Ведьмина ночь

Князь сидел на стуле с высокой спинкой, причем, стул был строгих очертаний и напрочь лишенным позолоты, но поди ж ты, все одно на трон походил.

А князь…

На князя.

Сотня лет? Ему больше пятидесяти с виду не дашь. Высокий. Тонкокостный. И с возрастом иные черты стали заметнее. Эта вот характерная белизна кожи да синюшность сосудов на шее. Будто роспись по фарфору. Тонкая кость.

Хрупкая.

С виду. На самом деле у них кости куда прочнее человеческих. И мышцы более плотные. В мышей летучих оборачиваться упыри не умеют, зато почти все в той или иной степени обладают ментальным даром. А менталисту управлять летучими мышами…

— Это дед мой… четвероюродный. Кажется. Не уверена, — Свята подошла к старику и обняла его. — Он хороший.

Князь привстал и поклонился.

— Доброго дня, — произнес он. — Рад видеть новых людей…

— Яна. Ласточкина, — желания называть то, второе имя, не было. — Меня направили… участковой ведьмой.

— Её дядя Саша привез. Вчера. А потом уехал.

А глаза у него красные. И снова нормально. Частичное обесцвечивание сетчатки в совокупности со вторичной пигментацией. Что-то там откладывается, то ли оксид железа, то ли не оксид, то ли не железа. Не помню.

Малые народности факультативом шли!

— И даже не поздоровался, — пожаловалась Свята.

— Присаживайтесь, — князь указал мне на кресло, что стояло у камина. А было и второе, в нем я только сейчас заметила женщину.

Очень красивую женщину. Такую, какой может быть только ведьма. Причем сильная.

И смотрела она на меня…

В общем, дружбы не получится.

Я подошла к своему месту и осторожно опустилась на край. Вот… и дальше что?

— Думаю, ваш вопрос мы решим, — князь обратился к ведьме. Это, надо думать, та самая Цисковская. — В этом и вправду есть смысл. Но мне нужно подумать.

— Безусловно…

Взмах ресниц.

И флер очарования растекается по комнате. Причем такого вот… грубого, что ли? Тяжелого, душного, как старинные духи. Я поерзала.

И промолчала.

— Не смею вас задерживать, — произнес князь с явною насмешкой. И стало быть, почуял? Говорят, что чем больше сила, тем ниже чувствительность, не знаю, правда или нет, но вот эти ведьмины штучки я всегда легко улавливала. И теперь шкура зудела. Я с трудом сдерживалась, чтобы не поскрести руку. — У вас, должно быть, еще много дел.

Цисковская молча поднялась.

С виду ей слегка за тридцать. А на самом деле может быть и пятьдесят, и шестьдесят… и больше. Ведьмы стареют медленней, да и живут дольше. И… и если сильные.

Я теперь сильная?

Потенциально.

— Свята, деточка, будь добра, загляни к моему дорогому правнуку. Он будет очень рад тебя видеть.

Возражать Свята не посмела. И мы остались с князем вдвоем. Он смотрел на меня. Я на него. Наверное, это было не просто невежливо, но даже нагло с моей стороны, однако губы старика дрогнули.

— Ведьма, стало быть… участковая.

— Да, ваше… сиятельство.

Или светлость?

Демоны… я забыла. Я… я ведь никогда прежде не общалась с аристократами, ну, кроме Гришки. А его светлостью я называла в шутку. Правда, Гришка злился на такие шутки…

— И чего тебе понадобилось в моих владениях, ведьма?

А его сила тяжелая, темная, что плита могильная. И пусть пока не придавила, но чую, что может. Накроет с головою, и останусь я… нет, не в кресле, в земле этой, которая и вправду его.

— Не знаю, — честно ответила я. — Я… на самом деле меня сюда сослали. Бывший мой…

Вряд ли сиятельному князю интересно.

Но…

Я вдруг заговорила. Причем, вполне себе отдавая отчет, что говорю, пусть не совсем по собственной воле, но так должно.

И рассказываю обо всем.

О приюте.

Жизни своей нехитрой. Гришке. Любви нашей, из которой ничего не получилось, да и не могло, как теперь понимаю. Об участке.

Работе.

О возвращении Гришкином. Предложении, которое больше на ультиматум походило. Афанасьеве. Книге. Силе…

Я говорила, пока в горле не пересохло. И потом тоже. И замолчала только, когда мне дозволили. Ментальные способности? О да, князь был сильным менталистом.

— Выпей, — велел он. И я почти не удивилась, обнаружив в руках фарфоровую чашку с шапкой пены. — Кофе Маверик варит чудесный.

И главное, не соврал.

Я сделала глоток и зажмурилась. Легкая сладость и тонкий аромат лаванды, который скорее угадывался, чем ощущался. Нежная карамель и ореховое послевкусие.

— Не сердись, — князь чуть сдвинулся в кресле. — Моя земля. Мои люди. Я за них отвечаю.

— Я… понимаю.

Как ни странно, я и вправду понимала.

С его точки зрения что? Явилась какая-то странная девица, пусть даже внучка её в дом притащила, но так дети кого только не тащут, что котят, что щенят, что ведьм приблудных. А взрослым решать, можно ли с этой ведьмою ужиться.

И чего от нее ждать.

— Хорошо. Что делать думаешь?

— И вправду не знаю, — я пила кофе, сдерживая дрожь в руках и наслаждаясь каждым глотком. — Наверное, что и положено. Приемный пункт организую. Буду людей ждать. Амулеты там делать, заговоры читать. Кладбище… есть же здесь?

— Конечно.

— Вот. Наведаюсь.

— Там спокойно, — махнул рукою князь. — Я чую.

— Хорошо. Но мне ведь положено. Отчеты отправлять. Конкретные замеры. В госпиталь, думаю, меня не пустят. Хотя… тоже должны бы.

— Если надо, то пустят. Но она, пусть и своеобразная женщина, однако дело свое знает, — князь позволил себе улыбку. Надо мной смеется? Или над Цисковской?

Над нами обеими с нашею возней.

— За мной… если я правильно поняла, придут. И…

И что мне делать?

Защиты просить? Это логично ведь.

Чуть наклоненная голова.

— Боишься?

— Боюсь, — врать не смогла бы, да и не хотелось. — Я ведь не урожденная ведьма. И сила меня не признала, то есть почти уже, но все одно ей время надо, чтобы привыкнуть. Процесс небыстрый. А стало быть, отобрать её не так уж сложно. Со временем мы, может, сживемся… скорее всего… но подозреваю, времени у меня не будет. А что я могу противопоставить? Так что… да, боюсь.

— Ты можешь уехать. Спрятаться. Я помогу.