Ведьмак с Марса 2

— Они большие. Как и кровати в них.

Не то чтобы я бывал в таких местах раньше, но подготовился заранее. И позаботился о том, чтобы нам предоставили номер без излишнего ассортимента развлечений. Ладно я, но Микаэла была совсем юна, и я плохо представлял себе, как она отреагирует на какие-нибудь наручники, пусть даже с розовым мехом, или выставку всяческих лубрикантов. Пусть даже только в качестве антуража.

Может быть, потом. Со временем. Но пока…

Только хардкор, только самая нежная романтика. Кровать, цветы, свечи, фрукты на столике, напитки без алкоголя. Ничего лишнего.

Что такое «большие комнаты», девушка поняла, когда монументальной толщины дверь нашего номера выдвинулась в коридор и скользнула в сторону, а я пропустил Миху вперёд. Тесные комнатушки жилого блока рядом с этим помещением смотрелись бы, словно камера карцера в тюрьме. Умелый архитектор запросто сделал бы из одного этого номера двухкомнатную квартиру со всеми удобствами.

Главным, но не единственным украшением комнаты была огромная классическая кровать из настоящего дерева с огромными подушками, разбросанными на покрывале в интригующем беспорядке.

Но помимо неё нашлась ещё пара кроватей, или, скорее, кушеток поменьше — изогнутых и оснащённых несколькими ручками в разных местах, для пущего удобства предающихся страсти. А вот этого я не предусмотрел. Но, вероятно, у них не нашлось номера без таких дополнений.

Была и ещё одна приятная вещь, незримая для глаз — полная звукоизоляция номеров. Именно поэтому дверь оказалась такой толстой и сдвижной, а не распашной. Я запер её и повернулся к Михалычу.

— Ого, — Микаэла не выглядела смущённой, но, похоже, вживую такое пристанище для влюблённых она наблюдала действительно впервые. Что ж, приятно, когда и ты, и твоя девушка — первооткрыватели.

— Куда поедем? Может быть, солнечная Италия? — спросил я и коснулся пальцами панели управления на стене. Две стены и потолок засветились мягким светом, и за ними стала видна покрытая зелёными холмами долина, за которой высился вулкан. Словно прямо сейчас мы были в угловом номере с прозрачной крышей и панорамными окнами, выходящими прямиком на Везувий.

— Или, быть может, горный курорт где-нибудь в Андах? — картина за фальшивыми окнами сменилась — теперь мы находились в острых заснеженных скалах, устремлённых в обсыпанное звёздами небо.

Я ещё несколько раз нажал на панель, по очереди меняя вид за «окнами» — верхний этаж небоскрёба, опушка леса в глуши, борт частного самолёта…

— Вот сейчас останови, — попросила Микаэла, когда вид за окном сменился на подводный. В кристально чистой воде плавала масса рыб всех цветов радуги, а прямо рядом с «окном» величественно проплывал над самой поверхностью донного песка огромный скат. Я рассмеялся.

— Может, мне послать за гидростюмами?

Микаэла развернулась ко мне и со смехом повисла на моей шее.

— Наденем их и будем сидеть и смотреть на то, как рыбы… — договорить она не смогла, потому что я запечатлел на её губах долгий поцелуй, прижимая её к себе. Я долго этого ждал.

Микаэла с жаром ответила мне, и я ощутил, как её пальчики скользнули по спине и ниже, под ремень. Оказывается, не мне одному сложно сдерживаться, м?..

Я чуть ослабил хватку и одним движением аккуратно потянул через голову её платье — она как раз очень ловко подняла для этого руки.

— Вот когда закончу — можем посмотреть и на рыб, — улыбнулся я, лёгким толчком укладывая Миху на ближайшую кушетку, напоминающую своей формой сильно наклонённую букву S. Содержимое её кружевных лифчика и трусиков интересовало меня гораздо больше, чем интимная жизнь глубоководных рыб.

Устроившись верхом на её бёдрах, я пробежал пальцами по её плечам, груди, бокам и животу, чуть щекоча, лаская и давая ей расстегнуть мою рубашку, с удовольствием любуясь, как подёрнулся дымкой возбуждения её взгляд.

Я читал её как открытую книгу: едва ощутимый трепет мышц — где приятно, едва слышный смех и ёрзание — где щекотно. Повёл плечами, скидывая рубашку назад, наклонился и поцеловал Микаэлу в губы, пока она справлялась с ремнём брюк.

— В одном я вам, девушкам, даже завидую… — прошептал я, когда мы оторвались друг от друга.

— М-м? — полюбопытствовала она, одержав победу над куском кожи с пряжкой. Ощутив её пальцы на своих бёдрах, я возбудился ещё сильнее.

— Вы можете раздеться за три секунды!

Миха от души расхохоталась, выгнувшись подо мной на кушетке, отчего её грудь стала казаться ещё больше, чем была на самом деле. Я к этому моменту как раз расстегнул застёжку лифчика и отбросил его вслед за рубашкой.

— Хорошо, в следующий раз приду в настоящем корсете, юбке с кринолином и шнурованных ботфортах! Если не справишься с раздеванием быстрее, чем за полчаса — то покатаешь меня на своём мехе! — через секунду хохот сменился стоном, когда я погладил её соски и, низко наклонившись, жарко поцеловал в шею с одной стороны, а потом и с другой.

Девичье тело выгнулось под моими руками, затрепетав от касаний к очень чуткой коже шеи. Значит, в следующий раз, да?

— Так вот как теперь это называется! — шепнул я.

В моё время, чтобы обозначить секс, предлагали покатать на одноглазой змее, но озвучивать это для Микаэлы не стоило.

— Напомни мне взять с собой нож, и я справлюсь за минуту, — я положил руки на её груди, поглаживая вздыбившиеся соски.

Миха прикусила губу и часто задышала.

— Эй, я же не режу мехов на части, чтобы добраться до реактора! — выдохнула она.

— Да, потому что на поле боя именно это буду делать я. Тебе всё достанется готовым!

Я почувствовал, как становится горячим её тело под моими ладонями — да и самому стало жарко, когда она обвила мои ноги своими, прижимая меня к себе. Может быть, она и хотела что-то ответить на тему так горячо любимых ею мехов, но вместо этого лишь застонала мне прямо в ухо…

Изогнутая кушетка действительно оказалась очень удобной, давая опору моим рукам. Впившиеся в мою спину ногти и несколько ловких, подгоняющих движений ногами, которыми она обвила меня, распалили меня ещё сильнее. Но, как и в прошлый раз, я не спешил — в нашем распоряжении было всё время мира, а в моём распоряжении — всё её тело.

Упругая девичья грудь с твёрдыми горошинами сосков, напрягшихся ещё сильнее под моими пальцами и от моих поцелуев. Сладкие губки, которыми она жадно отвечала мне, подолгу не отпуская от себя. И жаркое мокрое лоно, принимавшее меня раз за разом. Нежная, такая охочая до поцелуев шея и крепкие ноги, то обвивавшие меня, то оказывающиеся на плечах, то опущенные вниз, чтобы сжать меня плотнее — но не бёдрами…

Сам не помню, как вышло, что с кушетки мы перебрались на пол, потом на большую кровать… Подушки оказались очень удобными.