Вдовы (сборник)
Шрифт:
— Не знаю. Обычно летом они бывают то там, то здесь.
По всему было видно, что привратник в восторге от происходящего. Ведь он последний, кто видел убитого, и он, видимо, уже наслаждался будущей ролью Свидетеля номер один, ибо таковым он станет, когда поймают убийцу и дело попадет в суд. Он встанет, прямой, словно меч правосудия, за кафедрой правосудия и скажет прокурору все, слово в слово, как сейчас детективам, хотя и трудно поверить, что этот жалкий замухрышка в самом деле детектив. Вот второй, большой, — да. Тут нет вопроса. Но — коротышка?! У привратника имелся богатый опыт жителя этого города, а
— Вас не затруднит повторить, — спросил коротышка, — в котором часу мистер Шумахер вышел с собакой из дома?
— Без самой малости девять, — он отрабатывал свои будущие показания в суде. — Так же, как и каждый вечер. За исключением тех случаев, когда он и его супруга куда-нибудь уезжали. Но вечером в конце недели обычно это было всегда в девять, когда он выходил с собакой.
Хейз подумал, что под словами "вечером в конце недели" привратник подразумевал уик-энды. Для Хейза это означало начало уик-энда. Следующий он проведет с Энни Роулз. В последнее время большинство их он проводил в обществе Энни. Он подумывал, не ведет ли это к чему-либо более серьезному. По правде говоря, это его немного настораживало.
— Что произошло потом? — перебил его мысли Уиллис.
— Он начал прогулку по улице, — сказал привратник, — с собакой.
— Где вы были в этот момент?
— Я вошел в дом.
— Перед этим вы кого-нибудь видели?
— Никого.
— Кого-нибудь посреди улицы или поодаль, в конце квартала?
— Никого.
— Когда вы услышали выстрелы?
— Аккурат в тот миг, когда вошел в дом. Ну, может, одной, двумя секундами позже. Но не больше.
— И вы распознали, что это были именно выстрелы?
— Уж мне ли их не отличить. Я был в Наме [2] .
— Сколько было выстрелов?
— Мне показалось, что целую обойму выпустили. Собаку тоже убили. Вы знаете. Такая хорошая, умная собака. И почему кому-то пришло в голову убить собаку?
Уиллис подумал: "Почему кому-то пришло в голову убить человека?"
— Я думаю, вам это пригодится! — сказал, подойдя, один из специалистов. На нем были джинсы, белые кеды и белая рубашка. Он вручил Уиллису плотный конверт, на котором было напечатано: "Улики". — Четыре пули, — пояснил он. — Должно быть, прошли навылет.
2
Во Вьетнаме (сокр.)
В небе сверкнуло.
— Дождик будет, — сделал тонкое наблюдение привратник.
— Спасибо, — сказал Уиллис "технарю". Он взял конверт, опечатал его и положил в правый внутренний карман куртки.
Хейз посмотрел на часы. Было четверть двенадцатого. Он задумался: как бы им разыскать миссис Шумахер. Уж так не хотелось болтаться здесь всю ночь.
— У вас есть номер их загородного телефона? — спросил он.
— Нет, извините. Нет. Возможно, он есть у управляющего. Но он приедет только утром.
— Во сколько?
— Обычно он бывает здесь около восьми.
— Может, вы хотя бы приблизительно знаете, где их дом на архипелаге Айодинс? Там несколько островов. Хотя бы на каком острове?
— Извините, не знаю.
— Собака лаяла? —
спросил Уиллис. — Может, кидалась на кого-нибудь?— Нет, я не слышал.
— Может, вы слышали, как мистер Шумахер что-нибудь сказал кому-нибудь?
— Нет, я не слышал. Ничего, кроме выстрелов.
— И что потом?
— Я выбежал наружу.
— И что?
— Посмотрел в ту сторону, откуда слышались выстрелы...
— Ах-ха...
— ...и увидел, что мистер Шумахер лежал вот здесь. — Он показал рукой в ту сторону, где специалисты очертили мелом фигуру покойного на тротуаре. — А собака лежала здесь. — Специалисты никак не обозначили это место. — Оба они лежали там. И тогда я подбежал и сразу понял, что оба мертвы. Мистер Шумахер и собака.
— Как звали собаку? — поинтересовался Уиллис.
Хейз воззрился на него.
— Амос, — сказал привратник.
Уиллис кивнул. Хейз не мог понять, зачем ему потребовалось знать, как звали собаку. Хейз подумал также о том, куда ее могли увезти. Ведь не в морг же на вскрытие?..
— Кого вы еще видели здесь? — спросил Уиллис.
— Никого. Улица была пустая.
— Ах-ха...
Специалисты все еще возились неподалеку. Хейзу хотелось бы знать, долго ли они тут проболтаются. Еще одна молния перекрестила небо. Раздался раскат грома. Дождь смоет следы крови...
— Кстати, — спросил он, — когда миссис Шумахер уезжала, у нее был чемодан?
— Да, сэр, небольшой.
— Так что, вы уверены, что она поехала на Айодинс?
— Ну, я не могу ручаться, но полагаю, так, сэр.
Хейз вздохнул.
— Что ты собираешься предпринять? — спросил он Уиллиса.
— Закончить все здесь и приняться за бумажки. Если не найдем ее телефона, придется приехать завтра к управляющему.
— У меня завтра отгул, — сказал Хейз.
— И у меня, — вздохнул Уиллис.
Он произнес это таким тоном, словно не знал, чем бы заняться в свободное время.
Хейз снова со значением посмотрел на него.
— Ну ладно, — сказал Уиллис привратнику, — большое спасибо, если у нас будут еще вопросы, мы найдем вас.
— Да, да, прекрасно, — произнес привратник, не отрывая взгляда от рисунка мелом на тротуаре.
И тут вдруг пошел дождь.
В субботу утром 21 июля Стив Карелла приехал на службу. Первое, что он нашел на своем столе, был рапорт, подписанный детективом третьего класса Харольдом Уиллисом, который тот составил накануне, в час ночи. К тому времени он еще не смог связаться с вдовой Артура Шумахера. Телефон был внесен в телефонную книгу графства Элсинор, но не предназначался для публики, поэтому ночная дежурная отказалась сообщить номер Уиллису: пусть он прежде получит спецразрешение властей.
Кроме того, к рапорту Уиллиса была подколота памятная записка лейтенанта Бернса, в которой он предлагал кому-нибудь — лейтенант не уточнял, кому именно, — безотлагательно утром позвонить в телефонную компанию графства и добиться связи с миссис Шумахер. Как можно быстрее. Ни Уиллиса, ни Хейза не будет на работе до утра понедельника, и кто-нибудь — Бернс снова не уточнил, кто, — должен взять дело в свои руки и заниматься им круглосуточно. А поскольку рапорт был оставлен на столе Кареллы, то он совершенно логично заключил, что этот "кто-то" — и есть он сам.