Ведьма, мы-же-на-ты!

Не знаю, что меня впечатлило больше: белые чулки, утягивавшие ноги так, что те были похожи на две молочные сардельки, или башмаки – словно два маленьких кораблика с загнутыми носами. А может, трещавший по швам камзол, что пытался вместить в себя необъятность нового гостя. Хотя нет, наверное, все же это были бархатные кюлоты, что едва прикрывали его колени и чем-то неуловимо по покрою напоминали рейтузы с начесом, которые мне в саквояж запихнула матушка со словами: «Чтобы придатки в тепле были!»

– Я сэр Порвираль, бургомистр Вудленда, – важно выдал тип.

Причем когда он заговорил, щеки его затряслись так, что я побоялась, не передастся ли мне это колебание и не войду ли я с гостем в противофазу, заколебавшись в итоге. Как в воду глядела! Бургомистр меня достал! Да так, что приглашение сгореть на костре показалось мне в свете нового предложения очень даже милым. А все потому, что этот гадский градоначальник предложил мне сущее непотребство – заплатить налоги.

Мол, до него дошел слух, что помирать отказываюсь, а значит, должна платить.

– Сколько-сколько? – возопила… в смысле, вопросила я, услышав сумму, которую должна заплатить за охрану, содержание и прочее-прочее, чем занимались доблестные работники ратуши во благо таверны.

– Сто золотых, – услужливо повторил бургомистр.

– Хорошо, – проскрипела зубами я. – Только я сначала тоже выставлю вам счет…

– За что? – изумился толстяк.

– Ну вы ведь охраняли таверну. От посягательств, разграбления, сожжения… – начала перечислять я все ранее сказанное бургомистром.

– Да… – как-то неуверенно согласился он.

– Так вот! Не уберегли. У меня в договоре покупки стояло: сервизы серебряные – три штуки, скатерти шелковые на столы – дюжина штук, занавеси парчовые…

Я, конечно, приврала, не было в договоре купли-продажи, который мне отец вручил, такого. Но и сто злотых – это тоже фантазии. Причем куда более буйные, чем мои!

– Какие еще занавеси? – вознегодовал, брызгая слюной, бургомистр.

– Вот и я говорю: какие сто золотых за этот сарай? – в тон ему ответила я и добавила этому вконец страх потерявшему мздоимцу: – В нем мышей много. А кота нет… Не желаете им побыть, сэр Порвираль?

– Что-о-о? – Градоначальник аж отшатнулся. – Да как ты смеешь, богомерзкая колдовка!..

– Ну это вы первый начали, – невинно уточнила я. – Так что мой черед первой закончить. Вставайте на четыре лап… тьфу, на четвереньки, чтоб не зашибиться при обороте.

Но бургомистр коленно-локтевую позу принимать отчего-то не возжелал, а дал заднюю. Аккурат к группе поддержки, которая стояла в двух дюжинах шагов от моего порога и неуверенно мялась. Судя по всему, это были работники ратуши, которые пришли поддержать начальство в нелегком ратном подвиге выбивания налогов из ведьмы. Но проще было отобрать золото у дракона, чем хоть медьку у меня.

Кажется, понял это и толстяк, прикинув, что его претензии против моих – это слово против слова.

– Ну уж нет! – возопил он, пятясь. Да так, что каблук его туфли попал в яму, и толстяк покачнулся, не удержал равновесие и сел в лужу, которая аккурат была позади него. Во всех смыслах сел.

Я же, глядя на то, как бархат бургомистерских кюлотов пропитывает жижа, перешла от намеков к угрозам, а заодно и через порог на крыльцо, уточнила и предложила неплохой, как мне показалось, вариант развития события:

– Если вам так сразу тяжело свыкнуться с мыслью, что денег вы от меня не получите, мы можем сейчас еще немножко поспорить, а там… Скандальчик, крики, скалкой по столу, магией по лбу… Вот так и придем к консенсусу.

– Магикам нельз-з-зя применять чародейство на мирных люд-д-дях! – то ли заикаясь, то ли похрюкивая, выдал Порвираль.

– Можно, если ведьму хотят ограбить! А ваши претензии на мой кошелек – это натуральный грабеж! – выпалила я и зло зыркнула на группу бургомистерской поддержки. Та синхронно задрожала, как осиновые листья на ветру. – Так что проваливайте, пока я добрая…

– Это вы еще добрая? – робко уточнил кто-то из прислужников.

– Была бы злая, градоправитель бы ваш уже запекался с яблоком в зубах, как и положено молочному поросю, – напустила я страху на этот осинник.

И надо же было именно в этот момент бургомистру чихнуть. Звук при этом вышел очень уж похожим на хрюканье.

А я ведь даже не колдовала еще! Но испугалась вся делегация. Да так, что дала деру. Порвираль прямо с низкого старта, из лужи. Только грязь брызнула во все стороны.

Убегали они красиво, дружно, шумно… Залюбуешься!

Я же, глядя им вслед, подумала, что теперь-то точно меня оставят в покое! И пару дней так и было. За это время я успела немного прибраться в трактире, доесть все, что у меня было, даже сходить в лес за грибами и прийти там к выводу: все же придется спуститься с холма в город и купить продуктов. Но завтра, ибо сегодня был уже вечер. И полная сковородка скворчавших маслят.

И вот когда я только-только занесла вилку над исходившей паром жарехой, в дверь снова постучали…

– Кто на этот раз?! – с раздражением выдохнула я, отставляя ужин, и пошла открывать.

На пороге стояла мать с ребенком на руках и мольбой в глазах.

– Помоги, ведьма! – выпалила она, едва не падая мне в ноги.

– Как именно? – спросила я, уже понимая: свидание с жареными маслятами в ближайшее время не состоится.

– Моя дочь умирает…

– А как же местный лекарь? – уточнила я. Все же вторгаться в чужое дело… Еще посчитают конкуренткой!

– А нетути его у нас. На распределение присылали, три годочка тута – так и умотал обратно, поближе к акадэ-эмии своей.

– А знахарка?

– Тоже нема. Уже с Маворы-ручейника как. Была бабка Ругайна. Мудрая. И настой какой надо знала, и роды принять могла. Да только ее сын свез: сам в столицу подался и мать свою прихватил, чтоб она его деток нянчила. Вот и нет у нас уже год повитухи. Бабы сами рожают…

– А кто есть?

– Аптекарь, – выдала женщина. – Да только толку от него шиш. Деньги лишь дерет. Вот и вчера дал микстуры от грудной жабы, а все без толку. Ну вот он и пожал плечами, мол, такова воля богов. А я не хочу потерять Анишку. Она у меня одна… В храм побежала – требы класть богам. А там преподобный. Мне и посоветовал к вам идти. Сказал, что хоть магия и есть грех, но он его за меня отмолит у богов. Главное – дочь спасти.