Ведьма, мы-же-на-ты!

– К вам, – поправила я, намекая, что не потерплю неуважения и панибратства.

По четко очерченным мужским губам скользнула кривая усмешка, и пепельный отчеканил:

– Мы-же-на-ты.

– Не припоминаю вашего лица, – ответила, упрямо держа дистанцию. – Я вас, случаем, не проклинала?

– Нет. Хуже. Ты вышла за меня замуж! – не выдержав, прорычал пепельный.

Глава 3

– Когда? – оторопело спросила я.

– Это мне тебя нужно спросить: когда? – процедил незнакомец, глядя на меня чуть прищуренными от злости глазами цвета отчаянно-синего льда и стали.

Я глянула на пришлого внимательнее. У него были по-хорошему грубоватые черты лица: прямой, с небольшой горбинкой нос, высокие скулы, упрямый подбородок, хотя менестрели обычно величают такой волевым. Светлые, будто первый снег, волосы, собранные в хвост. Брови по сравнению с шевелюрой были куда темнее, выдавая в незнакомце породу: обычно подобное сочетание встречалось у аристократов. Вот только сиятельные редко сами выходят на поле брани. А этот снежный явно сражался, и не раз: вон застарелый след – точно тонкий волос – протянулся у основания шеи. Да и правая бровь рассечена явно клинком. Небольшой шрам почти не заметен, но чтобы от ведьмы что-то укрылось…

Да к тому же сильное, поджарое тело – явно результат ежедневных тренировок с мечом. Но самым впечатляющим в незваном госте была даже не внешность, а уверенность, которую излучал этот тип. Она расходилась от него волнами, и перед ней отступали, кажется, даже горы. Так что и мне спасовать тоже было не зазорно.

– Прошу прощения… – начиная понимать, что вышла ошибочка, выдохнула я, сглотнув, – я думала, что вдова! Мне это гарантировали…

– Кто тебе такое мог гарантировать?

– Отец, – выдохнула я. – Он заверил, что ты уже не жилец…

«И до сегодняшнего дня я думала, что папа в вопросах смерти отлично разбирается…» – мысленно добавила я.

– Он ошибся, – сказал, как сплюнул, воскресший муженек и добавил: – Так что верни брачную клятву по-хорошему…

– Я ее не брала даже! – тут же выпалила я, сама же лихорадочно прикидывая: а есть ли резон вновь становиться девицей Истрис?

Судя по последнему письму отца, это было вообще невыгодно. Он скидывал с себя поисковые заклинания, как бродячий пес – блох, уходя от преследователей и устраняя врагов. Я же не была уверена, что смогу так же. Да и дергать папу не хотелось…

– Мне один мудрый человек как-то сказал: если ведьма говорит, что не брала, значит, не отдаст. А я ему еще не поверил тогда, – пророкотал супружничек и уточнил: – Значит, по-хорошему не хочешь?

Вместо ответа я неопределенно фыркнула.

Нежданный, незваный, невесть зачем воскресший и заявившийся муженек заскрежетал зубами с явными ведьмовредительскими намерениями. Но в атаку не пошел. Стоял и испепелял меня взглядом.

А мне, с одной стороны, было любопытно и даже весело наблюдать, как тот, кто привык побеждать и брать саму Смерть за жабры, попал в этакий переплет. С другой – испытывала ехидное удовлетворение: это обычно девицы стараются всеми силами избежать постылого брака с каким-нибудь злодеем. На все готовы. Даже вон учиться в академии сбегают! А теперь пусть этот Дэйрис – в памяти наконец всплыла моя новая фамилия – отдувается разом за весь мужской род. Прочувствует печенкой, каково это, когда насильно выданная замуж девица – ты сам!

Правда, с третьей стороны, мне при таком раскладе мог быстренько наступить конец. С поминальными веночками. Ведь ничего не мешало новоявленному супружнику прибить женушку. От этой мысли в душе поселилась легкая тревога… Примерно уровня апокалипсиса.

И в ожидании его в груди что-то екнуло. А может, это из-за того, что мой внезапный муж был таким… впечатляющим. Своей мощью. Какой-то скупой мужской красотой. А главное – выдержкой. А моя ведьминская суть так и зудела проверить, насколько прочное самообладание у этого снежного…

Но я стояла на пороге и виду не подавала. Я кремень! Я скала! Я опора… начавшему вдруг бледнеть и заваливаться муженьку.

– Эй! – выдохнула я, когда тело супруга качнулось вперед, прямо на меня. – Ты чего?

Следовало бы поступить как истинная темная, когда на нее сваливаются неприятности, да еще такие большие, – отойти в сторонку. Вот только демонова привычка помогать, которую я приобрела за последнее время, не позволила это сделать. Я подставила плечо и… сама чуть не свалилась!

Снежный же мой вопрос проигнорировал по той простой причине, что был без сознания. Вот уж не думала, что столь удобный способ уходить от ответа в обморок популярен не только у юных аристократок.

Хотя у сиятельных дев перед супружником было одно большое преимущество. Весовое. Хоть муженек и был без доспеха, лишь с мечом, мне казалось, что я тащу гранитную плиту. Волоком. И это я еще призвала магию!

Даже обернулась проверить, не остается ли за нами борозда размером с замковый ров. Но нет. Половицы были целы.

– Вот говорили мне, что замужняя жизнь тяжела, но я не думала, что настолько, – пропыхтела я, сваливая мужское тело на лавку.

А затем взглянула на супружника магическим зрением. С чего ему так поплохело?

Увидела, как на животе расползается черное пятно. В центре оно пульсировало, как родник, толчками выплевывая из тела жизненную силу. А той и так немного-то осталось… Если ничего не сделать, то я снова стану вдовой Дэйрис. На этот раз с гарантией. Вот только не могла я так… Смотреть, как у меня на руках умирает человек. Хотя и знала, что проблем от живого муженька будет больше, чем от мертвого… Потому со словами:

– Да чтоб ты сдох от полноты жизненных сил! – принялась его спасать.

И первым делом стянула с супруга плащ, потом ножны. Пока освобождала раненого от верхней одежды, ненароком стянула и кожаный ремешок, державший пепельные волосы, и те разметались по плечам.

С рубашкой же деликатничать не стала – разрезала ножом. Но, увы, лицезреть мужской торс с накачанным прессом мне не удалось. Этому мешала одна ма-а-аленькая деталь – большая такая повязка. Шла она от левого плеча и заканчивалась где-то ниже завязок штанов.

Ну вот, хотела ведьма поглазеть на разврат, а тут только распущенность… И ладно бы нравственная. Так нет. Шва! Который решил разойтись, как супруги при расторжении брака.

Последний, к слову, я смогла лицезреть после того, как разрезала бинты, стягивавшие тело блондина. Залатали моего муженька добротно. А главное – плотно так, убористо… Любой вышивальщице на зависть. Только вот одна из ран открылась и сочилась кровью. Если смотреть обычным зрением, то и не сильно-то ее много вытекло.