Вечный попадос 3

Ну и вообще складывается ощущение, что весь этот город — просто огромное приложение к Симулякру.

Пока идём, отвечаю на Ларины вопросы. Рассказываю всё без утайки: и о том, что происходило перед закрытием Золта, и о разговоре с Ломакиным, и о нездоровом интересе императора. Если она дальше будет мне помогать, это здорово облегчит взаимодействие. Если предала — из меня в любом случае эту информацию выбьют.

— Он хочет убедиться, что перенос сознания Владимира в твоё тело оказался успешным, — задумчиво произносит женщина, явно имея в виду императора. — Торопится. Значит, его время уже на исходе.

А Твой Папка в серьёзной опасности. И для него я тоже не могу ничего сделать.

— Не грузись, — обращает Мамба внимание на мою кислую физиономию. — Пока жив — всегда можешь что-то изменить. А если сдох — так всё равно.

— Занятная философия.

Женщина пожимает плечами:

— А как ещё жить-то? Меня император тоже по голове не погладит за всё хорошее. Он над Симулякром как кощей трясётся. Сейчас, наверное, рвёт и мечет.

— Потому что бабло перестало капать?

— Мне кажется, — Лара смотрит серьёзно, — деньги — это так, прикрытие. Вечная жизнь куда интереснее. Согласен?

И бесконечная власть, если подумать. До чего удобно: наплодил наследников и подбираешь себе вместилище поприятнее да получше. А перед операцией просто передаёшь престол самому себе.

Вот такой вот Кронос нашего времени.

Остаётся только надеяться, что престарелый титан, пожирающий собственных отпрысков, в этот раз останется голодным.

— Я давно поняла, что дело нечисто, — продолжает делиться Мамба. — Но только когда меня попытались убрать, сообразила, насколько. С тех пор так и живу.

— В разводе? — уточняю без всякой задней мысли.

Женщина отвешивает мне невесомый подзатыльник. Наверное, в её глазах я действительно выгляжу не в меру наглым пацаном.

— Я что, идиотка по-твоему? — риторически вопрошает Лара. — Пусть Ломакин сам разводится, коль ему так надо. Я в госорганы пока ни ногой.

Пока мы петляем по узким улочкам, их вид становится всё хуже и хуже. Дома не выше двух этажей больше напоминают развалюхи, под ногами, несмотря на сухую погоду, то и дело чавкает грязь.

— Мы идём в сторону Четвёртой дуги? — наконец соображаю я.

— Конечно, — тут же отзывается Лара. — Таким призракам, как мы, там самое место.

Идти не близко, поэтому мы добираемся до той самой секретной развалюхи почти к полудню. За это время со мной несколько раз пытаются связаться незнакомцы, но я, следуя рекомендации Мамбы и собственному здравомыслию, не отзываюсь.

Зато с удовольствием представляю, как там сходит с ума Петрович. Отрадная картина, посмотрел бы вживую, но недосуг.

А вот на «убежище» Мамбы смотреть не хочется. Даже поверить трудно, что здесь люди живут. Хлипкий забор, маленький домик, больше похожий на сарай, и полупрозрачная входная дверь. Если тут когда-то и можно было спрятаться, то явно не сейчас.

Но женщина ничуть не смущается — распахивает передо мной дверь, приглашая войти. Внутри жилище выглядит так же неухоженно и необжито, как и снаружи.

— Нам точно сюда? — с сомнением оглядываюсь по сторонам.

— Ага, — кивает довольная произведённым впечатлением женщина. И вскидывает руки, словно волшебница. Или дирижёр — что больше соответствует истине.

Пол у задней стенки халупы начинает мелко дрожать. А затем невидимые до сих пор створки торжественно расходятся, обнажая уходящие вниз ступени.

— Добро пожаловать, — хитро ухмыляется Мамба. — Только после тебя.

Дважды просить меня не нужно: и самому интересно. Но внутри подземный бункер выглядит как небольшая квартира. Разве что окон не предусмотрено — вот и все отличия.

— Здесь есть всё, чтобы спокойно отсидеться, если прижмёт, — объясняет хозяйка. — Даже второй выход на соседний участок. Он, к слову, тоже принадлежит мне.

В убежище две комнаты — спальня Лары и кабинет, в котором жить «вот вообще нельзя». Мне женщина предложила диван в совмещённой с кухней гостиной. Не слишком удобно, но выбирать не приходится. В гостях у озверевшего императора всяко хуже.

— Не против, если я включу новости? — спрашивает Мамба, забрасывая в микроволновку коробки с какими-то полуфабрикатами. — Всегда слушаю, чтобы быть в курсе.

Лениво мотаю головой. Сейчас меня больше интересует отдых и будущий обед. Скорее, полдник, если смотреть по времени. Хотя сегодня у меня и завтрака не было.

На стене, прямо напротив моего дивана, висит большой прямоугольник, который я поначалу принимаю за элемент интерьера. Оказывается, нет — это что-то вроде нашего телевизора.

И когда он включается, я забываю про всё.

—…известный как Джеймс Блэт, — тускло и невыразительно произносит знакомый голос. — Настоящее имя — Олег Вахов. Прямо сейчас он уничтожает Симулякр.

Глава 25

Жертва

За те несколько дней, что мы не виделись, девушка сильно изменилась. Румяные щeки побледнели, глаза запали и утратили блеск. Даже очки где-то потерялись. Что же с тобой приключилось, Саша?

— Вы можете это как-то подтвердить? — спрашивает между тем невидимая интервьюерша. — Очень уж смелое заявление. Вряд ли один человек способен…

— Я наблюдала за происходящим из первого ряда, — устало прерывает Саша поток сомнений. — И точно знаю, как было на самом деле. Ведь в Симулякре я известна под именем Крошка Куджо.

Да ладно! Не может быть. У Саши ведь даже триады нет!.. Ну, так она сказала. Петрович, помнится, тоже насчёт себя такое болтал. А потом втихую надо мной измывался. Вот ведь…

— То есть, вы приглядывали за ним с самого основания команды Нейрофронт и видели всё своими глазами?

— Не совсем, — опускает Саша эти самые глаза. — Наша встреча была случайностью. О том, кто такой Джеймс Блэт на самом деле, я узнала недавно.

— Вот как, — без особого интереса поддакивает журналистка. И тут же фальшиво спохватывается. — Ранее вы говорили, что Олег Вахов уничтожает Симулякр. Каким образом это происходит?