Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
— Ничем не могу помочь.
— Не можете или не станете?
— На данный момент это одно и то же. Однако, возможно, у меня найдется для вас дело. — Она назвала сумму, и, как и ожидала, он скривил рот. КГБ плохо платил своим агентам.
— Скажите мне то, что я хочу знать, и я сделаю эту работу бесплатно. — Синатра заливался, и, осознав, что его подловили, Хаакенсен сказал: — Или мне хватит поцелуя.
Таня вопросительно подняла бровь.
— Я романтик.
— Поздравляю. Вы сбили с толку советскую бюрократку, напрочь лишенную чувства юмора, и теперь она так растеряна, что вы можете вынудить ее говорить о том, о чем она должна молчать. Этого вы добивались, угадала?
Хаакенсен печально улыбнулся.
— Попытаться стоило.
—
Хаакенсен вздохнул.
— Сообщите подробности.
4.
Не так уж было нужно искать жучки в конференц-зале: ежемесячная проверка на жучки состоялась всего четыре дня назад — но раз уж речь шла об «Анхизе», Гейб не желал полагаться на удачу. Когда техники наконец объявили, что зал чист, собрали свои таинственные приборы и ушли, он повернулся к Фрэнку:
— Зал ваш, сэр.
— Спасибо, — Фрэнк подошел к двери. — Теперь можете входить.
Вошедший напомнил Гейбу боевого петушка. Некрупный, но крепкий. Не столько идет, сколько вышагивает с важным видом. Темно-карие глаза светятся энергией. Неужто на лацкане булавка с американским флагом? О боже, так и есть. Гейб простонал про себя.
— Парни, это Доминик Альварес. Он будет командовать операцией «Анхиз».
— Должно быть, вы Гэбриел. Выходит, вы Джошуа. — Руки Альварес жал крепко, быстро, споро: потянул вниз, вверх, отпустил. — Садитесь, оба. Хочу сообщить вам кое-что до начала.
Сам он не сел. Похоже, слишком нервный для этого.
— У каждого есть хобби. Кто-то собирает марки, кто-то коллекционирует блондинок. Некоторые пишут стихи, карабкаются на горы, стреляют по бумажным мишеням. Мое хобби — история. Знаете, я могу потратить уйму времени на реконструкцию битвы при Ватерлоо или на попытки представить себе, как Юг мог бы победить в Гражданской войне. Все это достойные занятия. Но моя страсть — высадка в заливе Свиней [45] , абсолютная военная неудача в американской истории. Как это случилось? Какие уроки мы можем из этого извлечь? Как нам снова не попасть впросак?
45
Она же — операция в бухте Кочинос. Военная операция, организованная в апреле 1961 года при участии правительства США с целью свержения правительства Фиделя Кастро на Кубе. Завершилась провалом.
О, супер. Доминик не просто потряхивает флагом за разбавленным виски, он еще и диванный стратег. Долгий выдастся денек.
Альварес продолжил развивать тему.
— Итак, у этого поражения много причин. Учебные центры в Гватемале были секретом Полишинеля. Корабли напоролись на коралловые рифы, не нанесенные на наши карты. B-26 [46] прилетели поздно, поэтому парочку мы подстрелили сами — если что, я вам этого не говорил. Сотня мелких проколов превратила высадку в заливе Свиней в невероятное фиаско. Но все сводится к одному: мы перемудрили. Вместо этого нам стоило привлечь все войска: армию, флот, морских пехотинцев, ВВС. Мы были бы в Гаване к ночи, и Кастро сушил бы сейчас сухари в Ливенворте [47] .
46
Двухмоторный бомбардировщик времен Второй мировой войны.
47
Американская армейская база, где также расположена военная тюрьма максимального уровня безопасности.
Альварес быстро
ходил туда-сюда, пока разглагольствовал, останавливаясь во время пауз для выразительности.— Итак. «Анхиз». Советский ученый желает бежать. Мы хотим помочь ему в этом. Есть два способа его спасти. Мы можем устроить все в духе команды «Миссия невыполнима» — блестящий план с тысячей мелких обстоятельств, которые должны сойтись с невероятной точностью… И устроить еще один залив Свиней. А можем сыграть легко и просто. Что выберем?
Фрэнк развалился в кресле, пялясь в потолок.
— Не смотрите на меня, — отозвался он. — Я не при делах. Единственная причина, по которой я здесь, — не выглядеть дураком перед начальством, если вы трое облажаетесь.
Гейб прокашлялся.
— Мы думали, что лучше всего задействовать двух человек, надежного чешского водителя и хороший «вольво». Два запасных колеса и канистра бензина в багажнике, полуавтоматический пистолет с обоймой в бардачке на случай, если дела пойдут криво. Наш человек входит в одну дверь, выводит объект из другой, они садятся в машину, а опомнится Соколов уже в мюзик-холле «Радио-Сити», на концерте «Рокетс» [48] .
48
«Рокетс» — нью-йоркский женский танцевальный коллектив, основанный в 1925 году в Сент-Луисе (Миссури). На его базе в Нью-Йорке был создан мюзик-холл «Радио-Сити».
Альварес повернулся к Джошу и спросил:
— Вы так же это видите?
— Сэр, да.
Альварес хлопнул в ладоши.
— Тогда мы солидарны. Итак, перейдем к деталям.
***
Гейб с Джошем составили план, который казался им идеальным. К тому моменту, когда Доминик разобрался с ним, план был так ладно подогнан, что монетка отскочила бы от него, как от туго заправленной койки, и сержант-инструктор только кивнул бы в мрачном одобрении. Был Доминик ура-патриотом или нет, но дело свое он знал.
Они уже собирались, когда в дверь постучали: секретарша Фрэнка вошла с подносом, на котором стояли четыре чашки кофе, сахарница и молочник. Когда дверь за ней закрылась, Доминик тихо присвистнул.
— Вот как должна выглядеть секретарша. Красная помада и юбка в обтяг. Никакой либеральной чепухи.
— Смотри да не трогай, — прорычал Фрэнк. — Никаких заигрываний в офисе, пока я главный. Ясно? Это подрывает моральный дух.
— Вас понял, сэр, — ответил Альварес. — Четко и ясно. Но могу же я помечтать. Америка — страна мечты, в конце-то концов.
Когда с кофе было покончено, Фрэнк всех отпустил со словами:
— Хорошо поработали, все молодцы. — Это была неожиданно громкая похвала. — Гейб, — добавил он, — а вы останьтесь.
Когда все ушли, Фрэнк оперся о стол — слишком привычный жест, чтобы быть продуманным.
— Твои впечатления от «Анхиза»?
Гейб осторожно ответил:
— Я начинаю с оптимизмом смотреть на операцию.
Фрэнк вынул сигарету изо рта, сердито взглянул на нее, словно увидел какую-то гадость, и отложил в пепельницу.
— Нравишься ты мне, Причард. Ты напоминаешь мне парня из моего взвода в Корее, по кличке Вонючка. Хороший был пацан. Возможно, заслуживал кличку получше, но чего уж там. Мы были в самой заднице, на развалинах деревни, и китайцы нас прижали. Бежать некуда, прятаться негде. Мы даже врага не видели — стреляли вслепую. Потом они прекратили в нас стрелять. Порой они так поступают, надеясь обмануть, — чтобы мы встали в рост. Прошло десять минут, может двадцать. Ты не представляешь, как медленно течет время в таких условиях. Примерно через тридцать минут Вонючка поднялся на локтях, улыбнулся мне широкой, добродушной, дурацкой ухмылкой и заявил: «Уверен, они ушли, сэр». И тут-то пуля и пронзила его череп. — Фрэнк вздохнул, встал, подобрал из пепельницы сигарету. — Не расслабляйся. Не хочу, чтобы твои мозги брызнули мне в лицо.