Василиски и другие неприятности

Я откинула голову ему на плечо и облизала вмиг пересохшие губы, призывно глядя на Сида.

Никогда не верила, что может быть так хорошо, просто от чьих-то объятий. От нежных поцелуев и прикосновений. От сдерживаемой силы, таящейся в легком сжатии груди. От кроткого прикосновения языка к губам. Я отдалась их умению и поискам самых чувствительных зон моего тела.

Последний страх и неуверенность ускользнули от меня с первым поцелуем. И больше они не давали мне времени испугаться своей случайной смелости.

Руки Гора путешествовали по моим ребрам и животу. Волосы мои он перекинул на правую сторону и целовал шею, спускаясь дорожкой позвоночника к лопаткам и плечам. Сид исследовал мои губы и грудь. Эта сладкая пытка продолжалась, пока у меня не закружилась голова и не подкосились ноги.

Гор поддержал меня со спины, прижав к теснее к себе.

— И куда же девочка собралась? — прошептал Сид, лаская языком ухо, накрыв рукой трусики.

— Кажется, малышка, хочет убежать как маленькая змейка. — включился в его игру брат.

— Я с удовольствием понаблюдаю за тем как движутся её бедра из стороны в сторону, но чуть позже. Да малышка?

Я в некотором стопоре пыталась догнать, о чём это они. Потом представила эту картину. А когда шестерёнки встали на место, и я уже набрала воздуха, чтоб возмутится, меня заткнули, и надо сказать очень действенным способом.

Трудно возмущаться, когда рот занят, рука сминает грудь, а другая зарылась в волосы, ещё одна пара рук гладит внутреннюю сторону бедер, и пояснице достаются поцелуи и игривые укусы.

О, черт, пусть говорят, что хотят, только не останавливаются.

Я не подозревала, что у меня чувствительная поясница, я и подумать не могла, что нежные поглаживания лопаток могут сводить с ума от предвкушения. Однозначно, я не знала своё тело, а мальчики сейчас устроили мне полноценный тест драйв.

Под коленями мне было чудовищно щекотно, грудь и попка давали, скорее, эмоциональный отклик, а вот ласки живота, поясницы и бедер, вполне физиологически заставляли меня выгибаться на встречу рукам и губам моих мужчин.

Поцелуи в губы, шею, плечи и ключицы кружили голову. Но чувство отстраненности не отпускало меня.

Я старалась не стоять столбом и пыталась хотя бы погладить их, коснутся рельефного живота или провести пальцами по груди, но быстро поняла бесперспективность своих действий. Рыжики дорвались, и сейчас я могла участвовать исключительно как пассив, держась за крепкие плечи или зарываясь в волосы одного из братьев, отвечать на поцелуи.

Когда возбуждение достигло границы, и ноги совсем отказывались меня держать, Сид подхватил меня на руки и за два шага донёс до кровати.

Сегодня, наверное, был первый раз, когда я оценила любовь деверя к гигантомании. На моей кровати мы легко поместились втроём.

Мальчики помогли мне полусидя устроится на подушках и пока Гор последовательно целовал мои пальчики на руках, Сид чуть отстранился и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Гор, кажется, наша девочка слишком много думает.

— Она ещё в состоянии? — он даже оторвался от моей руки.

— Милая, а у тебя мужчины были?

— Был. — сипло пискнула я.

— А, удовольствие ты от этого получила?

У меня было ощущение, что они выворачивают мою душу на изнанку, а вспоминать о своем единственном любовнике было неприятно. Учитывая, что всё что было, можно описать двумя словами — больно и никак.

— По глазам вижу, что нет. — Гор поджал губы.

А я уже почти готова заплакать. Усталость, перегорающее возбуждение, жалость к себе. Не знаю. Но стало так невыносимо себя жалко.

— Тш, — в этот раз поцелуи Сида начинаются в уголке глаз и спускаются по виску на щеку. Они призваны успокоить меня.

Дыхание гора согревает шею.

— Маленькая, закрой глаза. И постарайся не думать, а чувствовать себя. Пока ты не поймёшь своё тело, тебя так и будет кидать из стороны в сторону. А мы же все хотим, чтобы тебе было хорошо с нами. — его рокочущий голос затрагивает самые потаённые уголки моей сути, вызывая пламенный отклик. И на месте остывающего возбуждения зарождается новая чувственная волна.

Я судорожно кивнула. Потому что я хочу узнать каково это, ощущать свой полёт. Наш полет.

Пока я крепко жмурила глаза, Гор выключил освещение. А Сид, уложил меня на живот поперёк кровати и начал профессионально разминать мои мышцы.

Теперь, даже пожелай я увидеть, что происходит вокруг, не смогла бы понять, если бы опиралась исключительно на зрение.

Пока Сид колдовал над моей спиной, Гор поймал в плен своих горячих рук мою ступню.

— Какие изящные ножки. — его пальцы творили волшебство. Надавливая и массируя пальчики, он посылал тонкие импульсы по всему телу, и те концентрировались внизу живота.

Сид нечто похожее делал со спиной. В воздухе поплыл аромат масла, которым они смазали руки.

Горячие ладони на спине разносят десятки крохотных звёздочек по кровотоку. Я забываю про осознание и отдаюсь ощущениям.

Сколько они ласкают меня я не знаю, моё тело плавится, с губ срывается первый стон.

Ощущения от ласки накатывают как лавина, вначале слабые отголоски сменяются раскалённой лавой в крови. Мне уже мало их рук и губ, путешествующих по моему телу.

Я извиваюсь, приподнимаю бедра, в слабой попытке стать покорённой вершиной.

Внутри всё пульсирует и горит.

Меня перекатывают на спину, и Сид целует мою шею, чуть покусывает ключицы. А Гор ласкает бедра и всё увереннее подбирается к их стыку. Мои стоны заглушают губы его брата, а я уже схожу с ума, от чудовищного накала желания. Кажется, что горит каждая клеточка, каждый поцелуй отдается пульсацией между ног.

Когда мы остаёмся с Гором вдвоём в целом мире? Он поднимает мои ноги вверх, разводит их в стороны и плавно входит в моё тело.

Крик радости срывается с губ, я уже не могу терпеть, и на каждое его движение я отвечаю ещё более громким криком.