Вечерник

Кельн

Здесь какал Аденауэр в горшочек,и здесь лежат три праведных волхва,а в храм не надевают здесь платочек,и пиво, как крещенская вода.Здесь красота пугающе стройна,а люди привлекательно порочны,и время здесь, как сточная труба,и свастика в полу – симптом подвздошный.На Рейне карнавальная игра,а в синагоге плачут до утрапро то, как немцы их громили ночью.Здесь не стояли русские войска,лишь римская империя пришла,и утвердила свой порядок точный.2003

Моншау

Я к краскам в городе не привыкаю,здесь серый камень цвета одного,я время из реки, как пес лакаю,с пространством гор играя в домино.И казематов жутких не пугаясьнавстречу мальчик плоский, как в кино,мне милостыню подает, играясь,и наливает старое вино.Из фляги отопью на эшафоте,покроюсь перед смертью позолотой,с душою воспаряя высоко.Я здесь, как русский пахарь на работе,от улочек вонючих тянет к рвоте,в Моншау Петербург найти легко.2005

Орел

Привычка на Оке такая есть,когда в руках жены топор упорно,терзая очертания проворно,от мужа оставляет только честь.Горизонталь степи, как чья-то песнь,и кровью осень харкает притворно,и васильки в полях так иллюзорны,как в девятнадцатом столетье лесть.Тургенев, Фет, Андреев чуть узорны,Лесков и Бунин даже чудотворны,их единит писательская спесь.Хотя тяжелая тоска позорна,я, не скрываясь, плакал только здесь,припав к груди Ермолова покорно.2003

Охотск

Спирт питьевой не леденеет ночью,и днем не замерзает никогда,вслед за убийством пьют его всегда,и жизнь уже тогда не так порочна.На льду оленьи мертвые тела,огромная гора – продукт поточный,копыта и рога – вполне барочны,в крови лежат таежные снега.Здесь удивительные облака,в них от мороза вязнут голоса,и в море падают уже построчно.На севере беспечная страна,там люди целомудренно лубочны,печальны их продольные глаза.2003

Тюмень

Река из антикварного стекла,и что по ней плывет, никто не знает,направо улицы, как кружева,а над горой свинцовый гроб летает.Без сопряжения с желанием Творца,монах все формы правды отрицает,идет по кругу в поисках лица,так, вопреки греху, он выживает.Собор сибирских старцев навсегдас крестом наперевес пришел сюда,а праведник их школу постигает.Здесь понарошку шла в тайге война,и здесь в окопах девичья рукаменя лаская, скромно обнимает.2003

Дюссельдорф

Неандертальцы в чем-то англичане,имеют даже общие черты,одни всегда спесивы и нахальны,вторые недвусмысленно мертвы.В музее Дюссельдорфа пасторальном —те, кто имел надбровные углы,а англосаксы до сих пор брутальны,живут на острове, как грызуны.Явился Фридрих Энгельс здесь моральный,он слуг эксплуатировал буквальнос высот вестфальско-рейнской простоты.Здесь люди, в основном, живут модально,политика и секс и здесь оральны,но здесь систематически глупы.2004

Бонн

Ребенком Гейне плакал в человеке,и на утес высокий восходил,здесь под каштанами застыл навеки,любви он романтической вкусил.Однажды здесь гуляя на рассвете,весны внимая чувственный акрил,жену свою я встретил на портрете,орлицу молодую полюбил.Сквозь краски Рейна проступает ветер,который Лорелею погубил.Когда настал тот бесконечный вечер,вновь я Германию объединил,о чем на площади провозгласил.Взмах крыльев был над городом замечен.2003

Владимир

Над городом Владимиром весна,и веет духом сладким над полями,цветут сады и хочется тепла,вдруг кони будто вкопанные встали.Андрея Боголюбского глазарасширились, и русские узнали,что с этих самых пор и до конца,икона Богородичная с нами.Здесь красотою сокрушается душа,смиренная печальными словами,и будто Нерль течет на Покрова.В Успенском храме ангелы стояли,монах мешает ляпис со слезами,Андрей Рублев рисует небеса.2003

Козлов/Мичуринск

Деревья индевеют на рассвете,и осыпаются за воротник,на ледяных скрижалях пишет ветер,след заметая от простых обид.К нему деревья тянутся, как дети,идет Мичурин садом вдоль реки,садится солнце, в тот безмерный вечерон в тайны фотосинтеза проник.Дубровский где-то на ветвях сидит,и двести лет уже не говорит,он – прототип литературных сплетен.Там женщины двуполы и крепки,округлы и безлики, будто тли,и так же холодны, как лики смерти.2003

Де-Мойн

Категорически спесивый город,американский мнимый вертопрах,все жители – как черный старый ворон,в полете превращаются во прах.Мораль здесь – агрессивный общий норов,сердца сжимает, будто общий страх,семиотические сны во взорах,лирическая пошлость на устах.Речь польская, нахальные «семь сорок»,сектантские собрания позора,прощания и встречи второпях.Салат французский мне, конечно, дорог,но манит звук домашнего затвора,да запах нежной речи на крестах.2004

Брюль

Сейчас неловко вспоминать об этом,дорога превращается в листву,немецкий здесь царил порядок летом,я осенью выгуливал семью.Вскрывая голову чужим стилетом,а мозг свой защищая на бегу,берет натягивал двойным дуплетом,простые мысли пряча на ветру.И в рамке из рождественских предметов,и с кроличьим хвостом в кривом носу,отправился я в странствие по свету.И вот я марширую по мосту,удерживая землю на весу,и никому не говорю об этом.2004