Ведьмачья сказка, или Матерь для ведьмаков. Том 5

Брин в это время выудила связку ключей из кармана и приложила один из них к небольшому углублению в двери. Ведьмак успел заметить, что ее пальцы слегка подрагивали, а потом поморщился от того самого необъяснимого резкого писка. Брин же внимание на звук совершенно не обратила, шагнув в полумрак открывшегося коридора. Эскель поспешил за ней. Короткая лестница привела к железным дверям без ручки, около которых Брин и застыла. Решив не торопить девушку, Эскель встал рядом, ожидая, что она либо как-то откроет эту дверь, либо начнет подниматься по лестнице. Железные створки неожиданно разъехались в стороны сами, за ними оказалась совсем небольшая и совершенно пустая комнатка, в которую чародейка и шагнула не задумываясь. Эскель, снова не задавая вопросов, последовал за ней, с любопытством осматривая местами поцарапанные и чем-то заляпанные стены помещения и ожидая открытия потайной двери. Зачем такие сложности в доме, он даже и предположить не мог. Но к его удивлению, даже после того, как Брин нажала на что-то на стене, ничего не произошло. Ведьмак уже хотел было все-таки спросить об этом, но тут двери пришли в движение и закрыли их в этой железной коробке. Заработал какой-то механизм, пол дрогнул, и Эскель инстинктивно вцепился в поручень, закрутив головой по сторонам. Железная ловушка поскрипывала и шаталась, но не спешила открываться.

– Что происходит? – беспокойно спросил он, так и не увидев никакой реакции от Брин.

– А? – будто очнулась она. – Ой, извини, – встрепенулась девушка и успокаивающе коснулась руки напряженно ожидающего бедствий ведьмака. – Это лифт, он отвезет нас на нужный этаж. Скоро уже приедем, не бойся.

Поняв, что ситуация обыденная, ведьмак немного расслабился, но доверять трясущейся железной коробке не начал. Впрочем, та в самом деле вскоре остановилась, и странные двери без ручек снова открылись, выпуская их с Брин. Место, в котором они оказались, правда, было совсем другим! Ну, точнее, этот коридор был очень похож на тот, в который они вошли с улицы, но определенно отличался. И как после этого можно было быть уверенным, что магии в этом мире нет?

Брин же, не задерживаясь, направилась вглубь коридора, где снова остановилась у двери, правда, на сей раз выглядевшей вполне обычно. По крайней мере, ручка на ней была.

– Ну, вот и пришли, – скорее сама себе пробормотала чародейка и шумно выдохнула, собираясь с мыслями. – Не верится…

Сжав пару раз ладонь в кулак, Брин протянула руку и снова что-то нажала. Где-то в глубине раздался переливчатый звонок. Ждать понадобилось недолго, дверь отворилась чуть ли не сразу же. Их определенно ждали! Еще мгновенье, и Эскель впервые увидел пусть и приемных, но все равно родителей женщины, которую так сильно полюбил. Они стояли у самого порога и, кажется, потеряли дар речи, глядя на пришедших к ним гостей. Оба невысокие и полноватые, они с одинаковым выражением шока на лице смотрели на свою дочь. Отец был полностью сед и чуть лысоват, но еще не стар. В целом располагающее лицо несколько портила залегшая меж бровей глубокая морщина, которая выдавала в нем человека, привыкшего часто хмуриться, а странного вида очки, за которыми прятались светло-голубые глаза, подсказывали, что хмурился он, вероятно, от плохого зрения. Мать была чуть ниже отца и, судя по морщинкам на лице, куда улыбчивее него. Ее полуседые волосы, странно темные лишь на концах, были гладко зачесаны назад и чем-то прижаты. В добрых серых глазах быстро начали копиться слезы. Эти люди были совершенно не похожи на Брин внешне, но сколько радости от встречи ведьмак увидел на их лицах.

– Мам, пап, – первой отмерла чародейка. – Я вернулась!

3

Я уже забыла, когда последний раз так нервничала. И было бы от чего! Я ведь наконец отправлялась домой! Я скоро должна была увидеть родителей! Надо бы радоваться, а у меня вместо этого пальцы подрагивали. К счастью, Эскелю удавалось неплохо меня отвлекать. Он с таким неподдельным любопытством осматривался и задавал так много вопросов, что я с удовольствием погрузилась в разговор, изредка прощупывая пространство вокруг и стараясь рассказывать как можно больше и лаконичнее, радуясь, что отправилась сюда именно с ним. Под конец, правда, я все-таки снова ушла в свои мысли, да так, что совершенно забыла о лифте, который подарил явно не самые приятные минуты моему ведьмаку. За что, с одной стороны, мне было стыдно, а с другой, я лишний раз убедилась, что с Эскелем можно было идти не только в разведку, но даже в незнакомый ему мир, не боясь заработать кучу проблем. Для дремучего средневековья, в котором родился и жил, он реагировал на все новшества с невозмутимостью истинного ведьмака, даже если я давала маху и не предупреждала его вовремя. А потом дверь родительской квартиры открылась и я, наконец, увидела их…

Они заметно постарели за этот год, прошедший для них. Волнения не пошли им на пользу, но как же было здорово наконец снова их видеть! Вживую! И иметь возможность обнять…

– Мам, пап, я вернулась! – сообщила я и так, в общем-то, очевидную вещь и кинулась их обнимать.

Привычно склонившись к ним, я крепко прижала к себе сразу обоих и почувствовала ответные судорожные объятья. Как же… как же долго я к этому стремилась!

– Брина! Бриночка! Это ты? Это правда ты? – после долгих объятий захлюпала носом мама, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

– Я, мам, я, – улыбнулась я, глядя на нее. – Я же обещала, что найду способ вернуться! Ну чего ты? Я же даже предупредила, что приду сегодня! Вы же знали! Ждали!

– Ждали, но до конца не верили, – стирая слезы со щек, призналась мама и снова кинулась меня обнимать и целовать лицо. – Бриночка наша! Как мы волновались!

– Все хорошо, мам, все хорошо, – только и могла повторять я, сама чувствуя, что еще чуть-чуть и разрыдаюсь. Надо было это дело прекращать!

Чуть отстранившись, я наконец вспомнила об Эскеле, который всё это время так и стоял на пороге.

– Мам, папа, это Эскель, – развернулась я к двери, усиленно смаргивая все-таки навернувшиеся слезы. – Я вам о нем рассказывала. Зайди, дверь хоть закроем, – это я уже сказала ведьмаку, находившемуся в коридоре.

– Здравствуйте, – сказал он, переступая порог, и поклонился.

– Что он говорит? – поинтересовалась мама.

Я на мгновенье озадачилась, глянув сначала на маму, потом на ведьмака, а потом запоздало сообразила.

– Точно, вы же друг друга не понимаете, – досадливо пробормотала я. – Он здоровается, мам, – перевела я, медленно осознавая будущие трудности.

– Здравствуй, – ответила ему мама. – Проходи. Мы рады познакомиться.

Папа молча протянул ему руку. Эскель не мешкая пожал ее, а потом посмотрел на меня.

– Тебя приглашают в дом, – перевела я ему.

Ведьмак кивнул.

– Как так получается, что тебя он понимает, а меня – нет? – озадачилась мама. – Ты же на русском говоришь.

– Это отголоски той же способности, что позволяет мне перемещаться между мирами. Появляясь в другом мире, я понимаю его жителей, а они – меня, – пояснила я.

– То есть ты со всеми говоришь на русском? – недоверчиво переспросила мама.

– Ага, вчера даже с турками, – усмехнулась я, припоминая.

– Турки? – совсем растерялась мама.

– Да, я вчера в первый раз тестировала свою способность и оказалась в Турции. Помнишь, я тебе про турецкие Мальдивы рассказывала? Вот там мы были, – улыбнулась я.

– А почему не сразу домой? – впервые подал голос папа.

– Ну… как уж получилось! Мне еще нужно научиться управлять новыми способностями, – я не собиралась говорить родителям об опасности преследования. Им и так волнений хватает. – Не всё сразу, – чуть натянуто, рассмеялась я.

Мама переглянулась с папой и тут же спохватилась.

– Что ж мы на пороге-то стоим. Проходите скорее! – засуетилась она.

Я улыбнулась, скидывая обувь, и зашагала по таким родным и знакомым коридорам, от которых успела совершенно отвыкнуть. В реальность происходящего верилось с трудом.

– Кушать будете? Я твои любимые пирожки испекла! – тут же предложила мама.

– М-м-м… пирожки! Конечно будем, – немедленно согласилась я, за шесть лет очень соскучившаяся по маминой готовке.

Светлая и просторная кухня – мамина святая святых как всегда блестела чистотой. Начищенные до блеска кастрюли, разложенные по местам ложки-вилки, идеально помытые плита и духовка, и даже Мурзик был гладко вычесан и лежал на своей подушке на подоконнике. А в центре стола покрытые чистым полотенцем лежали пироги, испеченные специально к моему приходу. Всё как раньше, до того, как я провалилась в тартарары. На глаза снова навернулись слезы.

– Мурз! – воскликнула я и бросилась к коту, как к спасательному кругу. – Я по тебе тоже соскучилась, мохнатая скотина.