Ведьма ищет фамильяра (Срочно!)

Корд ненадолго отвлекся, давая мне время осмыслить сказанное, а сам тем временем по-дружески похлопал дом по стене и заговорил с ним, словно со старым другом.

— Где бы нам присесть с Ариной, чтобы поговорить?

И дом, чтоб у него в подполе мыши завелись, пошевелил кустами недалеко от нас и явил свету скамейку деревянную с фигурной спинкой и выведенными моей рукой ромашками. Где ж он ее скрывал столько лет?

Корд-командир тем временем присел на лавку, так что с дороги нас закрыли кусты смородины и белые гладиолусы, и решительно посадил меня к себе на колени.

Ох! Или ой?

Нет, решительно нельзя оставаться так близко к мужчине, иначе не пойму и половину того, что он сейчас собирается сказать.

Оказалась не права, причем полностью — услышала и осознала каждое сказанное слово, благо их было немного.

— Арина, выходи за меня замуж.

И ведь усадил меня так, что не отвернешься и не вывернешься, а колдовать надумаешь — все увидит. А поколдовать нужно, а то всю жизнь буду маяться с мыслью, что согласилась выйти замуж за человека под приворотом или проклятьем — обязательно нужно все перепроверить.

Ох, это что же, я уже согласилась? Ну не сказала, конечно, а мысленно уже готова на этот шаг?

Наверное, у меня вид был испуганный, хотя щеки краснели от смущения, а еще этот невозможный мужчина снова прочел по моему лицу все, что я не успела сказать.

— Я же не тяну тебя силой в храм — тебе решать, Арина. Только я теперь никого к тебе близко не подпущу, пока ты не согласишься.

Я уже приготовилась согласиться, да только обмякла и насупилась. Обидно мне стало, что мои мысли и чувства читаются словно в открытой книге, а сам корд про свои чувства не сказал. Не должна же я догадываться и домысливать.

— Эй, не грусти, — мужчина провел по моей щеке пальцами нежно и почти невесомо, а мне захотелось повторить, только определить нужно, что там у Саже на сердце. — Хочешь, проверь меня на все известные тебе вредоносные наговоры и зелья. Или на проклятья.

Я сначала руку подняла к его сердцу, и слова готовы были уже сорваться с губ, но остановилась. Что ж я за ведьма такая, если за столько времени не увидела и не почувствовала чужого вмешательства? И ведь я со дня прибытия в Ля-Гуш видела, какая на мужчине стоит защита — ни одна ведьма не пробьет. Так с чего я вдруг решила, что мне нужно проверять?

Опустила руку и задумалась ненадолго. Кто-то говорил, что защита такая работает в обе стороны: никто извне не проникнет в сердце мужчины, но и сердце его будет глухо к окружающим, пока само не пожелает, чтобы в него проникали. Плетение было сложное, старое, не одна, а несколько ведьм плели его, а значит даже огненная обжигающая страсть не способна пробить защиту. Это что же получается, корд сам пожелал впустить меня в свою жизнь и в свое сердце, ведь иначе ему бы и в голову не пришло предложение мне делать — такова суть защиты.

Я удивленно подняла голову и неожиданно для себя встретилась взглядом с кордом, и взгляд этот был не просто осознающий, что я тут думаю про его чувства, а понимающий все до мельчайших подробностей, особенно то, что я уже и решение приняла, и согласие готова озвучить. И не было во взгляде ни самодовольства, ни бахвальства, ни чрезмерной гордыни, а только тепло и нежность, от которых щемило в груди и хотелось спрятаться в этих объятьях и не уходить никуда.

— Скажи, скажи, что ты решила, Арина, — прошептал мужчина, обнимая меня нежно и ласково, но при этом удерживая крепко, чтобы не сбежала.

— Хорошо, я согласна.

Сказала, и камень свалился с плеч, потому что уже невыносимо было просто млеть в сторонке да вздыхать украдкой — хотелось большего. Хотелось вот таких вот объятий, встреч, поцелуев, а еще хотелось будущего, такого, когда семья и дети. Не сейчас, позже, но именно с этим мужчиной, и по-настоящему, а не в мечтах, которые посещали меня каждую ночь, и утро, и день. Хотелось того, что называют счастьем, которое больше мечты о возможном будущем.

— Все правильно, милая, — проговорил и обжег: взглядом, дыханием, нежными касаниями…и поцелуем…таким, что внутри все сладко сжимается, скручивается, прячется, а потом неожиданно вспыхивает, взрывается, поглощает от макушки до пяток. И ощущение, словно мы на облаке, таком мягком, пушистом, нежном.

Хрясь!

— Какого лешего, дом!?

Глава 30. Как же так?

Арина

— Хрясь!

— Какого лешего, дом!?

Саже лежит на спине, я на нем, а вокруг нас обломки скамейки.

— Что это было? — спросил мой жених, аккуратно удерживая меня на своей груди. — Я конечно не против был бы завершить день подобным образом, но одна из досок встала поперек и упирается в ребра.

Я призвала ведьмовскую силу и направила ее на разбор завала, потому что часть скамейки оказалась у меня на спине, придавив слегка нас обоих. Но в этот раз что-то пошло не так, и сила то ли не отозвалась, то ли я перепутала что-то, да только доски даже не пошевелились — так и остались лежать.

— Не знаю, что ты делаешь, — в проеме двери, что открылась с противным скрипом, появился Иша и с интересом уставился на нас с Саже, — похоже, что маленьких горностайчиков решили завести, да только разве для этого нужно столько магии?

Мужчина приподнялся, аккуратно поставил меня на ноги, помог отряхнуться, и только после этого с укором уставился на моего фамильяра.

— И не стыдно тебе забирать ведьмовскую силу у Арины, когда она колдует?

Иша тут же стал словно пушистый шарик, потому что от возмущения его шерсть тут же встала дыбом даже на хвосте. Не знала, что горностаи так умеют.

— Кто? Я? Да я лишь немного пригубил, когда Арина лишнего выдала, а она остальное в меня буквально впихнула.

Я только краем уха прислушивалась к перепалке мужчины и фамильяра, потому что в этот момент пыталась отряхнуть себя с помощью простенького бытового заклинания, но ничего не выходило — даже пылинки не сдувались, что уж говорить о щепках и комочках земли.

— Арина, хватит, — возмущенный вопль Иши буквально резанул по ушам, заставив вздрогнуть и поднять на него взгляд. — Я скоро лопну от твоей магии, а ты все впихиваешь и впихиваешь.

— Я ничего не делаю, — честно призналась и попыталась присмотреться к фамильяру, но мой ведьмовской взгляд перестал откликаться. — Ты уверен, что я тебе отдаю магию?

— Да ты буквально топишь меня в ней! — был яростный ответ, а я окончательно перестала понимать происходящее.

— Арина, — Саже взял меня за руки, которыми я продолжала водить над платьем, пытаясь его очистить, — а ты сама видишь то, что происходит с Ишей?

Глянула и призадумалась. Горностай и горностай, белый, красивый и такой пушистый, словно к зиме уже готовится. Что в нем должно было измениться, чтобы я заметила?