Ведьмин дар

Городок закончился. Илья выехал на трассу, пристегнулся и втопил. Я посмотрела на часы – за сорок минут управились. Значит, у бабы Любы будет в распоряжении больше территории – часть трассы успеет захватить… В окне замельтешили, то появляясь, то пропадая, одинокие домики, желтеющие рощицы и поникшие кустики. Неизменным оставалось только глубокое, ясно-солнечное августовское небо.

– Эф, ты хорошо помнишь, где искать приют?

Вот смотрит в зеркало заднего вида, щурит глаза – и меня берёт такая тоска по наставнице… Рано она ушла, слишком рано. Многое успела сделать, да: придумала концепцию приюта и защиту, спасла многих «даровитых» и обреченных на казнь… И могла бы сделать ещё больше, если бы осталась в приюте, а не рисковала каждый день, выслеживая, вызнавая, собирая сведения о дарах и их владелицах. Но…

– Угу. Скажу, где тормознуть. Но на такой скорости часа четыре ехать, – я положила на колени трость и погладила белый камешек, ощущая тепло целительной силы.

Сутки почти прошли, то есть пора тратить вторую часть исцеления. К сожалению, лечебные заклятья действуют недолго, а при частом использовании перестают работать вообще. Я старалась не трогать их как можно дольше и дробить одно на части, хотя соблазн ненадолго ощутить себя нормальным человеком был ой как велик.

– Чего ты боишься? – снова не выдержал Илья.

– Преследования, – я крепче сжала трость. – И оно будет. Следи за своей частью дороги. А я послежу за своей.

Анюта затихла и задремала, вжавшись в кресло и отвернувшись к окну. Наконец-то…

– Старая перестраховщица… – усмехнулся приятель, нарочно напоминая о моём широко известном в отступнической среде прозвище.

Которое я получила и за то, что обдумывала все вероятные и не очень варианты, и за то, что готовилась сразу ко всему – и к вероятному, и не очень. И, пытаясь усидеть на нескольких стульях, частенько оказывалась понятно где.

– Илюх, вот ей-богу, стукну, – я насупилась. – Не отвлекай.

– А всё-таки? – его глаза стали серьёзными. – Готова?

Я фыркнула:

– Конечно. Сдаваться и сдавать вас не собираюсь. А если тебя интересует, способна ли я на что-нибудь, кроме советов, после выжигания «угля», то да, способна. На всё. Как прежде, и даже больше. У меня после четырёх лет медитаций и относительного покоя знаешь, какой резерв?

– Я так и не понял, кстати, зачем ты сдалась, – заметил он, полуобернувшись. – И почему позволила выжечь «уголь».

– Организм – подлейшая штука, – я снова прикоснулась к белому камешку на трости. – Он плюет на твои планы и подводит в самый ответственный момент. Если бы не травма, меня бы до сих пор искали. Но бегать с такой приметой даже под личиной оказалось себе дороже. Дважды здоровье подводило. Третьего раза я ждать не стала.

– А приют? – напомнил Илья.

– Ты там бывал? Нет? Поживи неделю. Захочешь куда угодно – хоть в опасность, хоть к наблюдателям. Тоска смертная. И все хотят учиться. Только я всех этих учеников в гробу видела. С венками «От любящей наставницы» на переднем плане. Это совершенно не моё.

– А как же «змейка на солнышке»? – он весело прищурился.

– Погоди, приедем… – я погрозила тростью.

– О, жду – не дождусь, – оживился приятель. – У меня столько вопросов…

– Ну вот… – я таки стукнула его тростью по плечу. – Собрался за убийцей, камикадзе?

– А ты нет?

Я прислушалась к сонному Аниному дыханию и понизила голос:

– При девочке молчи. А то тоже захочет. Тогда нас точно прикончат, и хорошо, если быстро.

– Значит, ты за? – он обернулся.

– Нет, – сухо отрезала я, глядя в окно. – Ты даже не представляешь, куда лезешь.

– Почему же, представляю, – Илья тоже уставился в окно, и его голос стал таким же сухим. – Четвёркой убийц пудри мозги наивной Анюте и доверчивой бабе Любе. Ты, Эф, постоянно забываешь, что я не только внук Удавки. Бабушка – и моя наставница тоже. Не было четырёх. Был один. Безымянный.

Я заинтересованно подняла брови:

– Да?

– Меня смущает один момент, – деловито сказал он. – «Медуза». Заклинательский дар несовместим со стихией – с ведьминым «углём», но он прекрасно уживается с типично мужским колдовством вроде телепорта. Такие ребята – редкость, но они есть. У нас человек пять работает, а у наблюдателей их по-любому больше. Мы наблюдателей терпеть не можем, но не все успевают от них удрать, и кто-то из заклинателей, в ком колдовство проснулось раньше, воспитывается и работает вне нашей системы, по другим принципам и правилам. То есть в случае с нашей мумией это уже минус один человек.

– А ведьма? – напомнила я.

– Ещё проще. Наблюдатели же сидят на древних знаниях. Ваше с бабушкой умение консервировать в артефактах боевые заклятья – от стародавних. Значит, у наблюдателей эти знания тоже есть. Трудно ли подготовить пару посвященных для создания необходимых амулетов? А пользоваться ими могу даже я. Вот и минус ведьма. Остается «медуза». Но это, если архивы не врут, единственная нечисть, которую невозможно взять под контроль и заставить что-то делать. Бесы – и те берутся. А «медузы»… Испугаешь – разрядом вдарят, и поминай как звали. Даже духом в амулет не пойдут, если предложить тьму, спячку и спасение. Никакого инстинкта самосохранения. Раскрой секрет, Эф.

– Не могу, – я развела руками. – Нечего раскрывать, Илюх. Я решаю эту загадку с ученичества и унаследовала её вместе с планами наставницы на будущее… да и на прошлое. Не знаю ответа. Кроме одного.

– Какого? – Илья снова обернулся.

– Я очень хочу отловить хоть одного безымянного. Сначала живьём взять и допросить, протестировать… А потом сдать хорошему патологоанатому. Для подробных анализов. Подозреваю, он найдёт ответ на твой вопрос. Но эти сволочи живьём не даются. Увы.

– А если подумать?

– Думай, – согласилась я. – А то у меня пока получается только быстро убивать.

– Правильно бабушка говорила, это всё оттого, что ты взрываешь бомбу там, где нужен один точный выстрел. За что тебя Эфой прозвали?

– Ни за что, – я снова уставилась в окно, – это имя бывшей ученицы твоей бабушки, которая глупо погибла незадолго до моего появления. Я взяла её имя и внешность, чтобы скрыть свои. И, знаешь, когда ребром стоит вопрос жизни и смерти, бомбы – они надёжнее. Ни случайных осечек, ни забытых затворов, ни внезапно дрогнувшей руки… Ты всегда жил в относительной безопасности, и не тебе осуждать мои методы.

– Мы к ним ещё вернёмся, когда подробнее обсудим дело, – невозмутимо пообещал Илья. – Поскольку оно будет общим, а я как раз предпочитаю точные выстрелы…

– Боюсь, не поладим, – я глянула на «машинные» часы, прикидывая время. – И в охоте на безымянного заклинатель – ой, прости, шаман – уж прости, немного не в тему.

Он не обиделся.

– Ты никогда со мной не работала – так откуда тебе знать, на что я способен? – и глаза в зеркале улыбнулись.

– Я могу вывернуть тебя наизнанку за три минуты, – я оценивающе посмотрела на его затылок. – Ладно, за пять. А через полчаса, разложив информацию по полочкам, я буду знать о тебе всё.