Ведьма и компания

– Не о том вы думаете, господа! – Агата Тимофеевна капризно скривилась. – Все эти ваши рельсы, железо: разве стоит сие внимания, пока народ страдает в неволе и бесправии, а держава погружается в нищету и мздоимство? Думаете, Александр Николаевич, не знаю, какую вы взятку в Петербурге дали для строительства вашей разлюбезной дороги? Разве достойное это приложения ваших сил и капиталов? Вместо того, чтоб бороться за права простого люда, вы боретесь за… руду? Право же, стыдно, друг мой! Воля ваша, я знать не желаю вашу железную дорогу и на том мое последнее слово!

– Только люд рабочий эксплуатируете, господа капиталисты! – проурчал лохматый юноша.

– Сейчас строительство встало.

– господин Карпас метнул быстрый взгляд на Агату Тимофеевну. – И никакой эксплуатации. Только и заработной платы рабочим никакой. Быть может когда-нибудь, господа, и наступит золотое время, что мы, капиталисты-эксплуататоры, и вовсе будем не нужны. Но до тех пор со столь не любимыми Агатой Тимофеевной рудами и железом рабочий имеет курицу в котелке, а без оных – крапиву да лебеду. Думается мне, что сперва рабочий люд все же желает курицу, а права уж потом.

– Даже если я потрачу все свое состояние на азбуки для неграмотных, а сама пойду учительствовать в деревнях, где, позвольте узнать, возьмутся новые азбуки, когда эти поизносятся? – резко спросила Вера Сергеевна.

– Да уж слыхала, душа моя. Желаете кирпичный заводик поставить да доход получать? – язвительно, точно издевку какую, произнесла Агата Тимофееевна.

– А и желаю, ваше превосходительство! Коли с плавкой руды дело пойдет, свой кирпич куда как пригодится. На строительство столь любезных вашему сердцу народных просветительных учреждений тоже. Работники понадобятся грамотные, вот и будут им реальные училища и прочие полезные заведения.

– Горное училище бы открыть. А то и университет. – и Александр Николаевич предвкушающе прищурился – как мечтающий о сметане кот.

– Не моя то печаль, государи мои, и меня никак не касаемо. – равнодушно бросила генеральша. – А вы что же дальше делать собираетесь, Анна Францевна?

– У шляхтичей Галицких более нет детей, нуждающихся в обучении. Мне было поручено сопроводить Лизхен, далее могу следовать в Киев, где мне обещано место в приличном семействе.

– Вот и ладно. Доставили девочку и езжайте себе с Богом. Скажете, куда сундук ваш отправить. – холодно бросила генеральша и на гостиную вновь пало молчание.

Изгоняемая фройляйн побледнела, потом покраснела чуть не до слез, потом стиснула губы и поднялась:

– Не стоит утруждаться, ваше превосходительство. Господа… - короткий книксен и фройляйн шагнула к двери.

– Не торопитесь. Поедемте со мной, фройляйн. Поужинаете, выспитесь с дороги, а там и подберем вам достойную оказию до Киева. – не глядя на хозяйку, решительно поднялась Вера Сергеевна.

– Да-да, я вам помогу. – господин Поль тоже вскочил, за ним поднялся и господин Карпас, и даже по рабочему одетый лохматый юноша вынужден был встать, хоть и с явным неудовольствием.

Матушка Оленьки жалко скривила губы и на глазах ее блеснули слезы.

– Честь имею откланяться. Всего наилучшего. – загудели на прощанье голоса и гости шумной толпой покинули гостиную.

– Ваше превосходительство…

– А? Что? – напряженная, похожая на монументальную глыбу генеральша вскинула голову, увидела стоящую перед ней Лизу – и от нее снова плеснуло страхом, на сей раз перемешанным с яростью. – Чего тебе?

– Могу я попрощаться с фройляйн? – не поднимая глаз, смиренно попросила Лиза.

– Что? Конечно. Ступай, ступай… - по лицу генеральши было ясно, что если бы Лиза и вовсе отправилась за фройляйн навсегда, возражать бы не стали.

– Господа, умоляю, вы не должны обижаться! – Оленькина матушка замерла в просторной прихожей, руки ее были просительно скрещены на груди, а голос дрожал от сдерживаемых слез. – Вы же знаете, какой она бывает! В душе она прекрасный, чудный, цельный человек! Столько сделала для города!

Лиза аккуратно протиснулась мимо ее юбок. Фройляйн, уже в шляпке и накидке, вдруг шагнула к ней и впервые в жизни порывисто обняла свою воспитанницу:

– To miasto, rzeczka, przeklenstwo, i ta dziwna kobieta, twoja ciocia! – забормотала она по-польски, опасливо косясь на присутствующих.
– Gdzie ja ciebie przywiozlam, dziecko moje?

Лиза вспомнила необъятную реку в россыпи зеленых островков, в ушах ее зазвучали недавно слышанные слова: «Товарищество железных руд», «сталелитейное производство», «горное училище»… Она блаженно улыбнулась:

– Nie bojcie sie, Fraulein! To najprzepiekne miasto na ziemi![6]

[1] Карпас Моисей Юдович (1852–1917) – переселившись в Екатеринослав в 1881 г., к 1917 г. был его богатейшим купцом. Инвестировал капиталы в «Южно-Русское Днепровское металлургическое общество», «Русское товарищество торговли цементом», Варшавское страховое общество, Боковский антрацитовый карьер и др. Был гласным Городской Думы, финансировал создание Высшего горного училища, Коммерческого училища, Высших женских курсов, Еврейского Политехнического института. Один из основателей гос-ва Израиль.

[2] 1877 – 1878 гг. Война между Российской империей и союзными ей балканскими государствами с одной стороны, и Османской империей — с другой. По ее результатам Болгария стала автономным княжеством, были признаны независимость Черногории, Сербии и Румынии, Австро-Венгрия заняла Боснию и Герцеговину, Англия – Кипр, Россия вернула южную часть Бессарабии, потерянную после Крымской войны, присоединила Карскую область, населённую армянами и грузинами, и заняла Батумскую область. Дунай стал свободен для судоходства.

[3] Свобода, равенство, братство (фр.), лозунг Великой Французской революции 1789 – 1799 гг.

[4] По аналогии с «сен-симонизмом», французским течением утопического социализма XIX в. Народнический кружок «сен-жебунистов», возглавляемый молодыми дворянами братьями Николаем, Владимиром и Сергеем Жебуновыми, возник в Павлоградском уезде Екатеринославской губернии. Его члены стремились к «народному благу» через просвещение крестьян и развитие сельских общин. Отрицали необходимость капиталистического (финансового и индустриального) развития страны.

[5] Убийство Александра II в 1881 г.

[6] - Этот город, река, проклятье и эта странная женщин, твоя тетушка! Куда я тебя завезла, дитя мое!

– Не бойтесь, фройляйн! Это лучший город на свете!

Глава 3

«Сказать-то я сказала, только что сейчас мне делать в этом лучшем из городов?» - Лиза застыла в полутемной прихожей – слышно было как матушка Оленьки еще прощается с гостями, еще что-то лепечет, оправдывая хозяйку дома, а за спиной шустрая прислуга уж прикручивала фитили ламп, обходя девочку точно фигурную колонну со статуэткой амура. В опустевшую гостиную с враз невзлюбившей ее генеральшой идти не хотелось, после долгой дороги мечталось снять надоевшее платье, вынуть шпильки, распустить волосы и подумать, как жить дальше. Есть и особенно пить тоже хотелось невыносимо, но благодарствуйте, видала уж здешнее угощение!