Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж

– Да нет, ничего такого.

– А ты что такой задумчивый, Энрике? Устал?

В мертвенно-бледных глазах Рыбины вдруг проскочила искорка, вовсе не ускользнувшая от внимательного взгляда Вожникова.

– Ну, говори, говори! – Егор ободряюще улыбнулся. – Не бойтесь показаться смешными, мои маленькие друзья. Помните – любая, казалось бы, самая пустяковая, мелочь, может оказаться важной.

– Так я вот как раз о такой мелочи, – негромко промолвил Энрике. – У пастухов, здесь, неподалеку, собака пропала.

– Хо! Собака! – Альваро презрительно скривился. – Небось, за баранами побежала да сорвалась в пропасть. Или волки загрызли.

– Собака? – сразу же насторожился князь. – А что за пастухи? Много их?

– Да двое всего. Мальчишки из той деревни, что за перевалом… отсюда не видать, а так – с полдня пути.

– А до пастбища?

– Вполовину меньше. Но ночью не дойдем, господин, – там тропы крутые, ущелья.

– Я про ночь и не говорю… – задумчиво произнес князь. – Но утром отправимся, поговорим, глянем. Помнишь, Аманда, был как-то такой случай, с собакой…

– Помню, сеньор. Только тогда ведь никого не убили.

Вожников покачал головой:

– Может, и здесь мы зря беспокоимся. Но все же проверим – других-то зацепок нет.

Сняв с головы бархатный щегольской берет с длинным павлиньим пером, Халед ибн Хасан милостиво махнул рукою:

– Докладывай, Феттах! Что вызнали? Надеюсь, побольше, чем Исмаил с Армаком. Похоже, этим двоим просто нравится шляться по деревенским корчмам.

Быстроногий Феттах – поджарый, с круглым лицом, парень лет двадцати, одетый, как проигравшийся в кости кабальеро – смущенно поклонился:

– Не знаю, мой господин, может, и у нас ничего. Просто у пастушат, что пасут овец у перевала Сан-Иглесио, сегодня пропала собака. Говорят, умная была, злая – не могла сама по себе пропасть!

– Собака, х-ха! – усмехнулся Красавчик. – Вот это новость! Ладно, надеюсь, завтра Аллах пошлет нам если и не удачу, то хотя бы намек на нее. Заир, я вижу, у тебя есть свое мнение? Выскажи!

– Хорошо, господин, – воин почтительно поклонился, прижав обе руки к груди. – Могу я прежде спросить Феттаха?

– Да-да, спрашивай, мой верный друг!

– Феттах, – Заир повернул голову. – А что там были за пастушата, как выглядели?

Услыхав вопрос, Халед ибн Хасан сразу же насторожился, с одобрением посмотрев на своего приближенного.

– Ну, обычно выглядели, – пожал плечами парень. – Мальчишки. Бедняки – сразу видно: невысокие такие, щуплые…

– Ага! – Халед азартно потер ладони. – Как раз таких и любит убивать Нелюдь. Молодец, дружище Заир! Хотя, может, конечно, и впустую все… Но завтра поутру – на коней! Проверим.

Собравшиеся к вечеру тучи ночью разразились грозой, сильной, с проливным ливнем, не закончившимся еще и к утру… Вернее, это уже начался новый, и не ливень, а просто дождь, то прекращавшийся, то начинавшийся опять с новой силой. Крупные капли пузырили коричневые лужи, по скалам, озаренным далекими сполохами молний, стекали бурные ручьи, и жирная грязь липла к копытам коней.

Дождь несколько сбил спесь со всадников, полы их шляп и перья уныло повисли, и вымокшая насквозь одежда вовсе не прибавляла веселья. Особенно жалко выглядел молодой человек, почти мальчик, подросток в разноцветных чулках и изысканном, с шелковыми вставками, камзоле, с висевшим на золоченом поясе коротким мечом с затейливым эфесом, который в куда более поздние времена назвали бы стильным. Судя по богатому оружию, одежде, по белому, с богато украшенной попоной, коню и по подобострастному отношению спутников – юноша, несомненно, являлся весьма знатной особой, быть может, даже приближенной к самому королю. Вот только свита его не отличалось особым многолюдством – дюжина воинов в доспехах да столько же слуг, точнее говоря, прихлебателей, из породы тех подлых и мелких людишек, что постоянно ищут милостей от власть имущих, а, что случись, не стоят ни гроша.

– О, не беспокойтесь, мой дорогой дон Эстебан! – пару дней назад со смехом напутствовал знатного путешественника его величество король Арагона Альфонсо де Трастамара. – Ведь вы поедете не по чужой стране, там везде наши люди, наши войска… вплоть до самого Матаро.

– Да я и не беспокоюсь, с чего вы взяли, о, мой сеньор? – оскорбился тогда юный дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо, верный королевский паж и наперсник во всех развлечениях. – Хочу заметить – вы даете мне слишком много людей, слишком много нахлебников. Вполне достаточно будет всего троих слуг, дабы прислуживать мне при трапезе, ну и еще с полдюжины человек – для свиты. И дюжина воинов – так, для порядку. Вот и все! Всего-то!

– О, мой дон Эстебан! Поистине, вы сама скромность.

Он так и сказал, славный король Альфонсо – «сама скромность», и даже обнял на прощанье. Воспоминания об этом до сих пор грели душу, даже здесь, в непролазной грязи в ливень.

– И все ж таки нужно где-нибудь переждать дождь! – взглянув на затянутое тучами небо, промолвил дон Эстебан, и все столпившиеся вокруг прихлебатели разом закивали:

– Да-да, сеньор, именно так.

Спешившись, все сгрудились сейчас под густой кроной орешника, глядя, как рядом течет бурый поток из дождевой воды, песка и глины.

– Что, разве нет где-нибудь поблизости какого-нибудь подходящего постоялого двора или корчмы? – поправив мокрые золотистые локоны, юный паж обвел взглядом свиту. – А где, кстати, наши проводники, еще не вернулись?

– О, нет, благороднейший дон Эстебан! Как ушли присмотреть лучший путь, так пока и – сами видите – нету. Видать, никак не могут выбрать, по какой дороге нам дальше ехать.

– Что ж, подождем, – благороднейший дон нервно вздохнул, смахнув прилипший к щеке лист, и, чуть подумав, приказал: – Эй, кто-нибудь! Взберитесь-ка во-он на ту горку да гляньте – не идут ли проводники? Устал я уже их ждать, надоело здесь мокнуть.

Не дожидаясь проводников, слуги, по указанию своего юного господина, принялись устраивать дневку, первым делом разбив высокий шатер с шелковым верхом и желто-красными гербами Арагонского королевства, средь которых выделялся синий орел на серебряном фоне – герб дворянского рода Сикейрос-и-Розандо, известного – как всегда хвастал дон Эстебан – еще со времен древних вестготских королей.

– Проводников сразу ко мне, как появятся, – выглянув из шатра, приказал молодой придворный и, велев принести вина, прилег отдохнуть.

Запахло дымом костра – развели все-таки! – под пологом шатра надоедливо зудел комар, однако же вовсе не тревоживший сейчас юного дворянина, погрузившегося сейчас в свои, надо сказать, не очень-то веселые мысли. О, дон Эстебан, несмотря на свой возраст и напыщенный внешний вид, вовсе не был таким глупцом, каким считали его при дворе многие, и хорошо понимал, зачем его отправили в Матаро – как неофициального посланника. Якобы разнюхать – что там с императором Георгием, насчет которого с недавних пор ходили самые разные слухи, один невероятней другого. Одни говорили, что император спешно уехал на север, в Руссильон, собирать войска, другие – что еще дальше – в Германию, с той же целью, третьи же считали, что глава могущественной коалиции врагов подался за флотом к венецианскому дожу. Так то было или сяк – точно никто не знал, однако бывшие при императорском дворе соглядатаи дружно доносили, что великого князя при войске нет. А вот куда он на самом деле делся – в Германию ли, в Венецию – то и предстояло поскорей выяснить дону Эстебану. Вроде бы трудное и важное дело, которым можно было бы гордиться и человеку, куда старше возрастом, нежели молодой посланник, однако же последний прекрасно понимал, что даже сам король не относится к нему со всей серьезностью и никогда не поручил бы по-настоящему важное дело…