Вечный ястреб

– Почему ты меня не убил?

– Люблю, когда сразу берут быка за рога. Не убил, потому что не пожелал. Ваш отряд разведывал что-то на землях Фарлена. Вам, наверное, приказывали не попадаться никому на глаза или убивать тех, кто вас обнаружит – в таком случае вы не справились ни с тем, ни с другим. Однако вы взяли нас в кольцо, и оно продолжает сжиматься. Тебя я оставлю здесь. Когда тебя найдут, скажи своему вожаку, чтобы уводил вас отсюда подобру-поздорову. Еще до конца дня я созову фарленских охотников, и тогда уже никто не уйдет живым.

– Сильно сказано, – произнес аэнир.

– Сильно, однако правдиво. Я, заметь себе, слыву в Фарлене человеком мягкосердечным, самым никудышным из воинов, между тем двое ваших убиты, а ты связан, что твоя куропатка. Смекни, что будет, если я напущу на вас двести наших бойцов-молодцов.

– Что такое ваши две сотни – да и две тысячи, если на то пошло – по сравнению с могуществом аэниров? Вы точно сухие листья на пути лесного пожара. Ваш Фарлен – полудикий сброд без короля и без войска. Вот тебе мой совет: пошлите своих старшин к господину Асбидагу в Атерис и заключите с ним мир.

– Я передам нашим старшинам это мудрое пожелание – авось они и согласятся с тобой. Когда твои найдут тебя, идите на юг, это самый короткий путь из Фарлена.

Пленник смачно плюнул.

– Посмотри на него, Гаэлен. Он из народа аэниров, наводящих страх на весь мир, но при этом такой же человек, как и все. От него воняет, в голове у него водятся вши, его империя построена на крови невинных. Ночью ты убедился, что эти страшные воины в бою не так уж страшны. Они мастера только убивать женщин да насаживать на копья детей.

Теперь Онгист узнал этого парня. Тот самый мальчишка, которого Асбидаг проткнул копьем у ворот Атериса. Онгист, закусив губу, промолчал. Тостиг рассказал им, что парень дополз до гор и что его подобрали двадцать вышедших из засады горцев. Асбидага обеспокоил этот рассказ.

– Хочешь убить его, Гаэлен?

Онгист без страха встретил полный ненависти взгляд мальчика.

– Я вижу, мы оставили на тебе свою метку. Как тебя теперь называют – Кровавый Глаз или Рубец?

Парень молча, с той же ненавистью смотрел на него.

– Тебе что, и язык вдобавок отрезали? – насмехался Онгист.

– Да, хочу, – повернулся Гаэлен к отцу. – Но не сегодня.

Отец и сын, не оглядываясь, ушли с поляны, а Онгист остался поджидать своего брата и других воинов. Они пришли уже после полудня, освободили его, поставили на ноги. Онгиста одолевало головокружение, братья Тостиг и Драда поддерживали его с двух сторон.

– Что случилось? – спросил Драда, старший из трех.

– Горец провел нас. Убил Асту и Кариса.

– Знаю. Мы нашли их тела.

– Он велел нам уходить из Фарлена. Сказал, что поднимет охотников.

– Дельный совет, – усмехнулся Драда, а Тостиг пробормотал:

– Асбидаг прогневается.

Онгист сердито потер ушибленный висок. Тостиг, самый здоровенный из них, с желтой косой и сломанными зубами, был в то же время самым осторожным, не сказать бы трусливым. Онгист его презирал.

– Каков он собой? – спросил Драда.

– Высокий, – пожал плечами Онгист. – Ловкий. Хороший боец. Уверенный.

– Тогда к его совету надо прислушаться. Ты не пытался его раздразнить?

– Пытался.

– А он что?

– Улыбался, ничего больше. Я сказал, что аэниры сотрут их с лица земли. Советовал идти к Асбидагу и просить мира. Он ответил, что передаст своим старшинам мои мудрые речи – и только.

– Проклятие, мне это не нравится, – пробормотал Драда. – Самый опасный враг тот, кто не поддается гневу.

Онгист с ухмылкой обнял его за плечи:

– Ты у нас известный мыслитель. Кстати, мальчишка, которого он назвал своим сыном – тот самый, кого наш отец подколол у ворот города.

Драда выругался.

– И он вопреки этому не чувствует гнева? Меня уже дрожь пробирает.

– Я знал, что тебе понравится. Сколько, говоришь, человек подобрали этого парня, Тостиг?

– Всех я не видел. Они сидели в кустах.

– А видел скольких? – подхватил Драда, понимая, что Онгист не зря задал этот вопрос.

– Я видел только их вожака. А что? Сколько, он сказал, их там было?

– Он ничего не сказал, – усмехнулся Онгист. – Я и так знаю.

– Да будь ты проклят! – рявкнул Тостиг и отошел.

Драда подвел Онгиста к поваленному стволу, где еще недавно горел костер Касваллона.

– С чего это он? Я не понял.

– Не было никаких двадцати горцев. Был только один, тот самый. Головой могу поручиться.

– Да, пожалуй, ты прав. Он назвался тебе?

– Касваллон из Фарлена.

– Касваллон… Будем надеяться, у них не все такие, как он.

– Хоть бы и такие. Где им устоять против тридцати тысяч аэниров?

– Это верно, но мы их численности не знаем. Только предполагаем, что во всех кланах наберется не больше семи тысяч бойцов – но что, если мы ошибаемся?

– Что же ты предлагаешь?

– Обращаться с ними помягче. Завязать торговлю, добиться, чтобы они нас хорошо принимали, а там видно будет.

– Ты думаешь, они настолько глупы, что пустят нас в горы?

– Почему нет? Другие народы нам не чинили препятствий. И те, кого в кланах недооценивают – такие наверняка найдутся, – со временем перейдут к нам.

– Я думал, отец хочет напасть на них летом.

– Хочет, но я его отговорю. Внизу еще остались три незахваченные области, и поживиться там можно лучше.

– Мне здесь нравится. Свой дом я хотел бы построить в горах.

– Скоро построишь, брат. Обещаю.

Оракул сидел один, глядя в огонь. Ночью ему приснилось войско со сверкающими копьями и развернутыми знаменами.

Красный ястреб реял на черном поле, разбитый враг бежал с поля битвы. Королева-воительница Сигурни воздела в лучах заката свой меч…

Он видел это наяву, в молодости, когда ушел за Врата в другую страну. Старик запахнулся в серый плащ, вытянул ноги к очагу. Он смотрел на свои сморщенные, в бурых пятнышках руки и вспоминал, как когда-то…