Василиски и другие неприятности

Только в вечной своей дали

Вновь меня на рассвете будят

В серой дымке глаза твои…

Все ошибки они прощают,

Будто силы дают: живи…

И от горестей защищают

И слезинку сотрут: не реви!

Сколько слов для тебя осталось,

Сколько ласки твоей: приснись…

Окунувшись в мою усталость,

Наболевших висков коснись…

Я тебе бесконечно рада

Молчаливому, — и во сне

Будет каждая ночь отрадой

И великой наградой мне…

Ведь в безоблачный день и в ночной тиши

Я плыву на ладонях твоей души.

Между мной и тобою незримо дрожит паутинка…

Я себе повторяю в который раз,

Что не надо ни слез, ни прощальных фраз,

Лишь в кромешной тиши можно слышать свою половинку…

(Наталья Кучер)

Пока я тихо напевала, малыши уснули. Я осторожно, боясь потревожить их сон, переложила их в кроватки. Темный бесёнок, как я окрестила его про себя, приоткрыл глазки, когда я уложила на прохладную простыню, но в итоге закрыл их и окончательно уснул. Я отыскала в комоде две плотные простынки и укрыла малышей. Мне показалось, что ручки у них немного замерзли.

Тихо прикрыв дверь я вышла из комнаты и стала дожидаться "нянек". У меня жутко чесались руки, узнать насколько крепкие у них зубы, и можно ли их выбить ударом моего кулака.

Наконец в коридоре показались двое в чёрных балахонах с капюшонами, натянутыми так глубоко, что лиц не видно. Нужны мне их лица.

— И где вы шляетесь? Мои дети криком надрываются, лежат голыми и наверняка голодными, а вас где-то носит.

— Госпожа, простите. Но на храм напали. Нам нужно срочно перевести вас и детей в безопасное место. — голос показался мне знакомым, но раз они меня знают, то это не удивительно.

— Насколько опасно?

— Здесь василиски. — и сказано это было таким тоном, как будто эти существа заразны чем-то смертельным.

— Если б я понимала о чём вы. — пробормотала я себе под нос.

В комнате первым делом я достала тонкие пледы, которые увидела, когда брала простыни, и поочередно закрутила в них детей. Малыши немного поругались, ведь мы потревожили их сон, но жрецы быстро их успокоили. Бесёнка я взяла на руки, ангелочек остался у жреца, а второй балахонистый повел нас на выход, но в противоположную сторону от той, с которой и я, и они пришли в детское крыло.

Дойдя до тупиковой стены, после нескольких поворотов, он надавил на кирпич, и в полу отошла плита, демонстрируя зев прохода и ступени ведущие вниз.

Над головой впереди идущего зажегся рыжий огонёк, и мы поторопились скрыться. Со стороны детских покоев раздался шум торопливых шагов нескольких пар ног.

Забег по туннелям дети переносили стоически, время от времени кряхтели и мявкали, но не плакали, видимо, нахождение на ручках играло свою роль, а под конец, когда у меня уже руки отваливались и меня с малышом подхватил на руки свободный жрец, темный малыш и вовсе рассмеялся.

Уже катаясь на жреце, одной рукой держа малыша, а другой держась за чужую шею, я поняла, что впереди идущий жрец не фуррь. Походка существа с хвостом качественно отличается от обычного двуногого, хоть тресни, но не сможет он бежать так прямо и почти не двигать корпусом.

Выдавать своё понимание я не стала, а лишь чуть крепче схватилась за шею.

Проход рано или поздно закончится, а что нас ждёт в конце? Кому нужны маленькие боги и я?

Если я правильно поняла, их жизни зависят от моей, значит время, чтоб найти выход у нас будет. И убивать нас сразу не станут. Почему-то мне верилось, что раз сразу не прикончили, жить будем. Главное понять цели похитителей.

То, что меня и детей обманом увели, стало мне понятно, хотя и было обидно, что я так легко повелась. Но голоса же до боли в висках знакомые. Ох, что же творится вокруг? Вспомнить бы.

Мы не дошли до конца туннеля, когда впереди идущий остановился.

— Полог пройден. Можем уходить.

— Держись крепче и закрой глаза. — приказал несущий меня, — А, то тошнить будет.

Я послушалась. Золотистая вспышка пробилась через зажмуренные веки, и я ощутила, как запах сырой земли сменили ароматы леса. Вокруг меня была комната похожая на светлый грот. Но именно комната, с широким окном, занавешенным золотистыми шторами и зелёным полом.

Две широкие кровати дополняли образ жилого помещения. Меня осторожно поставили на пол.

— Ну вот мы и дома, — двое одинаковых мужчин, ни разу не похожие на ящериц, сбросили капюшоны.

— Малышка мы так за тебя волновались. — один из них сделал шаг в мою сторону, приподнимая руки для объятий, но я не торопилась нырять в них.

— А, вы, собственно, кто? — я крепко прижала к себе малыша и даже сделала пол шага назад. — И отдайте уже моего сына.

— Малышка, ты себя плохо чувствуешь? — ещё шаг в мою сторону, который мне откровенно не нравиться.

— Гор, успокойся. — отдернул его клон. — Присмотрись внимательнее. У неё до сих пор витают остатки заклинания над головой. Ей так грубо память закрыли, что она не то что нас, она и родителей своих не помнит. Да и себя скорее всего.

— А дети то откуда? — уже полностью переключил своё внимание на собеседника рыжий мужчина.

— Дети, насколько тебе должно быть известно, за два дня не появляются. А позавчера наша невеста уходила отсюда даже не беременной. — меня начал раздражать их разговор.

— Как ты можешь быть уверен? Я вижу чёткую кровную связь между ней и детьми. — все вокруг что-то видят, одна я себя слепой ощущаю.

— Молодые люди, а нечего что я здесь стою, и слушаю о себе в третьем лице?

— Ой, маленькая, садись на кровать, можешь малышей положить, устраивайся, а мы тебя снабдим всем, что нужно. — он помог удобно устроить темненького ребёнка и сесть мне, — Десять минут, мы все вопросы решим и займёмся вашим комфортом. Помнишь, как тебя зовут?

— Нет. — призналась я, теряя пыл.

— О чём я и говорю. — он победно улыбнулся, и мужчины покинули комнату.

— И что нам делать, детки? Мама у вас бестолковая, но, кажется, нас здесь знают. Ну, по крайней мере меня. А вы со мной прицепом. — я ласково погладила макушки двух внимательно слушающих меня лапушек.

Иск

Это были самые длинные два дня за последние несколько лет. Не найдя ни одного чёткого пути к девушке, мы собрались всей семьей, подключив всех родичей со стороны моей матери, в том числе рыжих близнецов, моих четвероюродных племянников, и стали искать её по отпечатку ауры в пространстве. Полсотни василисков, двадцать часов медитации с объединенным сознанием, и мы нашли точку в которой след обрывался. Но это уже была реальная зацепка. Храм культа возрождения богов.