Вечность по имени Любовь

В дверь постучали. Валера вошел, поздоровался и отдал Саше ключи от машины.

– Зина, я думаю, что ты его не узнала, это мой сын Валера.

– Ничего себе дядечка!

– Папа, так это твоя сестра?

– Да, она. Мать где?

– Разговаривает с Татьяной, сейчас войдет. А вот и она.

– Добрый день. Саша, я сразу на работу, есть вопросы, требующие немедленных решений. О, а у кого болезнь Крона? Снимки чьи?

– Ты уверена? Может, язвенный колит?

– Нет, болезнь Крона, смотри, вот формируется кишечный свищ, а вот стеноз ободочной кишки. Где больной?

– Завтра утром ее положат.

– Хорошо, я беру. Если сегодня или ночью появятся боли, немедленно привозите, вот моя сотка, звоните в любое время.

– Ты не берешь. Это дочь Зины.

– И что? Я против Зины ничего не имею. Это у нее ко мне вечные претензии. Зина, вы не хотите, чтобы я лечила вашу дочь?

– Мы хотели обратиться именно к вам и просили содействия Александра, – Костя решил говорить сам.
– Зина - мать, и она хочет только вылечить дочь. Я не думаю, что в этом вопросе у вас могут быть разногласия.

– А вы дипломат. Давайте знакомиться. Я Любовь Александровна Корецкая.

– Костя Фомин. Завтра в восемь мы с Викой будем здесь.

– Хорошо, Саша, дай мне допуск к операциям.

– Зачем? Ты выходишь завтра.

– Везут травму, а я неделю слушала лекции и пила коктейли. Я хочу крови.

– Ужас, сегодня обойдешься без крови, ты не спала больше суток, и вчера был банкет.

– Я не была на банкете, я слушала "Травиату" в Ла Скало.

– Федор, твой пейджер, иди.

– Зря ты, Федя, не поехал в Италию. Мне там понравилось.

– А мне моя работа нравится, я с женой шефа никуда не поеду, в смысле без него. Так что никакая Италия меня не прельщает. Я сегодня отработаю, а вы, Любовь Александровна, выходите завтра, а сегодня идите домой вместе с мужем.

– Федя, как Наташа?

– Ничего, пока все нормально. Осталось два месяца. Тяжело рожать в сорок лет, хорошо хоть не первый ребенок.

Федор ушел. Люба еще раз посмотрела снимки и анализы.

– Зина, а вы не хотите положить Вику сегодня? Мы вам предоставим одноместную палату, можете ночевать с ней. Я думаю, так будет спокойней. Мне не нравится ее кишечник. Подумайте.

– Да, я понял, мы сейчас за ней поедем и привезем. Вы будете здесь, когда мы вернемся?

– Да, Костя, я вас дождусь, посмотрю ребенка и сделаю назначения. Зина, ты не против?

– Нет, спасибо , Люба.

Они ушли. Саша молча смотрел им вслед.

– Послушай, жена, мне не нравится ситуация, я не хочу, чтобы ты ее лечила. Это Зина, она не предсказуема и она подлая. Тебе не нужен конфликт.

– Речь идет о твоей племяннице. Саша, все будет хорошо, и, может быть, мы сможем общаться с твоей сестрой.

Операция была долгой. В кабинете Саши сидели Зина с Костей и мать. Было видно, как они волнуются. Саша не мог работать. Он предупредил секретаршу, чтобы его ни беспокоили. Мать с Зиной с ним не разговаривали, только между собой. Костя иногда задавал вопросы о болезни, поразившей их дочь. Потом стал рассказывать о Зине, как-то тепло, с любовью, так, что Саша начал верить, что не заметил у сестры каких-то качеств, не понял, что она за человек. Он даже стал думать, что ошибался в ней. Наконец в кабинет вошла Люба.

– Операция прошла успешно, теперь нужно длительное консервативное лечение. Через час ее переведут в палату, и вы сможете к ней пройти. Я надеюсь, вы понимаете, что хирургическим путем ее не вылечить, то, что опасно для жизни, мы с Федором убрали, остальное ваша забота. Диета нужна всю жизнь, я вам ее распишу, при появлении симптомов ждать не следует, сразу приезжайте, нужны экстренные меры. Но с этим живут, привыкают и живут.

– Люба, кофе будешь?

– Покрепче, и дай курить. Не надо вздыхать, я курю пачку в неделю, больше ты мне не даешь, и не возмущайся. Из детей никто не курит. А я курю и все.

– Ты написала лекции? Подготовила видеоматериал? Самолет завтра.

– Нет, я оперировала.

– Люба, у тебя пять полуторачасовых лекций. Три для врачей. Когда ты собираешься их готовить?

– Сейчас выпью кофе и пойду писать лекции. Домой сегодня не жди. Собери вещи для Маши. Свои я соберу завтра утром. Кстати, у тебя тоже пять лекций, ты их написал?

– Три, остальные ночью. Вещи соберем утром, а если не успеем, то купим на месте.

– Люба, вы куда завтра улетаете?
– Костя был обеспокоен.

– В Бостон, у нас две недели лекций в Гарварде. Я же сказала, что Викой будет заниматься Федор Яковлевич. Он прекрасный врач. Сейчас он невыездной, у него жена беременная. Вы идите в палату к Вике, я потом еще зайду. И завтра с утра тоже зайду. Извините, много работы.

Они шли по коридору. Костя недоумевал:

– Как они живут в таком темпе? А Маша кто?

– Это их младшая дочь, ей шесть, - Марина Сергеевна объясняла зятю.
– Они ее с собой таскают по всему миру, пока не учится. Остальные дома друг с другом. Но дети у них хорошие, дружные и умненькие все, это в Сашу. Его отец тоже профессор был, только не врач. У них гены. У Любы отец академик был. А какой Борис был красавец! Я от него глаз отвести не могла, но, к сожалению, не только я.

– Опять ты, мама! Все тебе Борис да Саша, а мой отец что?

– Подонок, каких свет не видел, вот кто был твой отец. Не говори, если бы не Саша, ты бы так и пропала в Шахтинске. Он нас всех вытащил. Меня от алкоголизма спас. Лешку выучил, говорит, он сейчас в Германии в университете работает. Да и тебя он человеком сделал, ты хоть школу закончила, аттестат получила, а вспомни, когда мы приехали, тебя умственно отсталой считали, а он тебя тащил чуть ли не за уши. Мы с тобой семь лет на его шее просидели, он работал как лошадь, а ты только кричала, что тебе не хватает. Да и Люба, что говорить, она и готовила, и работала, и детей рожала и воспитывала, а ты говоришь – мышка. Ты посмотри, она лучшая, тебе об этом все говорят. А ты только тряпкам завидовала, лучше бы книжки читала.

– Мама, ну что ты меня позоришь?

– Правда глаза режет? Ты, Костя, не смотри так. Когда Сашу вижу, меня совесть мучает. Как я перед ним виновата, я же им не занималась. Он сам рос, еще и малышей воспитывал, пока не уехал. Хорошо, что уехал. Его Зинин отец хотел шахтером сделать, а он был мальчик способный, он учиться хотел. Видишь, кем стал. Он учился и работал. И воспитывал его академик Корецкий, совершенно чужой ему человек.

– Подождите, а Люба?

– Люба - дочь Корецкого. Это его судьба.