Ведьмин путь
Шрифт:
...когда тебе всю жизнь внушают, что ведьма – это «уголь», осознать и принять иное бывает очень сложно. Почему Верховная некогда не говорила того, что сказало мое безумие? Наверно, как и любая мать, ждала, что я вырасту. Повзрослею. И дойду своим умом. Зря. Некоторые вещи надо говорить детям, пусть они и непонятны, и бездоказательны. Отложившись в подсознании, в нужный момент они всплывут – и спасут. Тогда как незнание погубит.
Я продремала буквально получаса, проснувшись от Данькиного рычания. Старший крестник, тоже проснувшись, то тряс головой, то тер лицо и тихо, злобно рычал. Заметив, что я
– Мощные, суки.
Я понимающе кивнула. «Лис» плюхнулся обратно на одеяла, раскинул руки и медиационно задышал. Я поправила повязку на локте и тоже улеглась. Бессонная ночь по идее должна дать о себе знать, но чего-то стеснялась – я чувствовала себя бодрой и полной сил, как никогда прежде. И как никогда спокойной. Успокоившейся. Даже просто лежать не хотелось. А хотелось вскочить, выйти на улицу... и вырвать кое-кому жабры. Голыми руками, если опять не сработает артефакт Натки. Верховная, царствие ей небесное, обучила и этому.
– Иногда, – говаривала она на тренировках, – попадаются такие особи, что ни скрутить, ни убить. Для первого сил маловато – они быстро разрушают даже сложные ловушки, а для второго – сторона силы не та. И следить за ними опасно, и оставлять без надзора – тоже. Но, на наше счастье, у любого живого существа есть болевые точки и слабые места. И за свернутую «случайно», в пылу драки, шею, никогда не накажут, как за запрещенную тьму. Ты защищала свою жизнь, жизнь людей, и иного выбора тебе не оставили. Всё просто.
И, исходя из этого... У «рыб» шея слабенькая. Руки и ноги сильные, хоть и тощие, череп ничем не прошибешь, а вот шейные позвонки очень хрупкие. Особенно у молодых. «Голова», конечно, должна быть мощной... а может, и наоборот, «головой» сделали самого молодого и слабого. Чтобы глупостей не натворил. И дабы сберечь. Фраза «Семнадцать. Было» говорит о многом. Каждый на счету.
– Короче, Лёль, – деловито заговорил Данька, отдышавшись, – в ведьмином «угле» у них намешано твое пространство, воздух, вода и природа. И немного смерти.
Как я и предполагала. Убийственный лед – это холодный воздух плюс вода плюс ускоренное время плюс врезка в пространственный слой намертво, чтобы никто не «разморозил». Реально мощные, твари, с умением так сложно и виртуозно смешивать разные сферы... И, да, недоученные, раз неспособны заметать следы и оставлять после себя материал для размышлений.
– В смысле мужиков, то есть силы мага, я не всё понял. Но точно есть ментальное и телепатическое. И есть что-то от Вафли. Не встретил бы его, не понял бы – вредная система чар. Слабая, конечно, если сравнивать с этим гопником, но есть.
И тут – помесь... Ожидаемая, но оттого не менее впечатляющая.
– А темный «уголь», который на нечисть должен влиять, – ни о чем. Вообще почти мертвый. Думаю, он и несформированный. Помнишь, у «пчелы» и «змеи» он кровью растекался? Ну вот. Слабая нечисть – она и есть слабая нечисть, – добавил с превосходством. – Подозреваю, что тьму они если и используют, то для ведьминой ворожбы, но тоже слабой.
– То есть тебя они под контроль взять не смогут? – уточнила я, сев.
– Могли бы – наверно, давно бы взяли, – заметил Данька. – И на брата не стали бы нападать кучей. Я там, в подвале...
удивился просто. Когда увидел. Но воздействия не было.– Чудно, – я улыбнулась. – А что с пространственными слоями? Не искал вмятины в слоях и зацепки по «голове»? Паутину семейных «рыбьих» связей не видел?
Чувство превосходства сменилось смущением. «Лис» опустил голову и дернул плечом, из чего я сделала единственный вывод – он еще маленький для такой работы. Хотелось, да не вышло.
– Ничего, Дань, – мягко сказала я. – Разберемся. Теперь на это у меня сил хватит.
– Что, уже готова приблуда? – он посмотрел удивленно.
– Не совсем, но к вечеру, думаю, доделаю.
– Тогда пошли есть, – предложил «лис» и бесшумно вскочил на ноги.
– А есть что?
– В кафе сходим, – Данька пожал плечами. – Погода шепчет.
Я отдернула шторы и с непривычки зажмурилась. Солнце. Яркое, полуденное, теплое, бьющее через край.
– Затаились, – сделал вывод старший крестник, натягивая свитер. – Пошли?
Кивнув, я сняла повязку и аккуратно скатала воск в шарик. Пока «лис» умывался, я переоделась, заварила в графине нужные травы, смешала в чаше настои и погрузила в них воск. Теперь – ждать до вечера.
Отвлекая, скрипнула дверца шкафа, и почудился, далеко-далеко, отголоском иного мира, полночный бой старинных часов (или всё же полуденный). Я обернулась, отмечая выглядывающий из-за дверцы клочок юбки. Не моей – рваной, окровавленной. Пока Руна где-то спала, переваривая «рыбу»... Наверно, так Карина давала знать, что она здесь. Что хорошо – мне будет спокойнее, если за номером присмотрят. Но вот подходить и открывать дверцу, здороваться и смотреть на мертвую ведьму я... побоялась.
За работой я встречалась с разным... кроме, к счастью, хуфий. И видеть, как светлая, умная ведьма добровольно превращается в безумную и отвратительную внешне нежить, не хотелось. Но я нашла в себе силы, чтобы сказать:
– Я рада, что ты здесь. Присмотри за моими вещами, ладно? А я куплю Руне поесть.
Дверца дернулась туда-сюда и снова противно скрипнула. Кажется, это согласие...
– Лёль? – нетерпеливо позвал из коридора Данька.
Я обулась, прихватила с собой верхнюю одежду, заперла номер, умылась и собралась на выход. Спустившись вниз, зачем-то заглянула к Анжеле, но комната по-прежнему пустовала. Исчезли и ее одежда, вечно разбросанная по номеру, и ноутбук. Зачем она мне «больную» бабушка подсунула?.. Для отвода глаз? Хитро. Они обе находились вне подозрений, и если бы я знала в городе чуть больше людей, то про них вообще бы не спросила. Просто не подумала бы.
До кафе мы дошли до полчаса, и еще столько же «лис» ёрзал в ожидании еды. А я рассеянно рассматривала простенькую столовскую обстановку, пила кофе и думала. Насколько «рыбы» сильны в считывании информации? Корифей по слухам мог за пять минут узнать мельчайшие детали землетрясения, случившегося в Северной или Южной Америке. «Рыбам» же, судя по снисходительному тону старшего крестника, едва ли хватало сил на понимание городской обстановки. Но сейчас и этого много. Даже слишком.
Принесли борщ. Мне – пиалку, Даньке – почти кастрюлю. Я посмотрела, как он мрачно и злобно поглощает суп, дождалась, когда доест, и с намёком сказала: