Когда мы вошли в мою комнату, Талия сама закрыла дверь и прижалась ко мне:

– Трахаться хочу жуть как! – сообщила она, потираясь о мое крепкое окаменение и стягивая с себя кожаную куртку.

Она завела меня в две секунды. Если бы не было подозрений, что скоро в комнату постучит мама, я бы не церемонясь нагнул бы ее, поставил на четвереньки и вошел в эту милую ненасытную задницу. Ах, да, нужна смазка – тюбик для «утех имени Гаврилова» должен быть в ее сумочке.

– И что ты предлагаешь? – полюбопытствовал я, сунув руку ей между ног.

– Есть план… – она часто задышала, раздвинув ножки. – Шикарный план… А-а! Саш! – она затрепетала он прикосновения моих пальцев там…

– Тише, дорогая! А то мама прибежит, – не отпуская ее я сделал несколько шагов в сторону кровати.

– Мы можем поехать в гостиницу, – раскрыла она свой «шикарный план», расстегивая мне брюки, – например, в «Южное облако». Там здорово!

– Это Лис тебя туда водил? – догадался я, сев на кровать.

– Ну, да… – замялась она, наклонилась и поцеловала кончик моего члена. – Очень тебя хочу, м-м-м… – замычала она, взяв губками головку.

У баронессы полные, нежные губы. Безумно приятно, когда головка исчезает в них, особенно, когда они обхватывают венчик и посасывают его. Я и подумать не мог, что меня сегодня ждут такие приключения.

– Он у тебя такой хорошенький… – она оторвалась, подняв ко мне зеленые глаза. – У меня все дрожит, – баронесса провела языком от кончика члена вниз.

Я расстегнул последние две пуговки, чтобы добраться без препятствий к ее мокрой кисе, и когда мои пальцы погрузились в нее, баронесса в самом деле задрожала. Повернулась удобнее, не выпуская изо рта член и подставляя себя ласкам. Когда я погружал пальчики чуть глубже, Талия выгибалась, издавая полное наслаждение мычание, затем с еще большей страстью набрасывалась на моего воина, терзая его губками и громко чмокая. Ее жадность быстро довела меня до точки восторга: я зарычал, вонзив пальцы в лоно баронессы глубоким тычком, и излился ей в ротик. Она вскрикнула, запрокинув голову, но не от оргазма, наверное, от проникновения моих пальцев.

– Больно? – забеспокоился я, подумав, что по неосторожности мог лишить ее того, что она обязалась хранить согласно клятве.

– Немножко, – она качнула головой, закрыв глаза и тяжело дыша. Ладонью обтерла забрызганные губы и щеки.

Я раздвинул ее бедра, оглядывая складочку – крови не было. Может быть и обошлось без той самой неприятности. Осторожно потирая ее мокрую щелочку, я довел Талию до сладкой дрожи. Под конец она даже начала бить руками по постели и закусила губку, чтобы не заорать.

– Ой, с ума сойти! Как я люблю кончать! Это так круто! – она лениво повернулась на бок, и вдруг спохватилась: – Слушай, мы же просто пришли покурить. Чего ты на меня набросился, твое, Аид дери, сиятельство?! Вообще псих какой-то! Наверное, мне целку сломал! Все папе расскажу!

Вот тут я опешил. Опешил не только граф Елецкий, но и Астерий во мне. Я даже не знал, что возразить на ее нахальное заявление. Вот не лезло в голову приличных слов, таких чтобы слишком не обидеть «сестренку».