Ведьмин путь

Я поднесла правую ладонь к «прутьям», и родственная сила откликнулась, согревая холодные пальцы, щекочущими искрами взбираясь по запястью и устремляясь к впадинке на локтевом сгибе. Как и все ведьмы, прежде я умела перехватывать управление чужими заклятьями родной сферы – и получилось это и сейчас.

...и жаль, я не почувствовала создание петли... или всё случилось, когда я бегала по подвалам или пила чай у Ираиды. Прижжённый «уголь» не так отзывчив на излучения магии, как нормальный, и отголоски силы остались незамеченными. Хотя магию родственной сферы я обязана ощутить всегда и везде. Или – всё случилось до моего приезда. Надо спросить у Анжелы, когда «писательницу» видели в последний раз. Так, для отчета.

«Клетка» сначала замедлилась, а потом остановилась. «Рыба» по-прежнему лежал в позе зародыша, но я не обманывалась его безобидной позой. Нечисть – это нечисть: минуту назад умирала, а потом как набросится... Руна заурчала еще громче, припала на передние лапы, напружинилась. Я присела рядом с ней на корточки. Эксперимент с Вероникой показал, что сначала надо поймать взгляд. И «зафиксировать» его заговором.

Но ни то, ни другое я сделать не успела – человеку никогда не сравниться по скорости реакции с нечистью. Парень бросился на «прутья» так внезапно, что я только и успела отшатнуться. И несолидно сесть на пятую точку. Но и он ударился о «клетку», издал невнятное бульканье, срикошетил на пол. Руна вскинулась и зашипела.

– Рано! – резко велела я. – Жди!

Мы с нечистью вскочили на ноги одновременно. Почти. Он снова забулькал злобно, в матово-белых глазах замерцали ледяные искры. А лицо покрыто родинками – почти как у меня веснушками... И показалось, что невозможно на него воздействовать – невозможно поймать нечитаемый взгляд, полный снежной пустоты, нереально поговорить с ней и достучаться...

Но я попробовала. Глядя снизу вверх, зашептала:

– Глаза в глаза, сила – к силе. Две стихии в одну, да не ты, а я ею править буду, ибо я – старшая. А ты...

– Отвали! – прохрипел «рыба», схватившись за голову.

Сжал виски, и я почувствовала, как нагрелся амулет, пресекая ментальное воздействие. Да, невозможно и нереально. Веронику я застала врасплох, а этот сидел в западне и был готов. Ладно, не хочешь по-хорошему... Я коснулась «прутьев», заставляя их вращаться. Медленно. Пугающе. Парень замер, съежился.

– Сколько вас? – спросила я сухо. – Говори, сколько!

– Семнадцать, – проскрипел он. – Было. Отвали!..

– Кто в личинах? Как выглядят? Имена! – требовала я.

Его перекосило – и соврать нельзя, и правду не выдать...

– Хоть на куски режь, ведьма, не скажу, – выдохнул «рыба». – Мы поклялись...

Зачем же резать, когда можно пойти другим путём... Что-что, а допросы отступников в петлях я проводила не раз и с подобными клятвами сталкивалась. Так, кто у нас на подозрении?

– Художник?

«Рыба» посмотрел на меня тупо, но в лице не изменился. Значит, не он... А больше тут никого подозрительного нет. Вроде.

– Корифей?

Нечисть не среагировала. И, прислушавшись к внутреннему голосу, я спросила:

– Анжела? Бабушка?

Парня снова перекосило. Меня тоже. Как же они маскируются, сволочи... И, как назло, на ум больше никто не приходил. Нечисть из архива, сосланная куда подальше, конечно, уже вернулась и тщательно законопатилась. Кто еще?..

– «Голова» есть? Вы сливаете кому-то силу? Кому?

По лицу «рыбы» прошла судорога, и он оскалился:

– Вам до нас не добраться. Всё, что забираем, мы копим – от ведьм, от наблюдателей. Все способности. И до тебя доберутся в своё время. Жди, ведьма. Жди гостей. Уже скоро.

Значит, прав Данька, и «голова» есть... И спрятана очень хорошо.

– Копите да не развиваете, – заметила я презрительно, роясь в кофре и ища нужные амулеты. – Не то смог бы выбраться из несложной западни.

Руна вскинулась и предупреждающе зашипела. Я оглянулась. По стенам за моей спиной медленно ползла наледь – туман, клубящийся под потолком, замерзал опасными, хищно-острыми сталагмитами. И я не стала дальше рисковать.

– Готова?

Кошка снова припала к полу.

– Сразу не убивай, мне нужна живая кровь, – предупредила я и одним движением вырвала из «клетки» один «прут», разрушая заклятье.

«Рыба» ничего не успел сделать. Мелькнула темная молния, и парень захрипел, рухнув на спину. Руна повернула ко мне окровавленную морду и сипло рыкнула, а я уже сжимала в ладони нужные артефакты. Три тонкие и острые пластинки-накопители – левый локоть, правый и надрез на виске. А дальше пусть Данька разбирается. Из крови нечисти, убитой в подвале, они с Филькой ничего путного извлечь не смогли – после смерти сила уходит быстро, а вот из живой...

– Выберешься? – я встала.

Кошка не ответила. Она хлестала по бокам хвостом и очень хотела есть. И я не стала ей мешать. Выберется.

Вернувшись в номер «писательницы», я снова уселась на стол. Вход в петлю мерцал охрой, и я решила дождаться Руны и закрыть его. Прикинула время и поняла, что давно за полночь. Но вряд ли я сегодня усну. Мне предрекли скорых «гостей», а одним амулетом от ментального воздействия их встречать несолидно. Вообще не.

Глава 3

Огонь всегда жил внутри меня.

Он всегда был в каждом моем действии,

в каждом моем поступке.

Просто я этого не знала.

Просто я об этом забыла.

Алана Русс

– Лёль, ты уже встала или еще не ложилась?

Я не ответила, сосредоточенно наблюдая за процессом и удерживая двумя руками двое щипцов. В одних, «верхних», зачарованный комочек коричневого воска – основа искусственного «угля», во вторых, «нижних» – подковка. Больше силу пространственной сферы, хотя бы для памяти «угля», взять было неоткуда. В подковке же ее оказалось навалом. И, запалив черную свечу, я держала над темным пламенем артефакт и заготовку, «выпаривая» силу.

– Лёль, кофе?..

– Угу.

Руки и плечи затекли страшно, спина одеревенела, но нужно ждать – когда воск засветится, сигнализируя о том, что силы достаточно, что он «запомнил» сферу магии.

Данька ушел умываться и на кухню, а я от нечего делать опять подумала о художнике. По-любому наблюдатель. Судьба обычно благосклонна к простым людям и отводит их от таких проклятых историй. И, вероятно, он вроде координатора. Бдит на месте, корректирует план... надеюсь. Надеюсь, что все, включая Корифея, здесь затем, чтобы пресечь «рыбье» стремление осчастливить нечисть силой.