Ведьмами рождаются

Кузьмин потерял самого себя. Он так сжимал её хрупкое тело, что боялся повредить ей что-нибудь. Но тело действовало помимо разума. Ему хотелось попробовать каждый миллиметр её тела, раствориться в ней полностью, без остатка. Взрыв, прозвучавший одновременно в обоих телах, вызвал у Насти слёзы восторга, а Кузьмин подумал, что теперь и умереть не страшно.

Они лежали на скомканной постели, тяжело дыша, не в силах оторваться друг от друга. И тут раздалась трель мобильного телефона Кузьмина. Но тот и не думал на неё реагировать, отключив противную трубку. Через секунду ожил телефон Насти. Они переглянулись и принялись самозабвенно целоваться. Если бы в эту минуту случился взрыв или землетрясение, влюблённые этого бы даже не заметили. Но случился настырный пенёк. В голове у Насти набатом прозвучал его осатаневший рёв: «Настька, возьми трубку! — верещал друг у неё в мозгах, — чем ты там занимаешься. Распутница!»

Последнее слово заставило девушку вскочить, будто её ошпарили, при этом они с Кузьминым стукнулись лбами. Держась за повреждённую черепную коробку, Настя схватила телефон.

— Алло, — произнесла она, стараясь выровнять дыхание.

— Анастасия Михайловна? — проговорил вежливый незнакомый голос, — вас беспокоят с поста охраны. Мы не можем связаться с Виталием Николаевичем, а человек, стоящий рядом с нами, требует, чтобы его пропустили в квартиру, и утверждает, что вы знаете, где господин Кузьмин.

— Да, он рядом со мной.

— Не могли бы вы передать ему трубочку?

Настя протянула телефон Кузьмину и принялась искать свою одежду, что оказалось делом нелёгким.

Кузьмин, молча выслушав охранника, сказал:

— Пропустите его.

Вернул Насте трубку. Не представляя, что ещё можно ожидать от Пенька, она вопросительно, и, на всякий случай, виновато на него посмотрела.

— На посту охраны мне сообщили, что внизу какое-то мелкое недоразумение, которое, по всей видимости, только что вышло из лева, требует, чтобы его пропустили к сестре, которая живёт в моей квартире.

— Это Пенёк… то есть, мой брат, — Настя мысленно костерила друга на чём свет стоит.

— Так вот как зовут нашего брата! — полушутя-полусерьёзно проговорил Кузьмин.

— Виталий Николаевич, — взмолилась Настя, — одевайтесь быстрее, он не должен догадаться о… — она запнулась.

— О том, что мы только что занимались любовью? — лицо Виталия нахмурилось, — почему мы опять на «вы»?

Настя, которую появление Пенька привело в чувство, ругала себя за то, что позволила себе расслабиться. Она не жалела о том, что произошло, но абсолютно не видела возможности для продолжения этих отношений. По крайней мере до того, как всё разрешится.

Не желая сейчас выяснять отношения, девушка распахнула дверь. В комнату тут же ворвался запах горелой яичницы с беконом, которые Настя оставила на маленьком огне, когда пошла будить Кузьмина. С криком: «Ой, мамочки!» она ринулась на кухню….. Весь первый этаж уже заволокло дымом. Настя затушила газ и побежала открывать окна по всей квартире. Кузьмин, тем временем, впустил Пенька, который вежливо с ним поздоровался и, без тени смущения, разочаровано заявил:

— А я думал, вы тут по-другому зажигаете.

Настя, пробегавшая мимо от одного окна к другому, отвесила ему звонкий подзатыльник.

— Я так понимаю, это был наш завтрак, — сказал Кузьмин, входя на кухню и обозревая сгоревшую сковородку.

— Она с детства была забывчивая, — со знанием дела сообщил Пенёк, — благодарите бога, что квартиру вам не спалила.

— В этом доме Настя может делать всё, что хочет, — серьёзно сказал Виталий, — если ей захочется сжечь мою квартиру — она в полном её распоряжении.

Пенёк обалдел от такого недвусмысленного заявления, а Настя показала ему язык.

Кузьмин, который уже был в костюме, сказал:

— Настя, не расстраивайся, мы позавтракаем в офисе. Если ты не хочешь ехать туда в моих шортах, то можешь пойти переодеться.

Девушка побежала переодеваться, ломая голову над тем, как теперь себя вести с Виталием.

Кузьмин, сплавив Настю, приступил к допросу Пенька.

— Вас действительно зовут Пенёк? — он почему-то не сомневался, что это именно так.

— Пенёк, — он кивнул и сделал дебильное лицо, — и мама, и бабушка всё время злились на меня и говорили: «Ну и пенёк же ты!» Одна Настенька меня любит!

Он всхлипнул для убедительности.

— Хватит! — жестко прервал его Виталий, — я люблю Настю, и не позволю втягивать ни в какие авантюры. В каких целях ты её используешь?

— Ни в каких, — Пенёк серьёзно посмотрел ему в глаза, сбросив маску идиота, — я хочу её защитить, так же, как и вы.

— Ты находишься возле неё гораздо раньше, чем ей стала угрожать опасность, значит, говоришь неправду.

— Та опасность, которая угрожает Насте, появилась раньше, чем она с вами познакомилась.

Кузьмин грубо посадил Пенька на стул.

— Рассказывай, я хочу знать всё!

— Ничего я вам не буду рассказывать, — Пенёк попытался соскользнуть со стула, но железная рука Виталия не дала ему такой возможности, — если Настя посчитает нужным, она сама вам всё расскажет.

Виталий всерьёз приготовился применить методы, запрещённые Женевской конвенцией, но на кухню вошла Настя. Оба мужчины с уважением посмотрели на девушку, которая смогла собраться за такое короткое время. Причём никто у неё над душой не стоял и раздражёнными криками не подгонял.

— Я готова, можем ехать, — Настя сделала вид, что не заметила ничего странного, решив попозже выпытать у каждого в отдельности, что между ними произошло.

Пенёк облегчённо вскочил со стула и быстро пошёл к двери.

— Он что, тоже должен ехать с нами? — недовольно спросил Кузьмин.

— Виталий Николаевич, мне спокойнее, когда он рядом.

Если Кузьмина и задела эта фраза, вида он не подал.

Войдя в здание «Прима-Люкс», они словно попали в самую гущу военных действий. Весь офис гудел, как растревоженный улей. Сотрудники с перепуганными лицами носились по коридорам с кипами бумаг. Завидев Кузьмина, у вех почему-то появлялась надежда во взглядах. Виталий, сжав челюсти, ускорил шаг. Настя с Пеньком едва за ним успевали. В приёмной они обнаружили зарёванную Людочку, которая дрожащим голосом сообщила, что с самого утра у них в офисе хозяйничают вандалы из налоговой.