Вчера
Шрифт:
– Марк, – позвала я, торопясь вытащить бутылку у него из руки.
У него дрогнули веки. Он застонал. Я поморщилась – изо рта несло перегаром.
– Просыпайся, Марк.
Он поморгал и открыл глаза. Они обведены красным, точно как у меня. Зрачки сузились и остановились на мне.
– Клэр…
– Что… что ты с ней потом сделал?
– Я… она… – Голос звучал хриплым треском.
– Как мне теперь с этим жить… – У меня задрожали руки, из глаз полились горячие слезы; Марк с трудом встал с дивана. – Как я могу…
– Слушай, Клэр, – сказал он; голос вдруг стал острым
– Но…
– Пожалуйста, ответь.
– Да, я так и написала.
– Хорошо, – сказал он. – Завтра станет легче. По крайней мере, тебе.
– Но как ты сможешь скрыть…
– Смогу. – Голос – как выстрел сквозь железо. – И я это сделаю.
– Ох, Марк…
– И никогда больше об этом не говори.
– Но…
– Иди в дом, Клэр. Сейчас. Я приду позже.
Я так и сделала, хотя слезы катились у меня по щекам. Выскочила на дорожку, пролетела через дверь оранжереи и взбежала по лестнице. Ворвалась в спальню и выудила из нижнего ящика комода припрятанный там подарок ко дню рождения Марка. Схватив этот аккуратно завернутый пакет, я понеслась вниз по лестнице, обратно к нему в кабинет.
Мы встретились в саду на дорожке. Глаза его смотрели с такой же мукой, как и раньше.
– Марк… – сказала я, рыдая. – Я хотела подарить это тебе на день рождения. Но лучше возьми сейчас. А то потом будет поздно.
– Но…
Я сунула пакет ему в руки:
– Открой. Пожалуйста.
– О господи…
– Я не знаю, как еще тебя отблагодарить. Правда не знаю.
– Зачем ты всегда так прогибаешься, Клэр?
– Открой. Сейчас.
Марк хмурится и стаскивает с пакета ленту. Разрывает бумагу, смотрит на то, что я ему купила, и рот его широко открывается – в пакете первое издание «Миссис Дэллоуэй» Вирджинии Вулф с автографом автора.
– Что… – Он словно не мог поверить своим глазам. – Это такая шутка, Клэр?
– Тебе не нравится книга?
– Дьявол…
– Но… но… Я подумала, ты всегда хотел, чтобы у тебя было первое издание «Миссис Дэллоуэй» с автографом.
– О господи. Что за ирония.
– Марк?
– Кэт. София. Вирджиния Вулф. Ты.
Мысли прокручиваются обратно, к сегодняшнему непонятному ужасу. Вчерашний разговор с Марком выглядит полной бессмыслицей. Мы наверняка говорили о том, что произошло позавчера. О чем-то ужасном. Если бы только я была дуо, как мой муж. Если бы я могла помнить, как он. Вот почему у дуо такое преимущество перед моно. Вот почему они считают себя высшим классом. Теперь я понимаю, что может дать лишний день памяти.
Нужно спросить Марка, прямо сейчас. Снова барабанить в дверь его кабинета. На этот раз не потому, что с ним хочет поболтать полицейский.
Я сама устрою ему допрос.
Я выхожу на свежий воздух. Солнце уже коснулось горизонта, и по саду ползают первые тени сумерек. На соседнем платане нахохлился угольно-черный ворон – он с подозрением таращится на меня, засунув между сучьев клиновидный хвост. Завывавший целый день ветер наконец утих. Кусты вдоль садовой дорожки и листья
на деревьях застыли неподвижно. Умолкли даже птицы вдалеке. Мертвая тишина.Похоже на затишье перед бурей.
Я дохожу до конца дорожки и стучусь в дверь Маркова кабинета.
– Уходи, Клэр, – говорит он. – Я работаю.
Ту же отмазку я слышала сегодня утром. Факт: фраза «Я работаю» – это любимое блокирующее устройство Марка, он пускает его в дело всякий раз, когда хочет избежать разговора со мной. Сейчас, однако, я уверена, что работа – последнее, чем он может заниматься у себя в кабинете.
Мой муж снова врет.
– Открой дверь.
– Прекрати, Клэр.
– Я хочу знать, какая между ними связь. Между Кэт и Софией. Ты назвал обеих на одном дыхании. Я хочу знать, почему Ричардсон на хвосте у нас. И как это связано с Софией.
Я слышу из-за дверей, как Марк вздыхает.
– Забудь. – В его приглушенном голосе – тень глубокой усталости. – Просто забудь мои слова. Я немного сорвался. Только и всего.
– Перестань, Марк….
– Ты сказала, что переночуешь у Эмили. Вот и поезжай. Тебе там будет лучше.
– Открой дверь. Я все равно знаю, где лежат запасные ключи от твоего кабинета. Я их сегодня уже доставала.
Ответом на мои слова становится долгое молчание. Но дверь со скрипом отворяется. Вид у Марка еще более взвинченный, чем сегодня утром. Он сжимает в кулак правую руку и вновь разжимает. Волосы взъерошены, местами стоят дыбом. Факт: Марк запускает руки в свой чуб, только когда понимает, что дело совсем плохо.
– Клэр… – бормочет он, когда, обогнув его фигуру, я вхожу в кабинет. Дыхание Марка отравлено парами виски.
Я оглядываю кабинет. После моего сегодняшнего визита здесь мало что изменилось, не считая бутылки дешевого виски на рабочем столе. Она почти полностью уничтожена – рядом стоит пустая стопка. Факт: последний раз Марк пил виски на моих глазах девятнадцать лет назад – в те долгие страшные месяцы после смерти Кэт. Если сегодня, вместо обычного дорогого бордо, он снова взялся за крепкое, значит происходит что-то поистине ужасное.
Я перевожу взгляд на экран ноутбука – там на заставке из раза в раз появляется корона северного сияния. Так что мой муж и не думал работать. Вместо этого он поглощал виски из большой бутыли. Он лгал, когда говорил, что работает. Конечно, эта ложь была незначительной и нестрашной. Но если человек лжет, он лжет во всем. Это же относится и к изменам. Очень хочется броситься вперед и влепить ему оплеуху за это новое вранье, но я стискиваю зубы и удерживаю свою руку. Потому что мне нужно узнать гораздо более важные вещи.
– Я жду ответов.
– Лучше тебе их не знать.
– Ты сказал, что устал защищать меня от правды. Мне нужна правда. Сейчас.
– Забудь, что я говорил. Это было не всерьез. Ты ведь знаешь факт, что безответственная болтовня – моя специальность.
– Хватит этого дерьма, скажи мне правду. Почему ты говорил все эти странные слова, когда я вчера тебя разбудила? Почему у тебя был такой испуганный вид, когда ты открыл подарок ко дню рождения?
Марк молчит.
– Ради бога, Марк. Почему ты связал Софию и Кэт?