Ведьма и парашютист

– Пятнадцать!
– четко поправила его Эльза и выплюнула сигарету, - Пятнадцать процентов и никаких свидетелей не будет!

Инге показалось, что она сходит с ума.

ОТТО

В другой день Отто устроил бы дочери грандиозный скандал за то, что она уже два вечера подряд сама куда-то удирает, а к нему подсылает своего жеребца. Но сегодня он промолчал и смирился. Во-первых, его очень грела мысль, что жеребцу это нравится еще меньше, чем ему. Во-вторых, Габриэла пригасила сегодня его склонность быстро раздражаться, прокрутив ему на видео новый фильм про двух полнотелых студенток, давших объявление в газету, что у них в квартире сдается комната. Что эти девки вытворяли с предполагаемыми жильцами, что вытворяли! Отто даже пожалел, что не мог пойти по их объявлению, когда был помоложе. Но даже и в старости он умудрился получить свое от их завлекательных игр. И поэтому он не так уж рассердился, когда Инге мазнула его лысину холодными подкрашенными губами и ускакала неведомо куда в своем щеголеватом белом плаще. К тому же после всех передряг и волнений последних двух дней у него просто не было сил с ней склочничать, и он, смирившись, стал тешить себя забавной мыслишкой, что с нее вполне станется поручить старика-отца своему привычному уже жеребцу и умчаться к кому-нибудь другому, свеженькому, еще не надоевшему.

Эта шикарная занозистая идея так пришлась ему по вкусу, что он, отринув обычную ревность, начал сочинять и смаковать детали новых похождений своей ненасытной дочки, одалживая недостающие детали из просмотренных им в обществе Габриэлы веселеньких кинокартин. Обессиленный пережитым удовольствием, Отто задремал и пропустил момент, когда многократно обманутый своей неверной подружкой парашютист, мягко ступая белыми кроссовками, подошел к его креслу с подносом в руке.

– Пора ужинать, - кратко объявил он, повязывая под подбородком Отто жесткую крахмальную салфетку. Отто тут же замотал головой, - он терпеть не мог крахмальных салфеток и строго-настрого наказал Габриэле перейти на мягкие клетчатые кухонные полотенца. Но парашютисту было, конечно, на наказы Отто наплевать, спасибо, что он хоть бережно подносил к его губам ложку со сладким творогом, а не пихал ее в рот, как солдатский сапог. Так что Отто пришлось смириться и с жесткой салфеткой под подбородком, и с отвратными белыми кроссовками, в каких он даже Клаусу не позволял заходить в свои комнаты.

Как только Отто смирился с присутствием парашютиста, ему сразу стало легче жить, - творог показался вкусным, булочка мягкой, чай в меру сладким и сам парашютист не таким уж несносным. Поэтому Отто после ужина пришел в благодушное настроение и даже стал баловаться новой мыслишкой, - а не предложить ли парашютисту посмотреть с ним вместе фильм о двух полнотелых студентках, давших в газету объявление о квартире? Почему бы им не повеселиться вместе, раз блядовитая Инге все равно укатила от них к другому?

Чувствуя себя щедрым и великодушным, Отто уже занес было лапу над рельсом, чтобы отстучать свое заманчивое предложение, как парашютист сунул руку в карман, вынул оттуда какой-то блестящий предмет и положил его на стол перед Отто.

– Узнаете?
– спросил он.

Кровь бросилась Отто в голову - или ему померещилось, или это был тот самый ключ? Но ведь этого не могло быть: тот ключ сгинул бесследно за недоступной дверью, так что вряд ли это был он. Просто проклятый еврейский нахал его провоцирует, подсовывая ему похожий ключ в надежде, что он испугается и выдаст себя. Отто захрипел и ударил лапой в рельс:

"Конечно, узнаю: это ключ из кухонной связки."

– Верно, - согласился парашютист, - Да не совсем: это потерянный ключ из связки, - добавил он, нажимая на слово "потерянный".

"Может, и потерянный, - схитрил Отто, - Откуда мне знать?"

– Да ведь Инге весь дом перерыла, чтоб его найти.

"А ты, что ли, нашел?" - Отто, забывшись от волнения, незаметно для себя перешел на "ты".

– А я нашел. Что же ты не спросишь, где?
– парашютист тоже немедленно перешел на "ты", будто только этого и ждал.

"А зачем мне спрашивать?" - притворно взметнулся Отто. И напрасно взметнулся - парашютист придвинул свою морду прямо к лицу Отто и согласился:

– Незачем. Ведь ты отлично знаешь, где я мог его найти.

Если бы Отто владел своей рукой, он бы расстегнул воротник рубахи, который вдруг начал его душить. Что известно парашю-тисту? Откуда он знает про ключ и где он его взял? Да нигде он его не взял, попытался успокоить себя старик, это совсем не тот ключ, а любой другой из связки, парень просто морочит ему голову. Он так и отстучал по рельсу - почти твердо, почти уверенно. Но хитрый парашютист только засмеялся, вытащил из кармана висящей в коридоре куртки связку с остальными красавцами и бросил на стол перед Отто:

– Вот тебе остальная дюжина. Можешь пересчитать.

Нисколько не обижаясь на это фамильярное тыканье, Отто придвинул лапой связку поближе к себе и внимательно пересчитал - ключей на ней было двенадцать. Впрочем, делал он это только для того, чтобы выиграть время и обдумать линию защиты, потому что, присмотревшись получше, он узнал своего тринадцатого красавца. Спутать его с другими ключами было бы невозможно - у него, в отличие от остальных, головка была выкована в виде лошадиной головы. Не оставалось никакого сомнения, что это он, - Отто хорошо помнил свое родовое имущество.

"Действительно, тринадцатый красавец, - признал он после долгого молчания, которое парашютист не торопил нарушить.
– Ну и что?"

– А вот что, - ответил парашютист, сдвинул ключи на край стола и расстелил перед Отто хрустящий новенький план, близнец первого, того, который так мучительно трудно было порвать.

"Что это?" - Отто бессильно, почти неслышно стукнул лапой, потому что мгновенно понял, что это такое.

– Только не притворяйся, ты прекрасно видишь, что это.

Отто мельком глянул на сверкающий новизной лист и сразу увидел вход в подвал и все остальное - на этот раз он точно знал, в каком углу искать. Если бы он вовремя не сдержался, он бы громко застонал при воспоминании о той ужасной ночи, когда он с невероятным усилием уничтожил этот кусок плана, - и все, как оказывается, напрасно, напрасно, напрасно! Этот наглый мальчишка, этот чужак, посмел перехитрить его! Как его зовут, Ури, что ли?
– дурацкое имя, он, Отто, всегда с подозрением относился к иноземцам. Впрочем соотечественник с нормальным немецким именем Карл оказался еще хуже.

Но откуда этот мальчишка Ури мог узнать про Карла? Ведь ни одна душа не знает! А может, Отто слишком спешит с выводами, и Карл тут вовсе ни при чем? Мальчишка тем временем разгладил опасный угол плана и ткнул пальцем в отмеченный косой штриховкой коридор, в который выходила та дверь.

– Вот сокровищница Губертусов - я там сегодня побывал, и представь, никаких сокровищ там нет и в помине! А вот и дверь, от которой ключик! Которую ты постарался выдрать из плана, изобразивши обморок. Бедная Инге - она так перепугалась! О ней ты подумал?