Ведьма для охотника
Шрифт:
В камеру, само собой.
Что характерно, никакого предписания о задержании и прочего я в глаза не видела…
То есть, у нас тут тянется и тянется нить беззакония…
Мысли очень печальные, на самом деле…
Как и сама ситуация.
Меня взяли вчера ближе к вечеру. Сразу определили в камеру, чтоб прочувствовала все грядущее удовольствие, так сказать…
И сегодня с утра - на процедуры… То есть, на допрос.
Получается, я тут уже больше, чем пол суток.
И вот теперь вопрос на засыпку: где моя подружка Анечка? Я пропала с радаров,
Или она дисциплинированно ждет от меня известий?
Кстати, тоже вариант… Мало ли, я же сама запретила мне написывать и названивать… Молодец тоже, да, предусмотрительность сотого уровня…
А если и Анька так же, как Вика…
Ну а почему нет?
Она - бухгалтер, законы знает… И понимает, чем может нам грозить наше маленькое баловство… Может, решила себя обезопасить, и на меня тоже всех собак навесить?
Думать об этом неприятно, очень, просто очень жутко.
Потому что, если это так, то получается…
Получается, что я - совсем пропащий человек. И не умею не то, что в мужиках, а вообще в людях разбираться… И даже самые близкие, казалось бы, подружки оказываются предательницами.
Становится себя жаль до слез.
Смаргиваю непрошенную влагу, стискиваю зубы.
Все же, нахождение здесь, взаперти, не прошло даром. Нервы , и без того не особо крепкие из-за Юрика и самой ситуации с фирмой и моей глупой личной жизнью, еще больше расшатались. Не зря же плачу…
Ловлю на себе внимательный взгляд одной из новых сокамерниц, отворачиваюсь, шмыгаю, чтоб нос прочистить.
И затем резко вскидываю подбородок, в упор глядя на неопрятную массивную бабу средних лет.
Как там говорила та женщина? Кем я могу стать? “Багдадкой”? Это что-то вроде уважительного звания, как я понимаю… Ну вот и посмотрим сейчас, насколько она права.
— Эй, матрешка, — предсказуемо отвечает на мой немой вызов соседка, — корсет на тебе какой… Дай померить?
— Облезешь, сука, — жестко так, как только могу, отвечаю я и скалюсь злобно, — отвали!
— Че сказала? — моментально заводится баба, — ах, ты…
Я встаю, резко подаюсь к ней навстречу, заставляя отшатнуться.
За время нахождения здесь я уже выяснила, что надо быть как можно более агрессивной, показывать, что будешь до последнего драться, что не боишься ни крови, ни увечий.
В первый раз так и было, кстати, я разозлилась до жути, наложилось одно на другое, и понеслось…
А вот сейчас я вполне осознанно это делаю.
Вполне возможно, что эта баба - просто подсадная, которой нужно вывести меня на эмоции, на мысль, что лучше во всем признаться и ехать себе со спокойной совестью в теплые северные лагеря.
Но так же реален вариант, где эта женщина - обычная любительница забирать чужое…
В обоих случаях мне придется несладко. Комплекция у меня, конечно, такая, что не сразу задавишь, да и со спортом я тоже дружу, несмотря на необъятный зад. Но против ножа, например, нет приема, и я - не терминатор. Просто отчаявшаяся ведьма,
готовая на все, чтоб вылезти из болота, сохранив максимальную комплектацию…Звук открывающейся двери прерывает наше противостояние.
Меня приглашают с вещами на выход.
Учитывая, что вещей у меня - только то, что сейчас надето, то задерживаться не приходится.
В отдельной комнате мне отдают сумочку, позволяют причесаться и умыться, а затем выводят.
К Аньке.
Я стою на пороге, смотрю на свою подругу, тонкую до прозрачности, бледную, с кругами под глазами…
И понимаю, что заключение все же не пошло мне на пользу…
Иначе, с чего бы слезы опять?
Глава 3
Глава 25
Мы выходим с Аней на крыльцо, я жмурюсь на солнечный свет, словно не полсуток отсидела, а десяточку. Лет.
Ощущаю себя старым сидельцем, вышедшим на волю.
Если так дальше пойдет, то скоро при разговорах буду лениво упоминать об этом опыте в своей жизни с видом заправской бывалой… “багдадки”. Надо, все же, узнать, что это за слово такое… А то, может, старая зэчка обозвала меня непотребно, а я и возрадовалась…
Мы находимся сейчас в самом центре города, и почему-то кажется невероятно диким сочетание старинных строгих зданий, привычная европейская красота Питера и то, что буквально в двух шагах, за моей спиной… Вот этот ужас.
Контраст настолько нереален, что я не могу толком ходить, просто чуть отшагиваю в тень, прислоняюсь к стене и дышу, дышу, дышу…
Вокруг привычно шумит город, а за спиной у меня - ад.
— Юляш, давай водички, — суетится рядом Анька, пытаясь привести меня в чувство.
Но мне не нужна вода.
Мне нужно, чтоб этого больше никогда не повторялось в моей жизни.
За спиной — холод стены.
Продирает до костей.
И только-только начинает отпускать, начинает разжиматься сжатая пружина внутри.
Эта пружина заставляла меня быть на взводе, постоянно начеку, мыслить ясно и здраво там, за кругом ада. Отсекать лишние, ненужные эмоции, выбирать правильную стратегию поведения…
А вот теперь, когда это все позади, появляется осознание, где я только что была.
И что я там делала.
Меня начинает трясти.
В прямом смысле этого слова: смотрю на руки и не верю своим глазам. Тремор в пальцах, хочу прекратить — и не могу! Не контролирую себя! Совсем!
Перевожу взгляд на Аньку — и вижу, что в глазах у нее слезы.
— Этого не повторится, — тихо говорит она, — я наняла адвоката… У этих людей могут быть неприятности за то, что они тебя здесь задерживали. Это незаконно, адвокат уже готовит иск.
Мне сейчас нет дела до иска, адвоката и прочего.
Меня уже начинает жестко колотить. Похоже, отходняк по полной программе.
Холодно.
С Невы дует промозглый ветер. А на моей, некогда красивой, изумрудной блузе нет половины пуговиц.
И страшно подумать, что сейчас с лицом и волосами.