Вечное пламя
Шрифт:
Шли осторожно. Молча. Часто останавливались, вперед уходили трое разведчиков, проверяли кусты, маленькие овражки.
К деревне вела хорошо утоптанная тропка. Видимо, лесное озерцо среди жителей деревни было местечком популярным, и название деревушки, Лещи, возникло не случайно. Небольшой отряд Викерса шел вдоль тропы, по лесу, не теряя, однако, дорожки из виду.
Вскоре, тропинка как раз сделала поворот, разведчики натолкнулись на мертвеца.
Сделав знак остальным оставаться на местах, Викерс осторожно подобрался к трупу. Рядом сидел грустный боец из тех, что шли в авангарде.
– Что
– Местный, – красноармеец пожал плечами. – Пару дней как…
Викерс заглянул в лицо мертвому и вздрогнул. У убитого был пронзительно живой взгляд. Крепко сжатые губы, посиневшее уже лицо и… таких глаз Роман не видел ни разу. Мертвых видал, умирающих, смертельно больных. И в первую очередь у таких людей умирали глаза. Они становились тусклыми, словно бы подергивались чуть прозрачной пленкой. У этого все было иначе. Глаза оставались живыми, замершими, но… Дать более точное определение Викерс не смог.
А в остальном, что ж, труп как труп. Рубаха в крови, заскорузла. Руки зажимают живот. Ножом, видать, полоснули.
– Ладно, – Викерс кивнул бойцам. – Дальше пошли. Смотреть в оба.
Уже на подходе к деревне разведка нашла еще один труп. На этот раз повешенный.
Рядом болталось еще несколько веревок, оборванных или перерезанных, непонятно. Несколько сытых ворон сидели на ветках и с любопытством смотрели на людей. Роман отчетливо понял, что птицы рассматривают его отряд как новую еду.
«Нашли ресторан», – отгоняя неприятный холодок, подумал Викерс.
Взяв оружие на изготовку, красноармейцы вышли на окраину деревни.
Несмотря на недавние дожди, развалины все еще дымились. Уродливые, черные, страшные. Скелеты домов. Кое-где возвышались почерневшие ребра стропил, даже части стен все еще смотрели в белый свет пустыми глазницами окон.
– Странно, – прошептал лежащий рядом боец.
– Что странно? – спросил Викерс раздраженно. Он напряженно прислушивался, но ничего, кроме рокочущей рядом грозы, не слышал.
– Трубы повалены.
– Что?
– Трубы. Печные трубы после пожара стоят. Не рушатся от огня. У нас говорят даже, что если сгорела изба, а труба осталась, то дом заново отстроить можно. А тут…
Викерс присмотрелся. Действительно. Ни одной трубы.
– И что?
Боец пожал плечами.
– Странно просто…
Роман махнул рукой. Только народных примет не хватает.
Он приподнялся на локте.
– Разведка пошла.
Когда три бойца вошли в деревню, следом двинулись и остальные. Они осторожно обошли дом, у которого по странной причуде огня все выгорело внутри, провалилась крыша, но внешние стены остались нетронутыми. И даже побелка почернела только над окнами, из которых вырывалось злое пламя.
В этот момент позади захлопали крылья. Вороны сорвались с дерева и отлетели подальше.
Викерс резко обернулся…
Ничего. Только лес. Только висельник раскачивается на толстой ветке.
– Товарищ старший лейтенант… – прошептал кто-то.
Роман отвернулся от повешенного и посмотрел туда, куда указывал красноармеец, тот самый, что недавно говорил про печные трубы.
Дальше по улице стоял огромный сарай. Его обгоревшие балки возвышались над остальными домами, как ребра
неизвестного исполинского животного. Шесть стропилин уцелело, вырисовывая на фоне набрякшего тучами неба контур несуществующей крыши.В верхней точке каждой стропилины висел человек.
Группа Зайцева.
Сзади снова захлопали крылья.
И Роман, сам не зная почему, обернулся. Любопытная ворона подбиралась к мертвецу. Осторожно, шажок. Еще шажок. Присмотрелась, вертя головой.
«Что это я вылупился? – удивился самому себе Викерс. – Надо бы ребят снять…»
Но странное оцепенение навалилось на него. Опустилось на плечи, прижимая к земле.
Он огляделся.
Бойцы рассредоточились на небольшом пятаке. Разведка прошлась по окрестным домам.
«А ведь немцы где-то рядом, – снова подумал Викерс. – Все произошло приблизительно час назад».
Он уж совсем собрался дать команду двигаться дальше, как его внимание привлекла все та же ворона.
– Чертова птица! – рассерженно буркнул Роман и резко обернулся.
Ворона в панике улепетывала. В воздухе кружились перья.
Роман прищурился.
И увидел, как медленно разгибаются пальцы висельника, выпуская в полет еще парочку вороньих перышек.
– Ловушка! – только и успел крикнуть Роман. – Все назад!
Еще он успел увидеть, как всплеснул руками и задергался повешенный, будто кто-то сильный и большой тряс старую тряпичную куклу.
Потом что-то очень твердое садануло его в правую скулу. Метнулась навстречу черная земля.
Из глаз брызнули искры, и все погасло.
60
В себя Викерс пришел к вечеру.
Он просто открыл глаза, будто включился. Сильно болела голова.
Некоторое время он приходил в себя, пытался перевернуться на спину. Но тело слушалось плохо. К тому же что-то тяжелое навалилось, прижимало к земле, да так, что невозможно было даже приподняться. Только впереди виднелся какой-то свет, и Викерс, цепляясь за камни и остатки травы здоровой рукой, пополз туда.
Еще рывок. Еще. На каждое движение острой болью отзывалась раненая рука. Перед глазами начинали прыгать черные мушки. Контуженому Роману казалось, что какие-то руки, чьи-то скрюченные пальцы хватают его, не дают ползти туда, где свет, где закат и свежий вечерний воздух. Что-то держит его! Не пускает! Старший лейтенант вырывался, отбрыкивался от этих рук и жадных пальцев. Потому что надо было ползти! Вперед!
И наконец, задыхаясь от тяжелого запаха земли, от густой потной вони, Викерс вырвался на волю.
И только тут понял, насколько тяжело, невозможно было дышать.
Он захрипел, закашлялся и изо всех сил заработал ногами, чтобы окончательно выбраться из ловушки, в которую попал.
Когда наконец непонятная тяжесть перестала давить на него, он откатился в сторону. Отдышался, сумел перевернуться и посмотреть назад. Туда, откуда вылез.
Викерса замутило. Он отвернулся, тяжело задышал, стараясь унять рвотные позывы.
В этот момент Роман понял, что остался один. Нету больше группы Викерса. Полегла. Вся подчистую. Остался от нее только старший лейтенант. Да и тот контуженый, с простреленной рукой.