Ведьма для командора

На Ахоне-12 начиналась буря. Шквалистый ветер за прозрачной, почти незаметной глазу пленкой защитного купола принес с собой пылевую тучу, каких я никогда доселе не видела. Кажущаяся черной стена вздыбилась вдоль всего горизонта на несколько километров вверх. Ещё немного и она накроет космопорт и сметет с поверхности планеты. Жуткое и одновременно величественное зрелище!

Невидимый пассажирам сеал-оператор, будто играя на нервах у ожидающих вылета, лишь в последний момент поднял защиту. Купол покрылся фасетом, точно глаз гигантской стрекозы. Одновременно с этим объявили о задержке моего лайнера примерно на два местных часа. Он уже вышел на орбиту, но использовать гипер-лифт при таких условиях не мог. Диктор продолжал говорить, делясь с пассажирами информацией о скорости ветра, особенностях атмосферы и природы планеты. Познавательно и очень интересно.

Я с жадностью слушала. Те крохи, что нам преподавали в средней школе давали слишком общее представления о других мирах. Оказывается, подобные бури на планетах системы Ахон не редкость. Но при этом они вполне предсказуемы и стабильны. Защитного купола и одного сеала-оператора хватает, чтобы укрыть постройки и людей от стихии.

Голова еще побаливала. Я потерла виски и устало закрыла глаза, задумавшись, как же переживу следующий прыжок? Оказывается, у некоторых людей бывает непереносимость варп-переходов. Если не пройдет, то впредь мне придется забыть о межзвездных перелетах. Стоило только подумать об этом, как лоб снова точно обручем стиснуло. Медицинская система рекомендовала хорошенько выспаться. Кажется, и УРС-6 в моей крови на то намекает. Недаром в его составе целый список седативных препаратов и релаксантов. Голова не держалась прямо. Положив ее на рюкзак, как на подушку, я потихоньку погрузилась в дрему.

Ураган трепал ветки деревьев. От крыши соседнего дома оторвался огромный кусок шифера и полетел в сторону дороги. Я вскрикнула от испуга и проводила его взглядом. Прямо как ковер-самолет!

— Барсик! Барсик! — позвала я снова, но полосатый кот слишком боялся, чтобы прийти на зов.

Что-то треснуло рядом. Высокие тополя у тротуара при очередном порыве наклонились так, словно были травинками. Я сжалась в уголке у самого дома, не решаясь отойти от своей пятиэтажки — тут у подъезда за ветром было относительно безопасно, а там дальше летал мусор, что-то хлопало и гремело.

Барсика я видела последний раз в песочнице. Когда поднялся этот ужасный ветер, кот юркнул под деревянный бортик и больше не выходил.

— Барсик! Барсик! Барсик! — моих слабых легких не хватало, чтобы перекричать ветер.

Здоровенного дворового кота подкармливала баба Лида — старушка с первого этажа, но остальные жильцы не слишком любили. Говорили, что он разносит блох и гадит в подъезде. Мне Барсик нравился. Он был мягкий и теплый, с мокрым носом, и так здорово тарахтел, когда я его гладила. Прямо как трактор. Мама запрещала мне его трогать, опасаясь болезней, но я все равно не упускала возможности прикоснуться к бархатной шерстке. У нас дома котика не было.

И теперь мой любимый Барсик в опасности. Кто-то же должен спасти его? Но никто из взрослых не спешил это делать. Все попрятались, даже баба Лида. Что совсем необычно, я не видела ее и в кухонном окне, хотя старушка не могла пропустить такое зрелище, как ураган.

Снова что-то ударило сверху. Оглушило. Послышался звон стекла, и вниз посыпались осколки.

— Ната! — рядом оказался папочка. — Ты зачем вышла?! Быстро внутрь!

Он подхватил меня на руки и внес в подъезд, с трудом затворяя рвущуюся из рук дверь.

— Помогите! — донесся едва слышный крик снаружи.

Отец выругался плохими словами и даже не сказал, чтобы я закрыла уши. Мы быстро поднялись на один этаж. Пешком.

— На лифте нельзя, электричество вырубили, — пояснил отец и выглянул в окно.

Я тоже.

Снаружи у дома напротив какая-то женщина силилась открыть дверь. У нее ничего не выходило. Она ногой придерживала коляску, которую упорно нес ветер, и тянула двумя руками изо всех сил, но едва могла приоткрыть дверь, как та почему-то закрывалась.

— Поднимайся, мама тебя встретит. Я сейчас.

— Папа, не ходи! — на меня вдруг нахлынула паника.

Я отчетливо ощутила, что быть беде. Даже горло сдавило, словно я проглотила большой кусок хлеба не жуя.

— Папа, не ходи! Нет, папочка! Не надо! — уцепилась я за отцовскую ногу.

— Я сказал, домой Наталья! — рявкнул он.

Схватив меня, с силой чуть ли не забросил на середину лестницы.

Я упала, ударилась коленками и расплакалась. Раньше папа так не делал. Мрачный как никогда отец даже не обернулся, сбегая по ступеням вниз. Дверь подъезда громко хлопнула. Я бросилась к подоконнику, взобралась на него по старой батарее отопления и уставилась наружу.

Пригибаясь и пошатываясь. Пережидая особенно сильные порывы лежа на земле, отец добрался до отчаявшейся женщины. Та оставила попытки попасть внутрь, и сидела у стены, прижимая малыша к груди. Коляска куда-то подевалась. Отец все-таки добрался до них. С усилием открыл дверь, едва удержал, пока несчастная проскользнула внутрь. Папа тут же поспешил назад.

— Папочка… папочка… папочка… — повторяла я как молитву, потому что тогда ни одной еще не знала… Родители не были набожными.

Отец заметил меня в окне подъезда и погрозил кулаком, а сам зачем-то свернул к песочнице. Переждал очередной порыв, лежа за низким бортиком. В этот момент ветер выворотил шляпку пластикового гриба. Как большой зонт, она понеслась в небо. Такого страшного ветра я еще не видела. И никто не видел, как выяснилось потом.

Выудив перепуганного Барсика, отец побежал к подъезду. Напрямую, стремясь побыстрее оказаться в безопасности. Я видела, как благодарный кот прижимается к нему. Держится сам, крепко обнимая плечо лапками. После такого я совсем не могла обижаться на папу за вспышку. Я улыбнулась. Отец ответил тем же и в этот миг не выдержало дерево. С хрустом сломался толстый ствол, и рухнул на тротуар, погребая отца под ветками.

Я вздрогнула и проснулась, переживая внутренне то, что увидела. По щекам скатилось несколько слезинок. Мне приснилось то, что случилось много лет назад. Наверное, страшная буря навеяла. Буря бушевала почти сутки, многим людям пришлось спуститься в подвалы домов, высотки не выдерживали. Я пришла в себя у мамы на руках. Оказывается, свалилась с подоконника, ударилась головой и потеряла сознание.

Когда все закончилась, везде царила такая разруха, что и пером ни описать. Но дальше стало только хуже. Оказалось, что так по всей земле. Началось полное светопреставление. «Три кровавые недели», так и записано в исторических учебниках. Люди точно сошли с ума. Грабили, насиловали, убивали. Повсюду раздавались стрельба и крики. Те, кто был адекватным, собирались группами, вооружались кто чем мог, старались сформировать общины и защититься.

Правительство, полиция и спецслужбы просто не справлялось со всем. Не были к такому готовы. Вино всему то, что у многих людей проснулся дар, и это только вносило неразберихи. Никто не мог поверить в магию. Именно в эти дни мама встретила дядю Витю. У него было оружие, он был силен и сумел собрать вокруг себя таких же. Сейчас я не могу вспомнить, хорошие это были люди или плохие. Но на все мои вопросы позже, мама повторяла, что это не важно, раз он смог заступиться за нас.