Вечный бой (Сборник)

И оказался в подводном городе.

* * *

Ему казалось, что он должен испытывать какие-то волнующие эмоции. «Ведь я внутри города рыболюдей, — думал он, — я действительно в их городе». Как странно, находиться здесь, наблюдать и оценивать. Еще более удивительно не чувствовать никакого волнения по этому поводу. Он вспомнил, как спокойно воспринял фантастическое ощущение нахождения внутри тела крылатого человека после первого шока.

Что ж, ясно одно — эмоции в этих обособленных мирах оставались на заднем плане. Казалось, что у этих существ, как крылатых, так и подводных, эмоций в сто раз меньше, чем у людей прошлого. Он чувствовал себя словно зритель на олимпийских играх, следящий за игрой, но не болевший за кого-то из спортсменов, борющихся за победу.

Пребывание внутри города значило для компаньона Кенлона не больше, чем нахождение вне его. Рыбочеловек остановился, о чем-то задумавшись, и у Кенлона появилось время осмотреться.

Он решил, что морской город имеет форму огромного иглу. Внутри первого, самого большого купола находился десяток других — каждый имел по сравнению с предыдущим меньший радиус. Во всем сооружении чувствовался сильный и разумный порядок. Если бы внешняя стена оказалась снесенной, второй купол принял бы на себя всю тяжесть давления воды.

Более того, затопленной могла оказаться только очень небольшая часть каждого купола, так как они были разделены на секции и этажи. Кенлон стоял высоко наверху, вглядываясь в геометрический порядок этажей, освещенных яркими огнями, тянувшихся в разные стороны на огромное расстояние.

Повсюду работали люди. Гиганты склонялись над механизмами, толкающими грузы, и делали еще тысячу вещей, смысл которых был скрыт от Кенлона.

Внезапно все переменилось. Будто пелена спала с его глаз. Рыбочеловек прекратил размышления и быстро двинулся к груде почти плоских металлических листов, которые при ближайшем рассмотрении оказались сделанными из какого-то другого материала. Кенлон поднялся на верхний лист и, наклонившись, нажал кнопку — акула тоже оказалась на листе. Снова нажатие большого пальца на кнопку — и лист оторвался от пола и взмыл вверх, к воздушному шлюзу.

Кенлон быстро проплыл по наклонным этажам в нижние глубины города. Он повсюду видел рыболюдей, обрабатывающих металл с помощью различных механизмов, работающих в лабораториях. И везде горел яркий свет, потоки которого лились непонятно откуда.

Рыболюди работали не покладая рук. Именно таким оказалось общее впечатление. Не пели, не танцевали, а работали. Это была цивилизация людей, полностью погруженных в работу. Человеческие создания с жабрами вели жестокую полупримитивную жизнь в городе, выстроенном людьми, с которыми они имели не больше общего, чем крылатые люди, созданные в тот же ужасный период истории Земли для той же цели.

Вне всяких сомнений рыболюди пытались как-то преобразовать среду, в которой жили. Они скорее старались использовать ее, а не приспособиться к обитанию в ней. Присутствие непоколебимого человеческого духа чувствовалось в их огромных разнообразных творениях, в то время как крылатые люди…

Кенлон мысленно одернул себя — сравнение прозвучало некорректно. У птицелюдей не было альтернативы, они не могли изменить воздушное пространство. Им оставалось только жить ради будущего, и жестокое стремление рыболюдей их уничтожить выглядело неприкрытой, совершенно непростительной агрессией. Самое худшее намерение разумного существа — желание уничтожить себе подобных, так как у жертв не было оружия, они не могли защищаться. Когда небесное строение окажется под водой, крылатый народ, которому негде будет приземлиться, погибнет до последнего человека. Такая судьба, ожидающая 239 999 человек, целую расу, казалась столь ужасной, что Кенлону не хотелось даже думать об этом.

Ну а если уничтожение ждет более сильную расу, что тогда?

Кенлон тяжело вздохнул.

Путешествие внезапно закончилось в комнате, где не оказалось ничего, кроме огромного металлического агрегата. На этот раз при ближайшем рассмотрении это действительно оказался металл. У машины отсутствовал обслуживающий персонал, из ее чрева не доносилось ни звука, не было видно никаких признаков движения — ничего, что воспринималось бы органами чувств.

Сильная рука рыбочеловека нажала на рычаг. Появилось отверстие, и тело акулы было отправлено туда той же невидимой силой, которая переместила его на тонкий, похожий на лист бумаги транспортер.

Крышка скользнула на отверстие. Рыбочеловек сошел с транспортера и быстро подошел к ближайшей двери. Его, казалось, совершенно не интересовало, что случится с акулой, и через некоторое время Кенлон о ней забыл.

Первый помощник оказался свидетелем части дня (или как у них назывался этот период времени) одного рыбочеловека. Наверное, самый обыкновенный день самого обычного человека. Охота на акулу — всего лишь эпизод, как и быстрая прогулка по городу. Кенлона интересовало: что же дальше?

Он чувствовал, что все это представление скоро закончится.

Вот рыбочеловек заговорил, но понять, о чем он говорит, можно было только по общему эффекту; отдельные предложения и слова создавали настроение и тональность, но сами по себе мало что значили.

— Привет! — сказал рыбочеловек Кенлона. — Ты не знаешь последние данные статистики?

— Печальные новости, Гетта.

— Сколько отступников в этом периоде?

— Всего 1 111 999. Это не включая чужаков, рожденных в море за последние десять поколений, и незарегистрированных.

— Я имею в виду, сколько новичков.

— 83 999.

— У нас рождаемость выше. Но я понимаю, почему тебя это тревожит. Зов моря становится все сильнее. Сколько чужаков зарегистрировано?

— 999.

— Так мало! Х-м-м!

Другой разговор состоялся с женщиной, красивой великаншей, которая заговорила первой:

— Я только что из шахт, Гетта. Им нужна помощь.

— Я передам эту информацию дальше, — усмехнувшись, ответил Гетта. — Сам я не склонен копаться в земле.

— Вот мужчины! — укоризненно заметила женщина. — Всегда в море.

— Дышать ртом неудобно и вредно для здоровья.

— Это тебе кажется. Мы созданы, чтобы дышать и воздухом и водой. Все дело в буйном море, куда мужчин все время тянет. А все остальное отговорки.

— Что-то вроде того, — признал Гетта. — Почему бы тебе не пойти со мной? У тебя будет десяток мужчин на выбор, гарантирую.

Женщина рассмеялась:

— Нет уж. Нам, женщинам, труднее нарушить закон. Ты ведь знаешь, что отступница никогда уже не сможет вернуться в город. А я люблю его так же, как море, и не хочу терять ни то ни другое.

— Если ты передумаешь, дай мне знать.

Они пошли каждый в свою сторону.

— Ты куда, Гетта? — остановил рыбочеловека один из прохожих.

— К восточным воротам. Ты ведь знаешь, я занимаюсь глотателями воды.

— Слышал об этом. Ну и как?

— На этот раз очень важно, чтобы глотателя удалось оживить; так говорит Совет.

— Разве мы все еще советуемся с Советом по вопросам политики? Я думал, он используется только как источник научной информации.