Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Цира, – проговорила она и поглядела прямо на нашу Циру, – я прошу вас отправить меня в прошлую жизнь. В ту, где я была Энкиду… Если это, конечно, возможно.

Несколько мгновений Цира сверлила ее глазами. Потом холодно сказала:

– Это возможно.

* * *

Луринду лежала на моем диване, закутанная в мое одеяло. Все остальные сидели на полу. Мурзик расстелил для нас свое одеяло, чтобы не на голый, значит, пол вавилонским гражданам садиться.

Пришла кошка, устроилась в дверях, обмахнулась хвостом и вытаращилась. Котята – слышно было –

бесчинствовали на кухне. Роняли что-то.

Цира добросоветстно отправила плоскогрудую девицу в седые дали, и теперь Луринду рычала и злобилась не хуже нас с Мурзиком. Она говорила на языке Энкиду. Только голос у нее остался женский, тоненький. Мы с Мурзиком хорошо понимали, о чем она. Программистка из хорошей семьи рвала на части диких быков. Потом воровала скот у жалких пастухов и похвалялась этим. Съела кого-то живьем, и это ее насмешило. Исполнила исступленную пляску у костра. Погрозила богам кулаками. Обломала ветки у священного дерева. Совершила еще серию подобных бессмысленно-героических деяний. И пребывала от того в упоении…

Наконец Цира вернула ее назад и в изнеможении опустилась на мои руки.

– Мурзик! – крикнул я. – Воды!..

Мурзик принес стакан воды. Набрал в рот и фыркнул на Циру – чтоб очнулась. Цира очнулась и обругала Мурзика. Мурзик сконфузился.

Цира уселась у меня на коленях. Она мелко дрожала, как маленькая птичка.

Кошка, подумав, ушла.

Я погладил мага высшего посвящения по волосам и поцеловал в висок. Когда я наклонился над лицом Циры, я увидел, что возле ее глаза еще осталось желтоватое пятно.

Луринду застонала на диване. Открыла глаза. Нащупала и нацепила на нос очки.

– Ого! – промолвила она. Я отметил, что она очень быстро пришла в себя и мгновенно обрела способность к иронии. Немногим это удается, особенно после первого потрясения. – Вот это было да! Арргх!..

Она посмотрела по сторонам и попросила горячего. Мурзик сходил на кухню и принес ей чаю.

– Как впечатления? – хмуро спросила Цира, сидя у меня на коленях.

– Потрясающе! Все это, – она неопределенно махнула рукой, имея в виду мою тесную комнатку, – кажется теперь таким серым, таким тусклым, маленьким… после того… Какой молодой мир! Какой огромный человек!.. Как близки были боги!.. Какой… Неужели это – я?

Она вытянула руки, посмотрела на свои пальцы, на кольцо. Вздохнула. Мечтательно завела глаза за толстыми стеклами.

Ицхак глядел на нее недоверчиво.

– Ну и что? – заявил он наконец. – Вы погрузили ее в гипнотический транс. Она заснула. Любой бы заснул. Во сне хрипела, давилась и издавала неприятные, нечеловеческие звуки. Потом очнулась. Рассказывает свой сон. По-вашему, это должно меня убедить в том, что мой программист – Энкиду?

– И не только она, – убежденно сказал я. – Но и ты, Изя. Ты тоже. Отчасти.

Ицхак покрутил пальцем у виска. Что-то больно часто стал он повторять этот жест. В отношении меня, я имею в виду.

* * *

На следующий день я взял Мурзика с собой в офис. Мурзик откровенно перетрусил. По дороге несколько раз пытался попасть под машину и оказаться, таким образом, в травматической больнице.

Офис

устрашил его даже больше, чем я подозревал. Мне пришлось тащить Мурзика в кабинет к Ицхаку едва ли не волоком по гладкому белому полу.

Ицхак сидел на столе и смотрел в окно на голубей.

– Можно? – спросил я, входя и втаскивая за собой Мурзика.

Ицхак повернулся в нашу сторону. Покачал ногой. Молча кивнул на диван.

Я утопил Мурзика в диване, а сам сел в кресло для посетителей.

– Ну так что, – сказал я, – ты еще не передумал брать Мурзика на работу?

Ицхак вытащил из-под стопки бумаг пачку документов, перелистал, скрепил степлером.

– Держи, – сказал он мне. – Рабовладелец.

Я тихонько зашипел. Шутки Изи начинали действовать мне на нервы. Ему-то мамочка никаких рабов не дарит. Ему-то не приходится тратить целое состояние на то, чтобы от этих рабов избавиться.

Мурзик сидел на краешке дивана и имел несчастный, всклокоченный вид.

– Забери, – сказал я, бросая документы Мурзику. – Сам будешь все оформлять. Мне некогда.

Мурзик осторожно взял бумаги. Можно было подумать, что я бросил в него что-то ядовитое.

– Вы мне хоть растолкуйте, господин, – жалобно сказал он, – про что тут написано… Как бы впросак, значит, не попасть…

– А он у тебя, что, Баян, неграмотный? – осведомился Ицхак.

– А зачем ему грамота? – удивился я. – Полы мыть грамота не нужна.

– Да? А если какой-нибудь документ случайно… на пол попадет, должен, по-твоему, квалифицированный уборщик понять, важный это документ или неважный?

– Уборщику лучше не понимать. Вдруг документ секретный?

– А мы ему язык отрежем, чтобы не разгласил…

– Так если он грамотный, он написать может и разгласить письменно…

– А мы ему пальцы отрежем, чтобы не…

– А как он будет пол мыть, если мы ему пальцы отрежем?..

Мурзик шумно икнул, сидя на диване. Мы с Изей перестали препираться и поглядели на моего раба. Он был бледно-зеленого цвета. Помолчав, сполз с дивана и на подгибающихся ногах приблизился к Ицхаку. Протянул ему бумаги.

– Это… – сказал Мурзик.

– Да перестань, – сказал Ицхак. – Это мы с Баяном так, для трепа.

Мурзик мялся. Я видел, что он не вполне верит Ицхаку. Я бы тоже на его месте Ицхаку не верил.

– Мурзик, – строго сказал я. – Возьми документы. Ты обязан их оформить и получить справку о трудоустройстве. Без этого я не смогу тебя освободить.

– А может, и того… – пробормотал Мурзик.

– Молчать! – рявкнул я. – Сам все знаешь, так что лезешь с глупыми вопросами…

Ицхак смотрел на нас с любопытством.

– Слышь, Баян, а что тебе так приспичило его освобождать-то? Подумаешь – великий Энкиду… Это когда было… Быльем уж поросло.

– Изя, – сказал я с расстановкой. Чтобы до этого твердолобого семита дошло, наконец. – Обратись к Цире. Она поможет тебе увидеть Энкиду. Спроси свою Луринду, в конце концов, если мне не доверяешь… Это не опасно, но – как бы сказать… В общем, обретение Энкиду меняет тебя… В лучшую сторону.

– Не заметно, – фыркнул Ицхак.

– Позвони Цире, – повторил я. – Я тебя прошу.

Поделиться с друзьями: