Ведьмин жребий

Ланну уже не впервые показалось, что Анцель наблюдает за ним чересчур пристально. Мастер словно подозревает его в чем-то и ждет, когда Ланн оступится, ответит невпопад или любым другим образом обнаружит свою вину.

— Вы думаете, я причастен к этому делу? — напрямик спросил он.

— Я не исключаю такой возможности, — кивнул Анцель.

— Значит, по-вашему, — голос Ланна звучал очень ровно и спокойно, — я способен надругаться над женщиной?

— Не держи на меня зла, мой мальчик. Меня вынуждают обстоятельства.

— Отвечайте на мой вопрос, — с нажимом произнес Ланн. — Да или нет?

Анцель поднял глаза от чашки.

— Нет, не думаю.

Ульцескор, казалось, был удовлетворен ответом. Его взгляд чуть смягчился.

— Ты знаешь человека по имени Риведер Кайн? — спросил мастер после паузы. — Он слишком сильно интересовался тем, что ему не полагалось знать. Именами Вираго. Устройством некоторых вещей, содержащих колдовство. — Анцель демонстративно коснулся пальцем висячей серьги. — И тобой.

По спине ульцескора заструился неприятный холодок. Кайн вызывал у него одно лишь презрение. Хочешь быть моим партнером? Несмотря на жару, экзалтор надел перчатки, и бабочка с голубыми узорчатыми крыльями трепетала в черной темнице из его рук, не желая улетать. Он словно счел насекомое чересчур грязным, чтобы касаться его голой кожей.

— Мной?

— Еще со времен ученичества. Кайн считал, что в Гильдии к тебе относятся по-особому. Желал знать, почему. Спрашивал, кто твои родители и как ты попал сюда. Ты хоть раз с ним беседовал?

— Однажды, — сказал Ланн.

— Сможешь вспомнить, о чем?

— Я отлично все помню. Кайн оборвал бабочке крылья и спросил меня, что будет, если сделать то же самое с человеком. Я ответил, что не понимаю. Тогда он заявил, что станет 'пожинателем душ'.

— Ты уверен?

Ланн раздумывал несколько секунд. Потом кивнул.

— Да, именно так он и сказал.

— Ясно. — Анцель повертел в руках чашку. — Риведер Кайн покинул Гильдию.

— То-то я давно его не видел.

— Некоторые уходят, — сказал мастер. — Здесь нет ничего удивительного. Но всегда с пустыми руками. Кайн взял маску экзалтора и свой плащ.

— И вы позволили ему?

— Не мы, — качнул головой Анцель. — Вираго.

Они помолчали.

— Сколько их сейчас? — спросил ульцескор.

— Четыре. Было пятеро. Ты понимаешь, Ланн? Это, мой мальчик, самый что ни на есть заговор. Я точно не знаю, чего добивается Кайн, но он уже нарушил столько запретов, что смерть будет для него чересчур милосердным наказанием. — Мастер положил голову на спинку кресла и прикрыл глаза. — Два месяца назад здесь поднялся настоящий переполох. Именно тогда мы воспользовались часовой башней. Когда-то ее доставили в Гильдию из древнего города Альгеи, ныне лежащего в руинах. С помощью этих часов можно управлять временем.

— Вы шутите?

Когда Ланн увидел на небе растущую луну, то подумал, что блуждал по лесу очень долго и забывал смотреть наверх. Часовая башня ворует время, позже сказала ему Летиция, и лицо у нее было при этом пресерьезное.

— Отнюдь. Часы не запускали несколько столетий.

— И никто этого не замечает? Скачка во времени?

— Но все идет своим чередом. Дни проходят, земля продолжает вращаться. — Мастер замолчал, подбирая слова. — Люди прыгают в будущее, не сходя с места. Существует четыре состояния материи: твердое, жидкое, газ и плазма, но во время перемещения человеческие тела находятся в пятом, неизвестном нам состоянии. Живая материя не поспевает за сознанием, которое мгновенно оказывается в конечной точке, и в момент скачка люди замирают в том же положении, в котором были до него. Они не мыслят, но при этом время движется, и их тела продолжают развиваться или, наоборот, стареют. Что-то подпитывает эту застывшую плоть, не позволяя умереть от голода или жажды. А когда все возвращается на круги своя, разум приспосабливается к изменениям, Ланн… Он заменяет воспоминания. Проще смириться, чем сойти с ума.

Ульцескор мало что понял. Если верить мастеру, то можно очнуться на месте сгоревшего остова, который раньше был родным домом, а позже самому додумать, как именно произошла трагедия. Или, когда дело касалось стариков или тяжелобольных, не очнуться вообще. Ланну стало не по себе. Если Гильдия решилась на подобный шаг — значит, это было необходимо.

— Если по какой-то причине тело погибнет во время скачка, душа в него не войдет, — подтверждая его предположения, молвил Анцель. — Точно так же не получится вернуть к жизни тех, кто уже умер, поворачивая время вспять. Можно лишь оттянуть момент смерти. Вдобавок есть негласное правило: нельзя вернуть времени больше, чем взял. Это приведет к катастрофе. Можно оперировать лишь равными промежутками.

— Замечательно, — пробормотал Ланн. — И чего вы добились, состарив на месяц всех нас?

Анцель поднялся с кресла и подошел к окну, разминая пальцы. Ульцескор терпеливо ждал ответа. Невзирая на то, что Ланн не имел права оспаривать решения Совета, идея о краже времени не слишком ему нравилась. Это несправедливо, думал он, и все же людей нельзя уравнять. Кто-то божественно красив, невероятно умен или наделен богатырской силой, кто-то обладает несметными сокровищами, а иные при желании могут отправить человечество во временной полет. Как Вираго. Ведь это их рук дело, не так ли? Ульцескоры предпочитают махать клинком, колдовство они оставляют ведьмам.

— Наш человек, назовем его посланником, нашел в ход в логово Кайна.

— Как ему это удалось? Ведь вы сказали…

— Есть еще одни часы, нейтрализующие влияние башни Альгеи. Пока все, скажем так, спали, он прожил этот месяц и заполучил сведения, в которых мы нуждались.

Ланн очень ясно представил мир, где все живые существа стоят истуканом.

— Он один бродил среди теней? — спросил он.

— Сам его спросишь.

— Он вменяем? — удивился ульцескор.

— Ланн, прошу тебя. Ты не сознаешь всего размаха…

— Вы так говорите, мастер, будто я вас упрекаю.

Анцель обернулся к нему.

— А что — нет?

Ланн решил, что разумнее всего промолчать. Мастер тем временем сменил тему:

— Ты привел в Гильдию девушку. Красивую, позволю себе заметить, девушку. Что ей здесь нужно? Кто она такая?

— Дочь ди Рейза. Моего клиента.

— Ланн, ты же не…

— Похитил ее? — Он не сумел сдержать улыбку. — Нет. Мы не соблюдаем целибат, мастер, а я еще не настолько отчаялся. Отец разрешил ей уйти.

— Она ведьма? — прямо спросил Анцель.

— Если верить Ша… — Ланн вовремя осекся, — юной Вираго, повстречавшейся нам в Башне Луны, то вы правы. Госпожа ди Рейз — ведьма. — В его словах явственно звучала горечь. Он должен был догадаться раньше, ведь проклятье ликантропа не изменило облик Летиции. — Тауматурга. Именно так сказала девочка в алой накидке, ткнув в нее пальцем.

Ланн ожидал, что мастер спросит с презрением — ты что, сдуру втехался в ведьму, ульцескор? И посоветует перекинуться со сверстниками в картишки или посетить бордель, чтобы утихомирить свое растревоженное либидо. Но Анцель тактично промолчал, и втайне Ланн был ему благодарен.