Ведьмам и не снилось

Ната наклонилась к Кристине и заговорчески прошептала ей на ухо:

– Я по-прежнему в лодке, просто весло использую не только для гребли!

Кристина, скрестив руки на груди, и, покусывая левую щеку, задумчиво и с определенной долей недоверия смотрела на Нату. Но ведьму, по всей видимости, это мало беспокоило.

– Что значит запечатать заклинание?
– Спросил Патрик у Лапы.

– Насколько мне известно, это попытка заключить что-то в определенном месте.
– Ответил тот.

– И что же?
– Задал вопрос Грин.

– А вот это мне неизвестно!

– Но узнать ты можешь?

– Слушайте, у меня нет никакого желания лезть на рожон и отхватывать за это люлей! Если Ната никому об этом не сказала, почему вы думаете, что она все расскажет мне?

– Потому, вы друзья!

– Э-э-э, не поймите меня не правильно, но, по-моему, она сейчас не настроена откровенничать.

– Лапа, она точно что-то задумала, и нам лучше быть в курсе.
– Сказал Патрик.

– У меня есть определенные догадки.

– И?

– Я очень боюсь, что они могут подтвердиться.
– Лапа настороженно смотрел в сторону.

В этот момент к ним подошла Грэтта.

– Может, перестанем играть в угадайку и сами все узнаем?

Она потрясла перед ними маленьким флакончиком с темной жидкостью и протянула его Грину.

– Только смотри сам не выпей, тебя мы точно не откачаем!

– Спасибо! Воодушевляющее напутствие.
– Грин спрятал сонное зелье в карман куртки.

Вечером, когда над лесом Коэнов сгущалась ночная тьма и все готовились улечься в свои постели, в дверь дома ведьмы постучали.

Ната сидела посреди комнаты перед небольшим костром, сооруженным прямо на старом потертом половике. Его пламя приятно потрескивало, переливаясь от ярко-оранжевого до небесно-голубого, но все же не покидало границ коврика. Она, конечно же, слышала стук, но по-прежнему сидела не шелохнувшись. Пришедший был настойчив и ведьма, обреченно закатив глаза, понимая, что гостя ей не спровадить, одним движением руки открыла дверь.

Грин, опираясь плечом на дверной проем спросил:

– И с каких пор ты блокируешь вход в свою обитель магией?

– Иногда, знаешь ли, хочется побыть одной.
– Даже не повернувшись в его сторону, ответила ведьма.

– Разрешишь войти, я все еще не могу переступить порог?

Ната щелкнула пальцами, и Грин почувствовал, как магическая завеса спала.

– Ограничила список входящих?
– Пошутил он.

– Какими судьбами, Грин?

– Никогда не думал, что тебе нравится одиночество. Даже Каспер со своими пожитками перебазировался в подвал нашего дома.

– Будем задавать друг другу вопросы, на которые никто не хочет отвечать или ты все-таки скажешь, зачем пришел?

– Как ты?
– Он сел в старое кресло, наклонившись к Нате.

– Хорошо.

– Остальные так не считают.

– А что думаешь ты?
– Она подняла на его большие темные глаза.

– Я думаю, не стоило выплескивать свой гнев на Деми, ты не на шутку напугала его.

Ведьма расплылась в довольной ухмылке.

– Маленький мальчик пожаловался старшим?

– Он переживает.

– О чем? Что я показала свою силу, тем самым, поставив его на место?

– Ты же знаешь, ты для него не просто девушка.

– А ты пришел поговорить о нем и его чувствах?
– Улыбалась ведьма.

– Почему бы и нет? Мы давно не болтали, я соскучился.
– Он хитро улыбнулся в ответ.

– Тебя я тоже пугаю?
– Догадалась ведьма.

– До чертиков!
– Признался Грин.

– А ты не врешь.

– Не вижу смысла.

Ведьма и оборотень некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Ты изменилась после... того, что произошло.

Ната молчала.

– Мне жаль, что виной всему стал мой поступок. Я не сдержался. И мне, правда нелегко это признавать, хочу, чтобы ты это знала.

– Я знаю.
– Кивнула ведьма.
– И, не стану отрицать очевидное, мне приятно твое смущение.

– Значит, я могу рассчитывать на то, что когда-нибудь меня все же простят?

– Слушай, я не очень люблю подхалимство!

– Переборщил?
– Ухмыльнулся Грин.

– Немного.

– А если серьезно, как ты?

Ната громко выдохнула, расслабилась и, обняв колени, сказала:

– Не знаю... Я полностью осознаю силу, бурлящую во мне, но так же понимаю, что она не моя. И меня это злит.

Она закусила губу, затем продолжила:

– Когда ведьмы вытащили меня с того света, они словно сняли все барьеры... Открыв глаза, меня будто оглушило слепой яростью к каждому, кто когда-либо посмел поступить со мной плохо.

Грин видел, что Ната старается быть откровенной.

– Но ты всегда можешь контролировать себя, мы ведь это уже проходили.
– Напомнил он.

– Сейчас все по-другому. Мне это нравится, и я не понимаю, почему должна сдерживаться?
– Она посмотрела на него в упор.

– Потому, что твоя неудержимая тяга к мести, может погубить близких тебе людей.

– Ты сейчас о себе?
– Ведьма залилась веселым звонким смехом, и Грин ответил тем же.

– Мне импонирует думать, что я вхожу в список твоих друзей.

– Я никому из вас не причиню вреда! Это я могу контролировать!

– Смелое заявление, не находишь?

– Есть причины думать обратное?

– Ну, даже не знаю! Ты никому ничего не говоришь о заклинании, которое наложила, и

которое уже сказалось на ребенке, и, судя по тому, что остальные ведьмы тоже молчат, это было нечто из ряда вон выходящее.
– Грин загнул один палец, готовясь перечислить дальнейшее.

– Приму это как комплимент!
– Ната вальяжно откинулась на спинку мягкого дивана, блаженно протянув ноги к огню.

– Я лично видел, как ты, не моргнув и глазом, вырвала сердца из тел двух огромных ящериц!
– Продолжил Грин.

– О! Прости, что не поплакала над телами пытавшихся убить меня врагов!

– Я готов списать твою иронию на ярость и гнев, о которых ты говорила ранее.
– Согласился он.
– Но зачем было ломать позвонки Деми, малец в серьез думал, что ему конец!