Ведьмин жребий

Анцель развернулся и вышел из столовой. Может статься, что Алия-Аллор не покровительствовала этому мальчику, а, наоборот, пыталась расположить его к себе. Почему она распорядилась именно так? Иногда решения Вираго приводили его в глубокое замешательство. Они позволили Кайну забрать свое снаряжение и разрешили новоявленной ведьме, которую по всем правилам требовалось оставить в Гильдии и обучать, отправиться в длительную прогулку под руку с мужчиной, к которому она была явно неравнодушна. Что, если Алия-Аллор серьезно повредилась в уме и принимала шаги, которые могут значительно навредить Гильдии или даже привести к ее падению?

Мастер быстро пересек двор с часовой башней, поднялся по винтовой лестнице и заперся в своих апартаментах. Ульцескоры не в силах противиться решениям Вираго, но могу принимать свои. Анцель в очередной раз решил созвать Совет.

После случившегося ульцескор выглядел достаточно мрачным, и, как можно заключить, не был расположен устраивать экскурсии по Замку Черного Крыла. Летиция могла бы обратиться с просьбой к Анцелю (уж этот добродушный старик не отказал бы ей в такой мелочи), но вместо этого предпочла вернуться с Ланном в его комнату в восточной части замка. Ульцескор пропустил ее внутрь, отворив дверь, и госпожа ди Рейз уселась на небрежно застеленную кровать, заложив ногу за ногу и откинувшись назад.

— Мне жаль, что тебе пришлось присутствовать при этом.

— Тебе жаль? Почему?

Ланн стоял у стены, опираясь на нее спиной.

— Не могу сказать, что я привыкла к подобным вещам, — несмело начала Летиция, — я имею в виду, к такому количеству мужчин в одном месте и вооруженным стычкам между ними. — Ее губы тронула улыбка. — Ты был неотразим, когда дрался с тем парнем. У меня прямо захватило дух.

— Ты тоже бываешь обворожительной, Летиция ди Рейз, — отозвался Ланн. — В основном когда молчишь.

Они одновременно отвели глаза. Через высокое арочное окошко в комнату проникали красноватые лучи солнца, небо на горизонте окрасилось в оранжевые тона. Взгляд Летиции скользил по скудным предметам обстановки, пока она справлялась с внутренним волнением, внешне оставаясь спокойной.

— Они дали мне другое имя, — наконец промолвила она. — Эти Вираго.

— Какое? — с интересом осведомился Ланн, затем торопливо добавил: — Ты не обязана сообщать его мне, если не хочешь. Это считается…

— Медейна, — сказала Летиция, перебив его болтовню, показавшуюся ей нелепой.

Ланн на секунду задумался.

— Красивое имя. Мне оно по душе.

— Оно что-то означает?

— Не совсем так, — ответил Ланн. — Медейна первой научилась оборачиваться в волчицу и могла делать это по желанию, независимо от времени дня и ночи. Она считается архетипом мардагайл. Часть ее силы была утрачена, исчезла с течением веков.

— Значит, меня нарекли в честь мертвой ведьмы?

— Да. Если тебе так больше нравится.

Летиция пожала плечами, и какое-то время разговор не клеился. В комнате Ланна не было ни книг, ни роскошных гобеленов, ни картин, изображающих Богиню, — ничего такого, что можно было счесть достойным внимания. Госпожа ди Рейз сняла сапоги и вытянулась на односпальной кровати. Она не могла задернуть полог, как дома, и закатное солнце светило ей в глаза. Летиция прикрыла лицо ладонью.

— Ты не хочешь возвращаться в Башню Луны.

— Нет, не хочу, — подтвердила девушка. — Старуха сказала, что ведьмы — моя семья, но я никого из них не знаю, и, по правде говоря, не желаю знать. Я буду там совсем одна, впервые за много дней и ночей…

Временами Летиция становилась пугающе откровенной.

— Мы не так долго пробыли вместе, — попытался возразить Ланн.

— Достаточно долго.

— Хорошо, — с трудом выговорил он. — Можешь остаться у меня. Только сегодня.

Она села на кровати, встретившись с ним взглядом.

— Ты уверен? — спросила Летиция. — Разве это не вызовет… осложнений?

— Больше, чем мы уже вызвали? Не думаю. — Он сделал паузу. — В Гильдии меня не очень-то жалуют.

— Это заметно, — согласилась она. — Но почему?

И тогда Ланн решился открыть Летиции тайну, прежде не доверенную никому. Вероятно, именно она являлась той причиной, по которой Алия-Аллор поведала ему свое имя. Не имело значения, насколько он сам верил в слова старшей Вираго — или молодой предсказательницы, ставшей его первой женщиной и твердившей то же самое. Он решительно шагнул к госпоже ди Рейз и, глядя на нее сверху вниз, произнес:

— Говорят, что придет время, когда я стану королем.

— Неужели? — прошептала Летиция.

А затем, полуобернувшись и схватив подушку, она швырнула ее в лицо ульцескору. Ланн машинально поймал бесформенный полотняный мешок, несколько секунд простоял в недоумении и лишь потом решился выглянуть из-за подушки и посмотреть на Летицию. Ее глаза смеялись. Ланн улыбнулся ей в ответ, испытав облегчение. Конечно, девушка решила, что он всего лишь дурачится. Отец Ланна был чистильщиком обуви, его мать подрабатывала прачкой, а сам он некогда принадлежал к карцам, грабил и убивал людей. В нем не было ни капли благородной крови — и не могло быть.

В его снах пылающий лабиринт уступил место глубокому озеру, разлившемуся в непроглядном мраке ночи. На его поверхности, похожее на ртутную пленку, блестело жидкое серебро. Он погрузил руки в эту воду и сразу же извлек их из темени, подернутой бледным светом. Тягучая смола медленно заструилась по его ладоням, затем предплечьям, пока не начала капать с локтей. Ланн почувствовал, как холод сковывает его тело, лишая возможности двигаться. За спиной раздался глухой, чавкающий звук, однако Ланн не смог обернуться, опутанный сетями неодолимой силы.

Ему и не понадобилось оборачиваться. За этим звуком последовал второй, такой же, и вскоре тишину разорвали десятки влажных хлопков. Фигуры выныривали из воды, облаченные в черные одеяния; их лица скрывали тяжелые складки материи. Ланн предполагал, что силуэты принадлежат людям, но определить их пол или что-либо другое не представлялось возможным. От мрачных фигур исходил горячий пар, они таяли и истекали мглой, смыкаясь в кольцо вокруг Ланна. Они заберут его жалкую жизнь, сделают своей жертвой, утопят в этом бездонном озере.

Ланну не удалось как следует подумать о том, что ждало его на той стороне. С громким шорохом за спинами черных жрецов распахнулись великолепные узорчатые крылья.

Открыв глаза, Ланн приподнялся на локте и первым делом взглянул на постель, ожидая увидеть госпожу ди Рейз, объятую холодными лучами зари. Кровать пустовала. Вероятно, Летиция ушла еще до рассвета. Двигаясь медленно и лениво, как во сне, Ланн ощупал покрывало, все еще хранившее остатки ее тепла, а после встал на колени и зарылся в него лицом.