Ведьма для генерала-дракона. Иллюзия свободы

— А разве у меня нет повода? — я, прищурившись, смотрю на нее и мну в пальцах юбку. — Вам бы самой подобные слова не показались настораживающими?

Иллидия пожимает плечами и оглядывается на дверь. Достает какой-то артефакт и поворачивает его половинки друг относительно друга. Он вспыхивает, я вижу в нем активацию потоков, и Иллидия кладет его на стол.

— Так говорить комфортнее, — она сама заметно расслабляется. — Начну немного издалека. О себе.

Ее взгляд становится немного грустным и затуманенным. Она смотрит вроде бы на меня, а вроде бы мимо.

— Я все детство провела в приюте, потому что меня нашли на пепелище поселения, заваленного телами. Не осталось никого. Меня дразнили и унижали из-за того, что я имела очень посредственную магическую силу. А потом преподаватели открыли мою способность к артефакторике. У меня был шанс учиться в престижнейшем колледже, но… и тут я кому-то помешала. Впрочем, сложись все иначе, я бы не была тут и не знала бы, кто я.

В ее голосе столько тоски и невыплаканных слез. Неужели до сих пор не пережила? Ведь, как я понимаю, это все уже далеко в прошлом.

— Уже взрослой я узнала, что это было за поселение и кто я, откуда мои способности, — она пожимает плечами и снова берет меня за руку. — В ту ночь вырезали все поселение суалийцев. Нас почти не осталось…

Что? Я моментально вскидываю голову и подаюсь навстречу Иллидии.

— Вы хотите сказать…

— Да, Эйвиола, я тоже суалийка. И Эдгарн несколько лет отчаянно искал следы тех, кто еще мог остаться в живых после той резни. Среди них оказалась твоя мама, — Иллидия улыбается. — Ты не представляешь, как нам пришлось изворачиваться, чтобы попасть сюда, чтобы я могла встретиться с тобой.

Это оказывается шоком, хотя и приятным. Я всматриваюсь в глаза Иллидии, в черты ее лица. Ничего похожего… Ну, разве что обе темноволосые, с тонкими запястьями, у обеих низкий магический потенциал и тяга к артефактам. Но мало ли таких?

— А еще у тебя есть родимое пятно на пояснице, — как будто прочитав мои мысли, говорит она. — Полумесяц.

Мои губы вытягиваются в форме буквы «о». Рука тянется к пояснице: там действительно есть такая родинка.

— Я приехала просто повидаться с тобой, понять, что я действительно не одна в этом мире, — она молчит и поджимает губы. — Но меня немного расстраивает ситуация, в которой ты оказалась.

Я хочу ее прервать, сказать, что я обязательно разберусь с этим сама, но она поднимает ладонь, останавливая меня.

— Погоди, не говори ничего. Мое дело предложить, а дальше думать тебе, — Иллидия заглядывает прямо в глаза и спрашивает. — Хочешь поехать с нами?

Глава 24. Признание

Предложение звучит… неожиданно. Впрочем, как и вся информация только что вываленная мне. Получается, что Иллидия — мой единственный, можно сказать, родственник. Ну, если не брать моего брата, конечно.

Мысль о брате заставляет меня нахмуриться. Зачем он сбежал? И, главное, куда? В детстве, хоть у нас и были разные матери, мне казалось, что мы близки, что он меня отлично понимает.

А потом в какой-то момент будто все перевернулось вверх ногами. Особенно сильно он отдалился после того вечера, когда Сайтон поцеловал меня. Понятия не имею, что там произошло между ними, но я после этого ни с Сайтоном, ни с Витом нормально не общалась.

— Эйвиола, — выводит меня из раздумий Иллидия. — Я понимаю, что это мое предложение может быть несколько неожиданным, но я очень хочу, чтобы ты над ним подумала. И… перестань уже мне выкать, меня это смущает. Не настолько уж я и старше тебя.

Это ее замечание окончательно разрушает напряжение, царящее в лаборатории. Иллидия выключает артефакт, который до этого активировала, хлопает себя по коленям и встает.

— Что ж, тогда давай за работу, — она деловито осматривается. — Надо понять, что мы им можем показать такого, чтобы впечатлить и убедить в своей гениальности. А мы ведь гениальны, правда?

Я тихо смеюсь, глядя на то, с какой придирчивостью она изучает содержимое шкафов и время от времени недовольно цокает языком.

— Смейся-смейся, а вот как малыш появится, так будешь десять раз хранение артефактов на безопасность проверять, — как бы вскользь замечает она. — Они, мало того, в разы сильнее своих папаш получаются, так еще и с нашим артефакторным даром. Их же не удержишь от проказ!

Я застыла как вкопанная.

— Сильнее отцов? То есть… это какая-то закономерность? — пытаюсь понять я.

— Погоди, а ты, что же, об этом и не знаешь? — она отрывается от рассматривания шкафов. — Тебе мама не рассказывала?

Я тяжело вздыхаю и качаю головой.

— Более того, отец тщательно скрывал, что я суалийка и не давал учиться артефакторике. Мне сказали, что это потому, что я такая уникальная и мной могли просто воспользоваться как инкубатором для усиления потомства.

— Хм… Разумно, но все равно жестоко, — Иллидия мотает головой. — Ну, теперь ты в курсе. Я тебе даже нашу книгу покажу, когда к нам приедешь. Там столько всего интересного!

Она начинает рассказывать, что в этой книге можно найти, а я пытаюсь все запомнить, но многое пока что для меня сложновато.

— Леди, — в лабораторию возвращается проректор. — Думаю, вы здесь уже все рассмотрели, предлагаю пройти ознакомиться с учебными аудиториями и подписать контракт.

Иллидия прячет свою восторженную деловитость за маской серьезности и идет следом за профессором Пэрисом. Я следую за ними. Мы обходим несколько огромных учебных аудиторий, в которых наверняка помещается не меньше пары сотен студентов разом.

Я не могу сдержать восторга и как же мне жаль, что мне не довелось здесь учиться. Интересно, а в академии Иллидии и Эдгарна такие же аудитории?

Мы проходим в просторный кабинет проректора, и он протягивает нам наши трудовые контракты.

— Если вы не против, то с леди Эйвиолой мы тоже хотели бы заключить договор, потому что, сами понимаете, риски большие, — будто извиняясь, говорит проректор.

— Конечно, — кивает Иллидия. — Только давайте внесем кое-какие правки. Прошу сделать так, чтобы договор леди Эйвиолы можно было расторгнуть только по ее личному желанию или с моим согласием.

— Но… — удивленно распахнул глаза проректор. — А как же увольнение за нарушения разного рода.