Вдоль по лезвию слов (сборник)
Шрифт:
По дороге в Юту я всеми силами пытался выяснить, что меня ждёт в конце путешествия. Но Джерри умел хранить тайны. Ни словом, ни жестом он не намекнул на суть моей будущей работы – кроме того, что придётся заниматься подготовкой автомобилей к гонкам. Он мастерски переводил разговор на воспоминания о школе, о наших выступлениях в ганнисонских заездах, даже о моей личной жизни. О самом Джерри я почти ничего не выяснил. Колледж, как я понял, он бросил вскоре после поступления, а затем организовал какой-то бизнес, о котором категорически не хотел ничего рассказывать. Джерри был холост, и, судя по тому, как пренебрежительно
Ехать было не так и далеко. За шесть часов мы миновали почти триста миль и свернули с пятидесятой федеральной на семьдесят вторую местного значения. Я с интересом разглядывал найденную в бардачке «Континентала» карту, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о здешних населённых пунктах. Но ни одно название мне ни о чём не говорило, и я положился на Джерри, прекрасно, судя по всему, знавшего эти места.
Не доезжая до Фремонта, мы свернули на неасфальтированную Хоррокс-лейн и вскоре углубились в лесную чащу. Примерно через полчаса дорога закончилась. Перед нами был завал из стволов деревьев, ветвей, сушняка, густо переплетённый плющом и ещё какими-то вьющимися кустарниками (я в них совершенно не разбираюсь).
«Что дальше?» – спросил я.
Честно говоря, мне было страшно. Слишком уж изменился мой друг, чтобы вот так безоговорочно ему доверять. В тот момент я не исключал, что он – маньяк, серийный убийца, последователь какого-то жуткого культа и в лес он меня привёз с целью расправы. На вопрос, почему расправа должна была обязательно произойти близ Фремонта в штате Юта, я сам себе и отвечал: тут, мол, у них алтарь! Мне и сегодня смешно вспоминать эти глупости.
А Джерри ответил мне:
«Подожди минуту».
Некоторое время мы сидели и молчали. Я уже хотел предъявить Джерри ультиматум: или он мне всё сейчас же объясняет, или я выхожу из машины, иду пешком во Фремонт, а там уж как-нибудь на попутках домой. Но только я собрался это сказать, как дорожный завал начал… открываться. Оказалось, он представлял собой большие ворота, снаружи оформленные так, что любой специалист по маскировке позавидует. Как я выяснил позже, над воротами и в самом деле трудились профессионалы этого дела – да и над всем остальным периметром Базы.
Да, База. Это слово мы всегда произносили так, что сразу становилось понятно: оно начинается с прописной буквы.
Но я забегаю вперёд. В тот момент я ни о какой Базе не знал. Я просто увидел, что за тайными воротами дорога превращается в более или менее ровную бетонку. По бокам находились две будочки охранников. Правый откозырял Джерри, тот ответил кивком.
«Где мы? Это военная база?» – спросил я.
Он кивнул.
«В какой-то мере. Чем объяснять, я лучше покажу тебе, когда мы приедем. Ещё примерно полчаса».
Площадь Базы была огромна. Я схватил карту, развернул её и посмотрел на Джерри дикими глазами.
«Тут написано: заповедник Фишлейк. А мы едем по бетонке через лес, где, по твоим словам, расположена военная база! В заповеднике она, что ли?»
«Да, – ответил Джерри. – Заповедник – лишь прикрытие. Сразу после Второй мировой войны он был продан в частные руки и получил статус закрытого».
«В руки твоего отца?»
Он усмехнулся.
«Если бы… Нет, я здесь лишь один из статистов. Владельца Фишлейка зовут Джеймс Гордон, ты с ним познакомишься».
Джерри нажал на кнопку, и белая крыша «Линкольна» исчезла за нашими спинами. Сквозь шум мотора и шин я слышал откуда-то спереди другие звуки – точно там соревновались между собой гигантские грузовики. Рёв моторов, лязг железа –
сначала в отдалении, а затем всё ближе и ближе.«Что это?»
«Потерпи ещё минуту».
Я смирился с тем, что ничего не узнаю, покуда сам не увижу.
А потом я увидел.
Мы выехали на равнину. Она напоминала то ли поле с деревьями, то ли редкий лес; прореживали последний, видимо, искусственно или сразу сажали деревца с большим промежутком. На некоторых участках деревьев не было вовсе. Кое-где местность оказалась холмистой, кое-где – гладкой, вдалеке я видел что-то вроде песчаных барханов (которым и вовсе нечего делать в средней полосе), справа расстилалась водная гладь.
Мы ехали по периметру этого странного ландшафта, и дорога постепенно забирала в гору, давая всё лучший обзор. Я пялился, не отрывая глаз.
Потому что искусственно изменённая территория (я не сомневался, что вся эта красота – человеческих рук дело) была пересечена дорогами, по которым тут и там двигались… танки. Самые настоящие – с башнями, пушками, гусеницами, только раскраски встречались разные – от сияющего золотого блеска до густой черноты.
«Это наш полигон, – пояснил Джерри. – Здесь происходят тренировки и бои».
«Вы готовитесь к войне?» – спросил я и тут же осознал идиотизм вопроса.
«Нет, что ты, – усмехнулся мой друг. – Мы играем в войну. Ты сам всё увидишь уже сегодня».
Я не знал, о чём ещё спросить Джерри. Вопросы толкались в моей голове, пытаясь выбраться наружу, но мешали друг другу, и я молчал. Джерри прекрасно чувствовал это и потому сам начал рассказывать.
«Понимаешь, мы – поколение, упустившее войну. Что тебе объяснять, ты и сам такой же. Мне хотелось воевать, тебе хотелось, всем хотелось. А война кончилась, её нет, и мало ли когда будет следующая. Сейчас время организованных операций – ты записываешься в армию, а потом тупо сидишь и ждёшь приказа, и если даже дожидаешься, ничего тебе не светит, будешь ползти по джунглям с автоматом и получишь в итоге пулю в спину. Говорят, что Штаты вскорости вмешаются в Южно-Вьетнамскую войну, но когда это ещё будет. Если будет вообще.
И мы придумали эту штуку: бои на танках. Как стритрейсинг, как заезды на скорость, как хот-роды. Только с пушками. Один на один, команда на команду, до победного конца или до сдачи противника. Много форматов, много правил. А ты мне нужен, потому что нам не хватает механиков, людей с руками. Мне нужен личный мастер – которому я смогу доверять. Я помню, что ты делал с автомобилями. Думаю, сможешь работать и с танком».
Он замолчал, а я переваривал полученную информацию. Один вопрос всё-таки у меня вырвался:
«Но как же местные не слышат стрельбы и рёва моторов?»
«Рёв от них достаточно далеко, плюс деревья создают акустический буфер, плюс ограда периметра спроектирована так, чтобы максимально уменьшить прохождение звука. Делали профессионалы, поверь. А стрельба… Она, во-первых, нечасто бывает, потому что львиная доля сражений – без использования боеприпасов. А во-вторых, все думают, что где-то за лесом полигон. Мало ли их в США…»
Есть такое свойство разума. Если человек видит что-то необычное, он этому удивляется. Но если количество необычного зашкаливает за все возможные пределы, то разум переваливает через некий порог удивления, и всё начинает восприниматься нормально, естественно. В данном случае мой предел остался далеко позади, и удивление, начавшее было расти, куда-то испарилось. Всё стало само собой разумеющимся. Ну да, танковые бои в центре материковой Америки, почему бы и нет.