Вблизи Софии

Там, на стройке, ему бы и в голову не пришло поздороваться с ней за руку. К чему еще эти церемонии? Ведь они члены одной большой семьи, встречаются по нескольку раз в день. А сейчас казалось, что он не видел ее недели. Она словно олицетворяла строительство. Молодость, свежесть, упорство, здоровье — все это слилось в Божурке.

— Я здесь с самого утра, — не меньше, чем Младен, обрадовалась девушка. Божурка чувствовала себя чужой в большом городе, хотя внешне и выглядела уверенной.

— Купила вот туфли да остригла волосы. Теперь надо мной, наверное, смеяться будут?

И доверчиво прибавила:

— Давно мне хотелось отрезать косы! В селе у нас уже две девушки подстриглись. И Петра тоже.

— Тебе очень идет — настоящая софиянка.

Что-то дрогнуло в сердце Божурки. Слово «софиянка» напомнило ей городских девушек, что прокладывали новое шоссе. Тогда она была стеснительной, робкой девочкой с двумя длинными косами, совсем тонкими к концам, связанными ниткой, в царвулях [8] , надетых на толстые шерстяные чулки. Божурка наклонилась и посмотрела на свою ногу в шелковом чулке и ладной туфельке. И почему-то именно в эту минуту девушке стало жаль родное село.

8

Крестьянская обувь из сыромятной кожи.

— Товарищ инженер, отец мне говорит, чтоб я уехала с ними, когда будут переселяться. Он бросает работу на водохранилище. Хочет посмотреть, как там, на новом месте.

— А ты?

— А я ему сказала: пока не построим, никуда не поеду.

Младен не успел ей ничего ответить. Лиляна шла к нему. В первый момент он даже не узнал ее. Лиляна показалась ему такой красивой, что он не мог поверить своему счастью, тому, что она пришла из-за него.

Лиляна бесцеремонно разглядывала Божурку. «Что общего у Младена с этой девчонкой? Почему он так радостно жал ее руку, с таким оживлением говорил с ней? У него, однако, весьма неплохой вкус». Эта мысль заставила Лиляну внимательнее посмотреть на Младена, и она с неудовольствием отметила, что галстук и темные ботинки не соответствуют его светлому костюму.

А Младен глядел на нее как зачарованный. Он моментально забыл о Божурке, которая застыла в изумлении перед этой изысканной горожанкой.

— Познакомь же меня с твоей приятельницей, Младен, — сказала Лиляна и первая протянула руку. Но, едва прикоснувшись к шершавой ладони Божурки, она отдернула свою, чуть заметно пожав плечами. — Так вы, значит, тоже со строительства?.. Очень приятно познакомиться… А сейчас, вы уж извините нас, мы очень торопимся. До свидания. Надеюсь, мы еще увидимся с вами… — И Лиляна, холодно кивнув Божурке, пошла ко входу в парк. Младен покорно двинулся за нею. Он заметил недовольство Лиляны, но, в чем была его причина, понять не мог.

Они не виделись больше месяца. Вначале Лиляна звонила ему, сердилась, что он не едет, шутливо грозила найти компанию; она ведь не собирается стать монашкой. «Я не могу сидеть в четырех стенах, — выговаривала она ему. — Меня не интересует твоя стройка. Раз ты не приезжаешь, у меня найдутся другие знакомые, которые мне звонят, приглашают меня. Я ведь люблю веселиться, танцевать».

И все же она ждала его. Высокий, с какой-то особенной угловатостью в движениях, широкоплечий, с мужественным лицом, он нравился ей. Только был, по ее мнению, слишком серьезен.

— Я думала, что ты мне не позвонишь, что ты сердишься на меня за те мои слова, — сказала Лиляна, пройдя немного. — Мне нравится, что ты не злопамятен.

— Красивой женщине все прощается. А я уж забыл, что ты так хороша.

Младен все еще не избавился от ощущения, словно он видит ее впервые. Ее женственность, ее воздушное платье и легкий запах духов кружили ему голову.

А Лиляна была довольна этим впечатлением. Она остановилась перед Младеном, давая ему вдоволь налюбоваться своей красотой. Потом сделала несколько легких шагов, как манекенщица, демонстрирующая новую модель. Ей хотелось показать, как хороша ее фигура.

В этот вечерний час улицы были полны народа, и они с трудом пробирались сквозь толпу. Он обнимал девушку за плечи, как бы охраняя ее от толчков прохожих. Младену хотелось, чтобы эта толкучка продолжалась как можно дольше, чтобы они шли и шли по бульвару, шли молча и чтобы он все так же чувствовал ее рядом с собой.

— Мы зайдем поужинать в ресторан, а потом потанцуем. Ты элегантен сегодня, — Лиляна отстранилась, чтобы оглядеть его. — Да, совсем не похоже, что ты вышел из джунглей. (Ей нравилось дразнить его этим словом.) С тобой не стыдно показаться. Мы проведем чудесный вечерок.

Девушка стала напевать модную джазовую песенку, двигаясь в ее ритме.

Уходящий день терял блеск своих красок. Яркие астры на клумбах парка, зеленые лужайки, пожелтевшая листва платанов — все приобретало одинаковую сероватую окраску. Только волосы Лиляны светились, как маленькое солнце. Младен взял ее под руку и повел в боковую аллею, где было меньше прохожих, но больше влюбленных. На каждой скамейке начинался, развивался или, увы, перелистывал последние, печальные страницы чей-нибудь роман.

Младен молчал. Он думал только о том, что сейчас обнимет Лиляну и прижмется к ее алым губам. И вдруг его взгляд упал на скамейку, где какой-то школьник неумело пытался поцеловать девочку. Младену стало неловко, и он разжал руки.

— Лиляна, — почти неслышно прошептал он, хотя в аллее уже никого не было, — я хочу поговорить с тобой о чем-то очень важном.

— Очень важном? — засмеялась девушка. — Уж не о войне ли в Корее?

Младен был слишком взволнован, чтобы шутить, улыбаться. Он был готов в этот миг принять самое важное в жизни решение.

— Неужели ты никогда не будешь серьезной?

Его срывающийся голос, блестящие глаза смутили ее. Ах, неужели он никогда не научится шутить? Этот тихий вечер создан для любовного объяснения, но не для решения серьезных вопросов. И Лиляна прижалась к нему, подставила губы…

…Младена неприятно поразил яркий свет и шум в ресторане. Он-то думал, что они сядут в тихий уголок, где им никто не будет мешать. Он спросит Лиляну, согласна ли она пожить на стройке года два-три, расскажет ей о своих сомнениях, о трудностях и успехах. Наверное, она не такая легкомысленная, какой любит казаться, поймет, что для него значит ее присутствие.

И вот все это развеялось при виде переполненного зала ресторана. Зачем она решила в субботний вечер прийти именно сюда, где негде присесть и нужно ждать, когда освободится столик?

— Пойдем куда-нибудь еще. Тут свободных столиков нет.

— Как нет? Да тут все наши! Они пришли пораньше занять место. Будет очень весело…

Лиляна говорила возбужденно и делала знаки кому-то в глубине зала. Потом, не оглядываясь назад, словно была уверена, что он не отстанет ни на шаг, начала пробираться между столиками и танцующими парами.