Ведьма, пришедшая с холода (сборник)

— Что это, черт возьми, было? — провизжала Андула.

Таня с Надей переглянулись.

— Мне нужно собрать компоненты, — объявила Надя, — чтобы выследить создателей.

Таня вздохнула и вновь забралась на крышу к Андуле.

— Как я и говорила... Ты Носительница. Ты родилась настроенной на определенный элементаль, и в какой-то момент он активировался. Твой элементаль вернулся домой, так сказать. — Таня мрачно улыбнулась. — Ведьмы вроде меня умеют использовать элементали во благо, но есть волшебники, которые хотят задействовать их в темных целях. И они очень хотят забрать твой элементаль.

— Забрать? Забрать? — Андула отползла назад, повыше и подальше от Тани. — Что это значит?

Таня решила не отвечать прямо.

— Волшебники — служители Пламени — создали это существо. Элементарный конструкт. Его единственной задачей было поймать тебя. К счастью, не только служители Пламени владеют магией элементалей.

Глаза девушки выдавали ее ужас.

— И что бы он сделал, если бы поймал?

Надя расхохоталась.

— О, милая девушка. Поверь мне, ты не хочешь знать ответ.

Какое-то время морозный ночной воздух звенел в мрачной тишине.

— Он выслеживал меня, — наконец выдала Андула. Она смотрела, как Надя разделила два сплавленных куска кристалла. — Как радар или вроде того.

— Да, в целом верно. Служители Пламени пытаются собрать всех Носителей вроде тебя, — объяснила Таня. — Они хотят забрать элементали себе.

— Так что-то сидит внутри меня? Прямо сейчас? — Андула ткнула в себя пальцем. — Что такое этот элементаль, что ему от меня надо?

— Он хочет тебя. Вы были созданы друг для друга, ты призвана стать Носительницей той элементарной энергии, которую он представляет, — воды, электричества или земли, — чтобы ты могла использовать его силу на полную. Вспомни, Андула: может, у тебя есть тяга к воде или определенному сорту цветов? Но только когда произошла какая-то сильная вспышка энергии, твой элементаль смог тебя найти. — Выражение Таниного лица смягчилось. — Не волнуйся, он не причинит тебе вред. Ты была рождена для него.

Андула рассмеялась сухо и горько.

— Вот уж не знала, что кагэбэшники верят в судьбу.

Надя с Таней разом вздрогнули. Они переглянулись — долгий, бессловесный спор, затем Таня закрыла глаза и слегка кивнула.

— Мы здесь не как кагэбэшники, — наконец объявила Надя.

— Нет? Тогда кто вы? Чего вы на самом деле от меня хотите? — Андула сложила руки на груди. — Как я могу вам верить? Откуда мне знать, что именно эта группа «Пламя» желает мне зла, а не вы?

— Мы из Консорциума Льда, — объявила Таня, опустив руку на колено Андулы. Она осторожно сложила ладонь лодочкой, скрыв в ней крошечный талисман. — И мы здесь, чтобы помочь.

***

Гейб думал, что после третьего приступа рвоты в нем уже ничего не осталось. Он ошибался.

Джордан раскачивалась в кресле и продолжала разглагольствовать, словно в ведре между ними не лежало содержимое его желудка.

— Лед — это мир в общем и целом, как он есть. Они... снобы по большей части, но не такие злобные, как Пламя. У меня есть с ними связь. Если уж кто знает, как совладать с твоей болью, так это они. — Она передала ему салфетку.

— Мне не нужна их помощь. — Фраза прозвучала бы чуть увереннее, если бы желудок не выбрал именно этот момент, чтобы исторгнуть остатки содержимого.

— Похоже, последний приступ. — Она протянула Гейбу стакан с чистой водой, когда он закончил. — Как следует сполосни рот. Ты же не хочешь, чтобы эта дрянь застряла у тебя в зубах.

Он побулькал, сплюнул, вытер губы, бросил салфетку в ведро.

— Куда мне это слить?

Она кивнула на дверь, которую он прежде не замечал.

— В уборную.

Когда он вернулся, она уже вытерла чашу и сожгла в ней пригоршню трав.

Гейб снова сел.

— Я справлюсь сам.

Она расхохоталась.

— Как с Драгомиром? — Джордан не позволила паузе затянуться настолько, чтобы Гейбу пришлось отвечать. — Как долго ты сможешь скрывать это от своих коллег в посольстве? Или от начальства в Лэнгли [8] ? Лед научит тебя справляться с этим.

— А ты не можешь?

Она помотала головой.

— Я могу лечить симптомы. Проблема глубже, к ней я даже не приближусь. И если ты решишь не обращать на нее внимания, симптомы усилятся настолько, что я уже не смогу их снять.

8

Территория неподалеку от Вашингтона, на которой расположена штаб-квартира ЦРУ.

— Звучит не очень.

— Не очень, — согласилась она. — Ты должен поговорить с Алистером Уинтропом. Он... — Она задрала голову, подбирая верную формулировку, и остановилась на этой: — Атташе по культуре в британском посольстве. Один из твоих.

Гейб закинул ногу на ногу и откинулся в кресле. Она не сказала «агент». Не сказала «шпион».

— Атташе по культуре?

— МИ-6, — пояснила она. — Так что действительно из твоих. Я же не отправляю тебя в КГБ.

— А был такой вариант?

Улыбка Джордан сверкала белизной, но на этом сходство с акулой заканчивалось.

— Ваши агентства дружат. Если твои сослуживцы или Лэнгли узнают, что вы общаетесь, им это даже понравится: межведомственного сотрудничества трудно достичь, особенно в этой сфере.

— И... Кто он там...

Она поморщилась.

— Волшебник, как они говорят. Но да. Он из наидревнейшей семьи. Льду важно такое: родословные, титулы, семьи. Снобы, говорю же.

— И он в МИ-6. Разумеется.

— Мне плевать на Лед, Гэбриел. Но Алистер — хороший человек. Он тебе поможет.

«Да», — вертелось у него на кончике языка. Слово было гладким, круглым, успокаивающим, словно пастилка от кашля. Но боль ушла, а годы подготовки просто так не проходят. Гейб знал, что агент обрабатывает контакт по стадиям вербовки подобно тому, как священник ведет свою паству по пути Христа на Голгофу: найти потенциального информатора, определить его потребности, установить с ним связь, пользуясь его доверием, страхом, определить общую цель, а затем завербовать. Втянуть игрока в игру.

«Я не пытаюсь ничего тебе продать», — заявила Джордан. Но это была суть вербовки, двойной слепой метод, это была история, которую она одновременно рассказывала и продавала: это не обычная болезнь, я не предлагаю формальное решение проблемы. Ты особенный. Ты важен для нас.

Магия была реальной. Улицы Каира проникли в его кошмары. Шакалы хохотали, железные подошвы звенели по мостовым его памяти. Окровавленные лезвия ножей сверкали во тьме. Он вспоминал эти мрачные видения при пробуждении, а порой — перед приступом мигрени.

Джордан хотела помочь. Или хотела, чтобы он в это поверил.

Он проглотил «да», сказал «нет» и встал. Комната не прогнулась и не качнулась, когда он подошел к двери.

— Гэбриел...

— Нет, — повторил он, обнаружив, что во второй раз отказать проще.