Ведьмина ночь
Шрифт:
Монету я тоже взяла.
Огляделась.
— Можно, — спросила, — я еще приду? Я пока ничего не понимаю, но… вдруг да опять подскажешь? Или чего толкового в голову придет.
Ветви качнулись, а по щеке скользнул лист, гладкий такой, темного малахитового оттенка.
Настоящий.
— Спасибо, — лист я тоже взяла. В памяти всплыла пара-тройка рецептов, в которых дубовые листья нужны. Правда, тратить такой, чтобы заговорить зубную боль, глупо. Да и не заговаривают её более, зачем, если стоматологи есть?
Из рощи я вышла сразу к реке.
И это тоже что-то да значило, потому как направлялась
И вода плывет, качает одинокую звезду, что уже прорезалась на небосклоне. Вплотную к берегу подобралась береза, чуть накренилась, то ли пытаясь до воды дотянуться, то ли сгорбившись под тяжестью прожитых лет. А у березы стояла корзинка.
Знакомая.
И на крышке, прижатый камнем, белел листок.
«Мы пошли домой. Бутер оставили. Надеюсь, все хорошо. Выйдешь — позвони. Свята».
И чуть ниже приписка другим почерком, донельзя аккуратным. Я такие буквы только в прописях и видела.
«Я поставлю в известность деда о том, что вы задерживаетесь. У леса будет ждать Маверик».
Чудесно.
Записку я спрятала в карман, ничуть не удивившись, обнаружив в нем еще одну монету. Этак я разбогатею… А вот бутерброд был лишь один и тот слегка надкушенный. Но ничего, я не гордая.
Я села под березой и, глядя на воду, задумчиво жевала бутерброд.
Мысли в голове роились…
Да какие только не роились. И о собственной избранности в том числе. А что? Чем не вариант. Дитя ведьмы и полозова внука куда-то да сгинуло. Унесли его за горы высокие, за реки глубокие и как там еще в сказках, да вырастили в чужой земле.
И жило оно, имени не зная.
Ага… год от года.
Век от века.
А теперь вот я появилась, вся такая расчудесная, и вернулась в родные края справедливость вершить или что там еще надобно. Вершить не хотелось. А вот комара на шее я прихлопнула и поднялась.
Идти надо.
И Святе позвонить, а то ведь с нее станется сбежать мне на помощь. Или еще чего удумать. И Маверик тоже наверняка заждался. Хотя, конечно… сама бы добралась, тут недалече.
Из леска я вышла на уже знакомый луг, и тропа сама под ноги легла. Пахло, правда, иначе, травами, которые в силу входят. Еще немного и зазвенят, сами запросятся в руки. Три дня будет, чтобы собрать. Один — до ведьминой ночи, второй — после. Ну и в самую ночь, если не закрутит, не заворожит чужая сила.
Тоже может быть.
Машину я увидела издали. Знакомая уже. И подошла, постучала в стекло.
— Доброй ночи.
— Доброй, — ответили мне, дверь открывая.
Не Маверик.
Княжич. Тот, который Лютобор. Вот уж кого не ожидала увидеть.
— А вы тут что делаете?
— Да… ничего. Сижу вот, вас жду.
Чудесно. Еще немного и точно возгоржусь, а заодно в собственную избранность поверю. Раз уж меня тут княжич дожидается.
— Я не специально, — сказала я, руки за спину пряча. — Как-то так оно…
— Источник заморочил, —
княжич дверь открыл. — Садитесь, довезу.Возражать не стала, забралась в теплое, пахнущее кожей, нутро машины.
— Там вам пакет. Свята собрала. Сказала, что вы голодной будете.
— Да не особо…
— Назад точно не повезу.
Он поправил зеркало. Вряд ли затем, чтобы меня лучше разглядеть.
— Как сходили? — поинтересовался княжич светским тоном.
— Неплохо… неожиданно, скажем так. И вопросов… появилось.
— Про город пропавший?
— И про него тоже. А вы про него слышали?
— Слышал, само собой. Местная легенда. Хотя… в реке порой находили кое-что. Монеты. Старинные украшения. Археологи деда давно просят, чтобы разрешил раскопки провести. Хотя бы поверхностные. Что-то у них там теория.
Теория.
Ага.
То есть, город скорее был, чем нет.
— Я его тоже одно время искал, — ехал Лют медленно, даже не столько ехал, сколько крался, если так можно выразиться. Тишком да у обочины. — Еще подростком… и Гор. На свою голову… Есть легенда, что в городе хранятся невиданные сокровища.
Не в городе, но хранятся. Или возле города… ну, я ведь точно не знаю. Я даже не знаю, существуют ли они на самом деле. Хотя… я сунула руку в карман, нащупав две монетки. И змейка сжала руку.
— Мы их традиционно ищем… но стараемся особо не углубляться. Скажем так… не везде нам рады. Хотя такие места чувствуются. Но если серьезно, думаю, что город был. Есть косвенные свидетельства, в том числе и не наши. В византийских рукописях встречается упоминания о трех монахах, которые совершили паломничество на север. С благословления императора. Они должны были вернуться, но не вернулись. А паче того упоминается некая святыня, которая сгинула вместе с ними.
И находится где-то там. Ну, если натянуть сову на глобус или теорию на реальность, что мало отличается.
Знать бы еще, где.
— А что за она?
— Мнения расходятся. Одни полагают, что речь идет о частице креста, другие, что вовсе о крови святой, третьи же полагают, что святыня была скорее признанная настоящей, чем являющаяся. Если понимаете разницу.
Смутно. Но признаваться не стану. Стыдно.
— В те далекие времена святыни были неплохим бизнесом, — пояснил княжич, явно догадавшись о том, что соображаю я так себе. — Потому и творили их из всего, что под руку подвернется. А предмет, которому поклонялись многие верующие, со временем и вправду обретал некую… силу. Святость? Это уже богословы пусть решают. Главное, что таких святынь множество. Кстати, есть еще мнение, что вовсе не было ни похода, ни святыни. Три монаха отправились поддержать кого-то из местных князей, да и сгинули. Ну а остальное для красоты…
Не думаю.
Ведьма.
Храм. Земля. И дитя, оставленное под опекой… чьей, к слову? Ладно, это не к князю надо… главное, это дитя не так просто забрать.
А уж сковать ведьму, чтобы силу в ней запереть.
Было что-то.
Что-то сильное и чужое.
— Вы явно что-то знаете, — князь по-своему истолковал молчание и даже ко мне обернулся. — Расскажете?
— Не уверена, что…
Я прислушалась к себе. Нет, внутренних запретов не ощущаю. Да и язык к губам не прилипает. Стало быть… могу? Но надо ли… кто он мне?