Вечные поиски

– Я не прочь поразвлечься, – заявил Педро, – но такое умственное жонглирование ввергает меня в тоску, приводя на память экзамены.

– Я имею в виду, что этот невежественный петух – теперь наш пленник и, хотя возражает против своего положения, не может не видеть, что наша ответственность за его судьбу – это узы не слабее тех, которые стягивают его ноги.

– Малое утешение и для него, и для нас, – сказал Педро, все еще борясь с птицей.

– Ты не мог не заметить, – сказал браконьер, забирая у него фазана, – что жалостные мысли вроде этих я нахожу ободряющими и восхитительными, как и все подобные наблюдения и выводы, которые приносят с собой мало надежды.

– Да, ты проверил на мне немало кошмаров, – сказал Педро, который не любил черной работы, но всегда стыдился, если кто-то завершал ее за него. – Ну, например, не удобнее ли наблюдать конец света в подзорную трубу. Мой дом не озарился счастьем из-за того, что я потом неделю кричал по ночам.

– Моя маленькая месть этой ведьме, моей родственнице, и всем твоим никчемным дочерям, – сказал браконьер, улыбаясь.

– Ну а они, в свой черед, осуществляют свою месть на мне, – сказал Педро.

– И в результате ты больше времени проводишь со мной, – сказал браконьер, – так как мои беседы на всякие эзотерические темы помогают облегчать твои печали.

Педро вздохнул, ибо так оно и было. Затянув последний мешок, Педро и браконьер уселись рядышком, потягивая из одной бутылки.

Ради цели этой повести следует поведать вам кое-что о том, где именно они расположились, так как это определило произошедшее затем. Тайная ночная деятельность браконьера подразумевала необходимость потаенного места, где он мог бы вручать Педро доставленную туда очередную добычу. Для этого он выбрал давным-давно заброшенную хижину, по иронии судьбы – прежде дом лесничего в поместье, граничившем с окраинами города. Войны и обороты двора между Мадридом и Вальядолидом развели многих владельцев с их поместьями. Хижина была отлично укрыта от дороги колючими зарослями, и вела к ней длинная петляющая тропа с противоположной стороны. Внутри хранились инструменты и орудия профессии браконьера – сети, силки, крючки, чтобы стаскивать одурманенных птиц с деревьев, обмотки, чтобы шлепать по воде, смена одежды, бутылки спиртного и кипа памфлетов. День еще не завершился, и браконьер с Педро сидели перед хижиной, прислушиваясь к приближению сумерек по мере того, как солнце заходило. Повозка Педро была укрыта в кустах. Когда мрак станет непроглядным, они намеревались нагрузить повозку мешками с одурманенными птицами, и тогда Педро отправится прямиком через луга и перелески – путь, которого он терпеть не мог, – а затем тихонько выедет на изгиб дороги ближе к городу. И тут их приятное безмолвие было нарушено.

– Привет вам, – крикнул старик и направил на поляну словно бы ухмыляющуюся кобылу.

То, как Педро и браконьер восприняли внезапное появление старика, точно характеризовало их обоих. Педро спрятал голову в ладонях и заскорбел. Браконьер, решив, что кто-то из никчемных городских полицейских свихнулся и примеривается его арестовать, тут же исчез.

– Что ты тут делаешь? – спросил Педро в глубокой депрессии.

– Бог милостив и сподобил мой дух отыскать ваши голоса и придать им тела, – сказал старик.

– Господи Иисусе, – сказал Педро, ввергнутый спиртным напитком в безнадежное уныние.

– Но ты же не мог не увидеть, что я еду на чудесном боевом коне, о котором слагались легенды, на бесподобном Буцефале.

– Мы такие друзья, – сказал Педро, – что вчера вечером вместе вечеряли.

– Твой друг, укрывшийся вон за тем деревом, видно, принадлежит к племени робких людей, – сказал старик. – И хочет стать невидимым.

– Ты не можешь меня видеть, – сказал браконьер из-за дерева, – потому что меня здесь нет.

Старик благодушно кивнул.

– Так продолжим нашу беседу, – сказал он, – но сделаем вид, будто этого разговора вообще не происходит.

– Что ты тут делаешь? – сказал Педро, теряя терпение. – Наше с моим другом дело очень деликатное и конфиденциальное.

– В таком случае я могу сотворить добро моим присутствием, – категорично сказал старик и слез с клячи.

Огорченная тем, что старик ее покинул, кляча засунула морду в кусты и сквозь колючки уставилась на корни.

– Я услышал с дороги ваши голоса, – сказал старик, – и Буцефал подумал, что познакомиться с вами – преотличная идея.

– Да, преотличные идеи – большая редкость, – сказал Педро ядовито.

– Тебя пожирает кто-то из низших демонов, – объяснил старик. – Если ты скажешь что-нибудь хорошее, он отправится восвояси.

– Отправляйся-ка восвояси сам, – сказал браконьер из-за дерева.

– У нашего невидимого друга очень зычный дух, – сказал старик, – и выражает он его без запинки. Разве что, согласно с его пожеланиями, его здесь вовсе нет, и мы только воображаем этот разговор. – Тут он подмигнул Педро и ткнул его локтем под ребра.

Неудачи, которые упорно преследовали Педро всякий раз, когда он оказывался в обществе старика, заявили о себе и на этот раз: локоть ударил его в тот миг, когда он приложился к бутылке, и пробка, которую он на крестьянский манер зажал в зубах сбоку, проскользнула ему в глотку. Педро рухнул на колени, отчаянно давясь и размахивая руками. Старик, ничего не заметив, повернулся к хижине, которую оглядел с великим вниманием.

– Вы не открыли мне, что вы – хранители этого священного скита, – сказал старик недоумевающе.

Браконьер, услышав страдальческие хрипы Педро, выскочил из-за дерева, полагая, что над его другом учинена какая-то расправа. Увидев, что Педро подавился, он схватил доску и крепко огрел его между лопатками. Пробка вылетела, и Педро растянулся на земле, слабо постанывая.

Старик тем временем вошел в хижину, которую назвал священным скитом, и теперь осматривал ее внутри. Оттуда до Педро и браконьера доносились тихие возгласы восторга. Старик появился из двери с печатью мистического отражения на лице и улыбнулся растерявшейся парочке.

– Вновь Бог явил свою милость и направил меня к этому святому месту, где я могу обрести отдых и благость духа пред тем, как начать мои поиски, – сказал старик.

– Ты эту личность знаешь? – спросил браконьер у Педро, который все еще лежал на земле, с благодарностью ощущая, как дышат его легкие.

– Мои ребра его знают, – еле слышно ответил Педро. – Как и шишки на моей голове.

– Мы должны его поднять, – сказал старик браконьеру, – ибо он мой оруженосец, и ему предстоят еще многие приключения.

Когда Педро услышал этот приговор, его сковало мрачное уныние.

– Думается, он может счесть наше с ним деловое партнерство более приятным, чем, конечно же, скудно вознаграждаемые обязанности вашего оруженосца, – сказал браконьер, пока они поднимали Педро с земли.

– Жалованье и премиальные за эти обязанности, – прохрипел Педро, – исчерпались удушением и ударом по спине, свидетелем которых ты только что был.

– Ударил тебя я, – сказал браконьер, – но чтобы спасти твою жизнь.