Вдова Клико

Антуан был тут же, все еще записывая череду рабочих, а мадемуазель Вар из тайного дегустационного комитета устроила небольшие ясли для детей работниц. В эти напряженные времена даже бабушки и дедушки малышей выходили в поле.

Родители Николь приехали предложить свою поддержку. Отец, увидев, как она все обустроила, кивнул дочери, гордясь ее работой.

Она пошла меловой дорожкой обратно к своим книгам, которые, как она знала, ее не обрадуют. Вообще-то в пору уборки она хотела бы быть на винограднике, пробовать ягоды, прикидывая бленд.

Луи прибыл подменить Николь, подбежал к ней — весь энергия и энтузиазм.

— Наглость — второе счастье, дикарка! Где ты столько ее раздобыла?

— Здравствуй, Луи.

Ты убедила этих людей работать за половину того, что обещал им Моэт. Всюду только об этом и судачат.

— Сельский народ, Луи. Эти люди привыкли сажать семена и ждать награды от всходов.

— Я думал, что у меня есть дар забалтывать людей, но ты меня полностью затмила.

— Пришлось. Я не могла допустить, чтобы Моэт торжествовал после всего, что он сделал. Этот год особый, и я это чувствую. Знаю, ты считаешь меня суеверной деревенщиной, и ты прав. Этот урожай составит нам состояние, комета принесла перемены. Я чую их в воздухе, и все тоже чуют. Ты знаешь, что ее называют кометой Наполеона? Война наконец кончится, а мы заложим это вино в погреба, и оно в свое время принесет так нужную нам удачу.

— В глубине души они все знают, что ты одна из них, — сказал Луи.

— Как себя чувствует мадемуазель Рейнский Лес?

— Ты имеешь в виду мадам Бон? Отлично. Скоро уже должен появиться малыш.

— Все равно никогда тебе не прощу, что не позвал меня на свадьбу.

— Как я мог допустить, чтобы ты затмила невесту? — Он смотрел ей в глаза, стараясь прочесть там ответ.

— Не надо таких разговоров, мы оба сделали свой выбор. Я замужем за моей землей, и я счастлива.

«В хорошие дни мне и самой это кажется правдой», — подумала она.

— Нужно, чтобы ты с кем-то все это могла разделить.

— С тобой и делю — по-своему.

Если она немедленно не сменит тему, то не сможет за себя ручаться. И Николь решила поделиться с Луи своим самым главным секретом:

— Я давно работаю над одной идеей и хотела бы, чтобы ты ее оценил.

— А не хватит ли идей для одной недели?

— Не дразнись, я серьезно. Речь идет о том, чтобы сделать шампанское «Вдова Клико» самым прозрачным, самым игристым на рынке. Полная прозрачность для каждой бутылки в рекордное время.

— Если ты это сделаешь, случится чудо. Я бы разбогател, получая по франку с каждого владельца погреба, утверждающего, что все партии шипучки у него безупречны. Всегда оказывалось, что где-то что-то пошло не так. Проблему так и не разрешили за тысячи лет. Моя работа стала бы куда легче и прибыльней, если бы мне не приходилось давать скидку за бутылки с мутью в каждой партии. А Моэта ты просто убила бы! Ты когда-нибудь прекратишь меня удивлять?

— Ты сам знаешь ответ.

Он выдержал ее взгляд. Она быстро отвернулась и зашагала обратно в свой кабинет. Жизнь достаточно сложна и… довольно одинока. Маленькая Ментина вернется из парижского пансиона на Рождество, и тогда их семья, пусть и такая крошечная, снова воссоединится. Одиннадцать лет девочке, как нежный бутон, который вот-вот превратится в розу. Кажется, Ментина больше удалась в тетку, а не в мать, — светловолосая, красивая обычной красотой — молоко, роза и миндаль. Но своей Joie de vivre [51] , любовью к поэзии и справедливости она так похожа на Франсуа в его лучших проявлениях! И ее общество становилось очень приятным.

51

Жизнерадостность (фр.).

Николь открыла книги и так глубоко в них ушла, что не услышала, как отворилась дверь. Сперва она подумала, что ей мерещится. На пороге, холодная, великолепная и прекрасная, как всегда, стояла Тереза. Николь бросилась в объятия подруги.

— Вы меня чуть до смерти не перепугали. Как вы это делаете — прокрадываетесь, куда хотите?

— Ну-ну, зачем же плакать? — Тереза вытерла ей слезы собственным платьем. — Я выручила вашего очаровательного коммивояжера и отправила к вам, и где он? Как он мог вот так бросить вас одну?

— Он дома с беременной женой.

— Как это беспечно с вашей стороны — дать ему проскользнуть между пальцами! Серьезно, не понимаю, почему вы не используете возможности, которые предоставляет вдовство, особенно в столь молодом возрасте?

Николь засмеялась, мотая головой.

— Так уже лучше. Только бросьте вы быть такой серьезной. Тем более глупо, потому что когда-то он был в вас влюблен. Полагаю, вы все еще убеждены, будто должны работать ради пропитания?

— Вы же знаете, Тереза, только работа придает мне силы и заставляет чувствовать себя живой. Вы распоряжаетесь мужчинами, я — бутылками.

— Вы обманываете себя, если и вправду так думаете. Все здешние мужчины давно у вас в кармане. Я слышала про эту «дегустацию» в пивной. Думаете, они записывались ради ваших талантов? Как же. Мужчины всюду одинаковы, даже в этом захолустье. Все они в вас влюблены, дорогая. Никто не может противостоять притяжению кружащегося рядом светлячка.

На секунду радость от встречи с Терезой затмилась воспоминанием о заложенном ожерелье. Но Николь изгнала эту мысль сразу же — умение, которое она выработала после встречи с Франсуа и без которого ей было бы не выжить.

— Хорошо бы при помощи обаяния справиться с Моэтом. Не сомневаюсь, он бы меня убил, если бы нашел способ не утратить при этом респектабельности.

— Вы бросили вызов самому богатому и самому могущественному человеку на сто миль вокруг. Чего вы ожидали?

Николь всмотрелась в Терезу. Узнала эту сталь, эту соблазняющую лесть, подобную шампанскому лучшего винтажа — редкому и веселящему. Счастливое сочетание белизны кожи, идеальных зубов, волос чернее лакрицы, таланта плевать на правила и быть за это любимой.

— Вы опять на меня так смотрите, словно пытаетесь разгадать загадку. Ничего ведь не найдете, кроме бравады и цинизма.

— Я вижу храбрость, приправленную сахаром, чтобы попытаться меня обмануть, — ответила Николь. По лицу Терезы пробежало выражение душевной боли, тут же сменившееся ослепительной улыбкой. — Но, кажется, и у вас дела идут не лучшим образом. Каково ваше последнее завоевание?

— Мне нужно передохнуть от этих буффонов [52] и скрыться в деревне — идеальный выбор. У Марии-Антуанетты был ее Малый Трианон. А у меня — ваш маленький мир с виноградом и рабочими. Вы же не поскупитесь для меня на небольшое развлечение?

52

Актер, играющий комические роли в оперетках и водевилях; шут, паяц.

— Я никогда не смогу вас отблагодарить за все, что вы для меня сделали.

Тереза хлопнула в ладоши:

— Я знала, что у вас под этой деловитой и серьезной оболочкой скрывается чувствительная душа!

— А я знаю, что у вас есть способ уводить внимание от своих неприятностей, когда вам становится плохо. Почему вы здесь?

— Мне нужно на время залечь в укрытие. В Париже стало несколько… неловко. Вы же знаете, каковы бывают разъяренные мужчины, особенно когда их считают важными людьми, а у моего теперешнего мужа очень высокое мнение о собственной персоне. Я надеялась, что вы могли бы добиться от вашего друга Моэта, чтобы он замолвил за меня словечко своему другу Наполеону, но вы начисто лишили меня этой возможности. Уже больше года прошло, как Жозефину отмели в сторону ради этой простокваши Марии-Луизы. В самом деле аристократы вырождаются. В молодой императрице чувствуется порода, но больше абсолютно ничего. Господь, когда раздавал остроумие, внешность и характеры, просто ее, бедняжку, не заметил. Опала Жозефины прихватила с собой и меня. И хотя финансово я обеспечена — не такая я дура, чтобы в своих браках не озаботиться своим и детей благополучием, — жизнь бесцветна, когда в ней нет приглашений, салонов, когда я не в гуще событий. Как вы без ваших виноградников, так и я без светской суеты — цветок без воды.