Вчерасегоднязавтра

"Разгораются тайные знаки

На глухой, непробудной стене

Золотые и красные маки

Надо мной тяготеют во сне...." - слышь: мак! мак, бля! Под грибами и про мак!
– и смеялся, и хлопал себя по ногам-палкам, и запрокидывал голову. Он просовывал здоровую руку ей между ног, а потом лизал там и чмокал, словно высасывая, и она заходилась в оргазме и сучила ногами, а когда он ложился на неё, напряжённый и выступчатый, и чуть ощутимо вздрагивал в глубине, она сосала его язык, и казалось, что его рот это её вагина.

По пятницам приезжали родители Андрея, и Денис не приходил, и не пускал детей; Андрей не приезжал вообще, он работал без выходных, - хотел скопить денег, чтобы хоть в августе уехать с семьёй на море: Надя давно мечтала о море, она была там когда-то, ещё в детстве, и помнила, и рассказывала о белой пене, зеленоватой воде и солнечных нитях, уходящих на дно. Июнь подходил к концу, скоро Тамара Семёновна должна была выйти в отпуск и приехать на два месяца безвылазно, а за ней, через пару недель и Николай Ильич, и Андрей хотел перед морем побыть немного на даче. Стоял какой-то ненормальный зной, днём не слышно было ни молотков, ни пил, только гудение насосов; на каждом участке стояли разбрызгиватели, и тонкие фонтанчики взблёскивали то там, то тут. Озеро стало напоминать лягушатник - в тёплой, почти горячей, взбаламученной воде с утра до вечера плескались и дети и старики. По телевизору показывали горящие леса и торфяники, чёрную Москву и людей в противогазах. Посёлок находился в низине среди леса, и, хотя где-то недалеко как раз горел торф, дым обходил стороной, только несколько дней немного пахло горелым и казалось, будто туман. Всё также зеленел вокруг лес и цвели цветы, невзирая на духоту и сушь. В эти дни приехал Андрей. Оказалось, что с Денисом он был знаком ещё с прошлого года, - пили вместе и метали нож в дуб на Денисовом участке. Ножи вообще были слабостью Дениса, из его трости выкручивалось длинное - в две ладони, как он называл "сажало" или "пика", собственноручно заточенная, а в кармане лежал складной нож, с тяжёлой красивой рукояткой - вот его-то он и метал в дерево, хвастался, что попадает даже с закрытыми глазами: "делать нехуй, тут, один хер, только ханку жрать и нож метать, рука-то одна рабочая, хули теряться..."

Виктор, - отец Дениса, был большой плотный дядька с рыжевато-седой бородой, сварщик или слесарь, он кормил всю семью: и сына и внуков; жена умерла несколько лет назад, - замёрзла на той же даче по осени, ждала соседку под запертой дверью чтобы похмелиться. С тех пор Виктор гнал самогон, сначала на пшене или горохе настаивал брагу, потом перегонял на электрической плитке с помощью двух кастрюль и тазика, и всё вспоминал "Валюшу". Сам он пил немного и редко; приезжал по субботам с утра с большой, набитой продуктами сумкой, дети висли на нём, выискивали в сумке шоколадки и радостно верещали; дедушка шёл к автолавке, отдавать за Дениса долги и покупать мороженое, потом купаться с внуками, и только вечером садился с сыном за стол, и выпивал пару стаканов, а в воскресенье уезжал, чтобы через неделю приехать снова.

Андрей весь день проводил на участке или в доме, - в самое жаркое время лежал перед телевизором, а как свежело, помогал матери на грядках или отцу с досками, иногда играл с Верой. А ночью выходил с Надей гулять. Они шли медленно под руку, Андрей был переполнен планами, - у Тамары Семёновны, оказывается в Коктебеле жила подруга и в её доме можно было остановиться совершенно бесплатно, значит даже деньги останутся, - можно будет купить фотоаппарат, или камеру, ну какую-нибудь простую, и поснимать Веру и море и поезд... И как замечательно будет уехать от всей этой гари, и подальше от родителей, и как обрадуется и удивится Вера, когда увидит море, и надо ей купить большой надувной матрас, такой плотный, чтобы не проколоть... Андрей смеялся, прижимал к себе Надю, целовал её и ерошил ей волосы.

Вдруг залаяла собака, радостно и заливисто, и выбежал Бакс - они как раз поравнялись с участком Дениса.

– Бакс, тихо! Фу, Бакс, сидеть - Андрей, продолжая смеяться, пытался успокоить пса, который встал на задние лапы и облизал ему всё лицо, Надя тоже смеялась, хотя собак не любила, и пряталась у Андрея за спиной. На шум вышел Денис, и зазвал к себе. Они расселись на крыльце за косоногим столом под лампочкой без абажура, Денис выставил трёхлитровую банку на стол и наполнил три стакана, кроме выпивки, надкусанной сосиски и складного ножа на столе ничего не было.

– Ден, да мы не будем - сказал Андрей - мы просто с тобой посидим.

– Да ладно, чё вы, давайте... Сэм хороший, батя хуйню не гонит! Ну опять мне, что-ли в одно рыло жрать?

– Что треснет?

– Да оно-то не треснет... Ну хорош вам ломаться! Нолито уже! Надюнь, ну ты давай со мной?

– Ой нет, я вообще самогон не пью..

– Ну и в пизду вас - беззлобно сказал Денис и опрокинул стакан. Андрей посидел немного и тоже выпил, вдруг, как-то машинально.

– Андрей!
– Надя, вскочила.

– Ну ничего страшного, Надь, ведь немножко совсем... давай с нами, по чуть-чуть? И домой пойдём...

Надя села, задохнувшись, и от злости тоже стала пить. Андрей уже после второго стакана совсем опьянел, он опёрся на руку и водил вокруг мутными глазами. Денис выкрутил из трости "пику":

Давай побросаем, а Дрюх? Смотри, я мишень сделал, - и, правда, на двери был намалёван кривой круг с делениями - давай, а?
– и не дожидаясь ответа метнул "сажало" в дверь, оно вошло почти в центр круга и застряло подрагивая.

– Не.. Лень..Да и вообще темно, накати лучше ещё.

– Не вопрос!
– Денис налил ещё по стакану - Жаль музыки нет.

– А куда делась?

– Да наебнулась моя маха...
– и затянул гнусаво с каким-то шипением:

– Аттестат в крови, по бокам конвой

А меня везут, под сирены вой...

– Ой, хорош, Ден, - Андрей зевнул, - пойдём мы...

– Ага, давай на посошок - Денис налил два стакана.

– А мне?
– возмутилась Надя.

– И тебе... Я налью - Андрей налил третий стакан.

– Слыышь...
– протянул Денис - братан, у тебя оххуенная жена...

– Ага...

– Редкая тёлка, отвечу!

– Ага...

– И ебётся круто

Андрей поднял голову и угрожающе тяжело произнёс:

– Ты за базаром-то следи...

– Да чё тебя обломало?
– Денис встал, и недоумевающее уставился сквозь него.

– Ты жену мою не трогай.

– Да кто трогает? Я ж говорю - охуительная жена у тебя, и подмахивать умеет...И хули?

Андрей взял со стола нож, и бросил его вперёд. Нож вошёл по рукоятку по диагонали над пупком, Денис вздохнул резко и схватившись за края стола медленно опустился на стул. Заскулил Бакс, подбежал, встал передними лапами Денису на колени. Надя бросилась на Андрея, схватила его за плечи, затрясла, закричала. Андрей не реагировал, - он сидел, будто набитый ватой и молчал, только зубы стукались.

– Что тебе не понравилось? Что я с Денисом спала? Может, ты всех убьёшь? Да я у негра хуй сосала, а второй меня в жопу ебал, пока ты работал! Рабооотал!.. На новый год, ты думаешь, я у мамы была? А вот и хуй, приплыли - я еблась и прекрасно себя чувствовала! А осенью меня в парке изнасиловали, а ты прощенья просил!
– Надя выдернула из двери нож и стала пихать его Андрею в руку - Может, ты меня убьёшь? На, давай, вперёд!...

Андрей молча поднял на неё лицо, оно напоминало маску, слепок с его лица, даже глаза застыли; он спокойно принял нож из Надиных рук, встал, и, всё так же молча, ткнул им себя в живот. Надя завизжала, вскочила, выдернула нож, отшвырнула, отпрыгнула, снова бросилась к Андрею, а он продолжал смотреть прямо на неё, потом глаза закрылись и он осел. Надя приподняла ему голову, плакала, била его по щекам, говорила что-то, он приоткрывал глаза и снова закрывал и отвечал слабо:

– Больно..

Раздался грохот, - это упал Денис. Оба они лежали у стола, по разные его стороны, один не шевелился, другой в полузабытьи, Бакс скулил; только сейчас Надя сообразила вызвать "Скорую". И сразу успокоилась, подобрала "пику", вложила её Денису в правую руку, плотно прижала его пальцы, позвонила Тамаре Семёновне. Денис остался ждать катафалк, Андрея повезли в ближайший город в больницу, Надя поехала с ним. Глаза он больше не открывал, только постанывал на ухабах, губы полностью потеряли цвет и рот превратился в чёрную изогнутую линию, крови почти не было, рана выглядела просто маленькой дырочкой, фельдшер залепил её куском пластыря; казалось, сейчас они приедут, встретит их врач, и засмеётся, и скажет: "вы что шутите?", помажет зелёнкой и по-отечески пожурит на прощанье, чтобы не отвлекали от работы. На выезде из леса встретился милицейский форд и на "скорой" тоже включилась сирена. Наде казалось, что до больницы они добирались всю ночь, хотя ехать было всего километров тридцать по шоссе.