Василий Лановой. Самый обворожительный офицер

Еще раз перечитывая давний газетный текст – прошло без малого сорок лет с момента этой публикации! – я ловлю себя на радостной мысли. А ведь Василию Семеновичу нынче не может быть за него стыдно! Ни в коем случае. Более того, даже два последних предложения с откровенной партийной риторикой, немыслимой по нынешним внеидеологическим временам, выглядят для артиста вполне логичными и целиком оправданными. Ибо, в отличие от сонма коллег по цеху, визгливо и заполошно отказавшихся от собственных многолетних «прокоммунистических» убеждений, некоторые деятели даже принародно сжигали свои партийные билеты, артист Лановой никогда и нигде не порицал, тем более не проклинал наше общее социалистическое прошлое.

Сие вовсе не значит, что он – замшелый ортодокс и примитивный коммуняка. Наоборот, все кричащие недостатки той прошлой общественной системы Василий Семенович неоднократно и предметно, со знанием дела критиковал, некоторые и отметал. Но никогда при этом не поддерживал антинародную деятельность всех тех, кто разрушал нашу общую страну – великий Советский Союз.

Лановой не бежал за демократами, высунув язык и задрав штаны, никогда трусливо не лебезил перед ними. Один из очень немногих деятелей отечественной культуры, он, еще в самом зародыше так называемой перестройки, понял крайне серьезную, почти императивную истину. Поддержка так называемых демократов первой волны неминуемо приводит всякого нормального человека в тупик, в вонючее националистическое болото, в нигилизм, полный и окончательный. Ни сами демократы, ни их безвольные и недалекие попутчики уже не могли пусть и не сострадательно, но хотя бы терпеливо, не истерично взглянуть на муки и конвульсии социалистического общества, конечно, не самого лучшего в мире, но и, как теперь выясняется, далеко не худшего. В этом заключалась их глупость и трагедия одновременно.

А Лановой всегда был человеком мужественным, смелым, чрезвычайно независимым в своих нравственных, моральных и политических суждениях. И вместе с тем он – мудрый публичный деятель, прекрасно отдающий себе отчет в том, что значит для людей слово, сказанное им. Поэтому вы, дорогие читатели, никогда и нигде не встретите его праздного трепа для досужей публики, паблик сити, паблик рилейшнз, или как там еще говорят про пиар и саморекламу. Вы вообще никогда не увидите Ланового, что-то, где-то, кому-то рекламирующего, выступающего на модных столичных тусовках, на купеческих корпоративах или, не приведи господь, на телевизионных ток-шоу, вызывающих тошноту. Даже в самые трудные, лихие девяностые годы, когда прилавки столичных магазинов покрылись пылью, а Василию Семеновичу вместе с Ириной Петровной Купченко приходилось обучать двух сыновей-акселератов, он натурально брезговал любой рекламой.

В 2006 году у автора сих строк вышла как бы итоговая книга жизни «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения». На ее обложках размещены несколько десятков портретов известных артистов, ученых, спортсменов, военачальников, деятелей культуры. А в самой книге – рассказы об этих людях, с которыми меня свела долгая журналистская судьба.

Один из самых больших очерков там о Лановом. Разумеется, я эту книгу ему вручил.

Спустя какое-то время Василий Семенович позвонил мне, поблагодарил за труд, при этом полушутя-полусерьезно заметил:

– Единственный недостаток книги в том, что моя фотография – рядом с горбачевской.

В раскладе снимков я лично не принимал никакого участия. Это сделали работники издательства. О чем я и сообщил артисту.

Он выслушал меня и проговорил:

– Беда Горбачева в том, что он, похоже, и в мир иной сойдя, так и не поймет, какое горе принес своему народу, плутовством и обманом втянув его в капитализм. А главное трагическое несчастье, которое принес нам капитализм, – это катастрофическое падение народной духовности. Польза, польза, польза! Деньги, деньги, деньги! Руси это было несвойственно, она никогда не была меркантильна, а теперь невольно ловишь себя на мысли: раньше я бы сел и читал, а сегодня надо бежать на концерт, еще на один. До перестройки такого не наблюдалось. Мы жили словно в заповеднике. Будущее всегда представлялось нам если и не светлым, то спокойным – точно. Сто двадцать рублей пенсии, этого же с лихвой хватало! Старики еще и откладывали себе на смерть. А сейчас страх перед завтрашним днем во сто крат усилился. И с увеличением потребительства духовность в геометрической прогрессии уменьшается. Не зря американские философы всерьез говорят, что потребительство будет последним гвоздем, вбитым в гроб цивилизации. Они рассчитали, что жить ей осталось лет пятьсот-шестьсот.

Лановой никогда не был пессимистом. Даже в самые трудные времена своей жизни его ни разу не покидала уверенность в себе, в своих силах и способностях, в близких и друзьях. Узнав о скоропостижной смерти младшего сына, Василий Семенович не отменил гастрольного спектакля, отыграл его и лишь на следующее утро улетел в Москву на похороны.

Это сильный, стержневой, несгибаемый человек, который, видя перед собой пропасть, не скулит, не ноет, а думает, как соорудить переправу через нее. Зрительный зал он никогда не назовет наполовину пустым, только – наполовину полным. Если уж такой человек выказывает беспокойство о судьбах цивилизации, то всем нам, наверное, следует как минимум задуматься. Ибо Лановой по-настоящему мудрый человек, поцелованный Богом в темечко.

Поэтому моему дорогому читателю должно быть понятно, с каким трепетом, с какой осознанной ответственностью и даже с некоторой боязнью я приступаю к описанию его судьбы. И помоги мне боже.

Часть I Удивительная судьба Василия Ланового

Человек – хозяин собственной судьбы в том смысле, что у него есть свобода распоряжаться своей свободой. Но к чему это приведет – человеку неизвестно.

М. Ганди

Если уж быть до конца откровенным, то нельзя не признать, что судьба человека, равно как и душа его, – вещи темные, трудно постижимые для нашего слабого понимания. Ну с какими логическими построениями и умственными заключениями можно подходить и самонадеянно препарировать долю простого украинского паренька Васи Ланового, по невероятному стечению обстоятельств ставшего москвичом в первом поколении, с учетом хотя бы тех бед и лишений, которые ему привелось пережить в минувшей, самой страшной войне за всю историю человечества? Как и почему этого пацана, песчинку малую, Провидение поносило, покружило по белу свету, грубо подрихтовало, обточило жестоким абразивом жизни и явило нам такого замечательного творца? Ведь он мог множество раз распрощаться с жизнью и в столице, и по пути из нее на родину отца с матерью, и в долгие годы гитлеровской оккупации, и в самом конце войны, и после нее. Подобные вопросы можно множить до бесконечности, заведомо зная, что исчерпывающих ответов на них нет и быть не может. Ибо все они по ведомству той самой Судьбы, о которой Фирдуоси писал: «Она кознелюбива и упряма. Ни перед кем не знает срама».

Стрымба и голод

Голод – лучшая приправа на свете, и так как бедняки никогда не испытывают в нем недостатка, они всегда едят с аппетитом.

М. Сервантес

О том, почему родители Ланового вынуждены были покинуть родное село Стрымбу, расположенное в Кодымском районе Одесской области, и перебраться в Москву, известно доподлинно. В самом начале тридцатых годов обширные территории Украины, Белоруссии, Казахстана, Центрального Черноземья, Северного Кавказа, Поволжья, Южного Урала, Западной Сибири поразил страшный голод, повлекший за собой большие человеческие жертвы. По разным оценкам, за 1931–1933 годы умерло от недоедания от двух до восьми миллионов человек.

Из этой страшной трагедии власти современной Украины смастерили не менее жуткое идеологическое пугало. Они заявили, что голодомор был организован лично Сталиным для геноцида в первую очередь этнических украинцев. Начал эту инфернальную историческую вакханалию В. Ющенко, утыкавший всю страну крестами. Нынешний президент П. Порошенко довел ее до высших степеней идиотизма и нелепости.

Все это было бы смешно, не будь оно столь трагично. Потому как неурожай в начале тридцатых годов действительно принес нашим краям большие беды. Куда более жуткий голод случился в нашей приднестровской местности в 1947 году. Однако его на Украине никто и никогда не вспоминает. Он как бы бесполезен в плане русофобской истерии, которая нынче представляет собой чеку в гранате. Выдерни ее, и страна под названием Украина разлетится в клочья.

Меж тем украинцы и русские – извечные братья по крови, религии, менталитету, общей трагичной истории. На примере семьи Лановых это подтверждается более чем красноречиво.

В нынешней Стрымбе проживают три сотни человек. В начале же тридцатых годов численность населения переваливала за тысячу. Лановые, Якубенки, Дундуки, Пылыпюки испокон веков трудились на земле, выращивали скот. Через каждые десять-пятнадцать лет они страдали от неурожаев и, как следствие, – от голода.

Вот и в 1932 году зима выдалась чрезвычайно суровой. Озимые вымерзли полностью, а яровые не уродились.