Ведьминские сладости

Фоксу пришлось бросить в дочь парализующее заклинание, чтобы положить конец ее попыткам выдернуть свою руку из моей ладони и приостановить тем самым ритуал по разрыву помолвочных уз. К сожалению, кроме Верховного мага, никто другой не мог его провести. Таковы были правила. Помолвочные узы имел право снять только тот, кто их наложил. И почему у магов на этот счет все так сложно? Почему слова ничего не решали?

Я не без радости наблюдал за тем, как с моего запястья звено за звеном исчезала связующая меня с Лионелой магическая цепочка. Спустя считанные мгновения от нее не осталось ни следа. Немедля ни секунды, я отстранился от теперь уже бывшей невесты. Тем временем как по ее щекам текли горькие слезы, мои губы то и дело норовили изогнуться в довольной улыбке.

— Это все Кэролайн, — внезапно прошипела Лионела, чем повергла меня в смятение. При чем здесь моя сестра? — Как я раньше не догадалась. Она же нарочно вчера весь вечер восхваляла эту ведьму, говорила, как хорошо Грэхем ладит с тобой. Хотела спровоцировать меня и добилась своего… А ты… — со злостью посмотрела Лионела на отца. — Как ты мог? Променял родную дочь на эту уродину. Не будь она твоей крови, ты бы никогда не поступил так со мной. Ненавижу! Всех вас ненавижу!

— Уведи ее отсюда, — гаркнул на сына Верховный маг. — И собирайте вещи. Завтра же отправляетесь в закрытую академию в Виндзбурге. Последний год отучитесь там. Будут вам и балы, и развлечения… Все будет!

Худшего наказания для них не придумал бы даже я. Разве что лишить Лионелу и Алекса силы или отправить их в тюрьму. Хотя закрытая академия в Виндзбурге мало чем от нее отличалась. Этим учебным заведением пугали сызмальства всех непослушных детей. В общежитии не предусматривались отдельные комнаты для каждого адепта, существовал комендантский час. Все в академическом городке вставали и ложились строго по расписанию. Это заведение не знало, что такое праздники и выходные дни. Каникулы в закрытой академии были вдвое короче обычных. Но даже в эти считанные дни никто из адептов зимой не ездил домой, поскольку всякое сообщение с островом прекращалось.

Алекс даже слова против не сказал, не попытался переубедить отца. Понимал, что только попусту всколыхнет воздух. Он схватил за запястье сестру, продолжавшую сыпать проклятиями, и со словами «это все из-за тебя!» выволок ее из кабинета.

Едва они удалились, Даниэль подошел к креслу и устало опустился в него.

— Никогда бы не подумал, что в Лионеле скопилось столько злобы и ненависти ко мне, к этой несчастной девушке, которая, по сути, ни в чем не виновата. Она не купалась с рождения в роскоши, вынуждена была работать с утра до ночи, во всем себе отказывать… Уверен, она выросла хорошим человеком. Тем не менее я не готов ни встретиться с ней, ни признать дочерью. Поэтому, Линар, у меня будет к тебе большая просьба — пусть вся открывшаяся сегодня правда останется в стенах этого кабинета и не покинет их, пока не придет время. Если, оно, конечно, когда-нибудь придет.

Слова Верховного мага задели меня за живое. Тем не менее я обязан был уступить ему:

— Можете не волноваться, лэр Фокс. Я никому ничего не расскажу. Даже Этель. Если однажды вы решитесь познакомиться с ней, думаю, она будет этому рада. Ведь у нее почти никого не осталось. Хоть мне предстоит обратная дорога, я не могу уйти, не замолвив за Этель слово. Пусть она виновата, однако отчисление из академии — весьма жестокое наказание.

— Я переговорю с лэром Стаффордом. Уверен, мы сможем найти выход. О прессе тоже можешь не волноваться. Статью о разрыве помолвки я беру на себя, — раздраженно произнес Верховный маг.

Он мечтал от меня избавиться, а я не очень-то хотел здесь больше задерживаться:

— Прощайте, лэр Фокс! Всего вам доброго!

Я широким шагом покинул кабинет, пересек светлый холл с мраморными полами и вышел на улицу. Даже прохладный ветер не стер улыбки с моих губ. Проблема разрешилась сама собой, и я был как-никогда счастлив. Теперь будущему с Этель ничего не угрожало. Правда, перед тем как лететь в Шеффилд, следовало бы заглянуть в отчий дом и «обрадовать» новостями маму.

Несмотря на будний день и относительно ранее время, вся моя семья оказалась в сборе. Я нашел родных в гостиной, где они за вялотекущей беседой пили чай.

— Линар? — удивленно проговорил отец, заметивший меня первым, поставил чашку на столик и поднялся с диванчика. — Какими судьбами?

— Сынок, что случилось? — встревоженно спросила мама и последовала примеру супруга.

— Линар! — с оглушительным радостным криком бросилась ко мне Кэролайн.

Другие сестры лишь озадаченно переглянулись и сделали по очередному глотку чая, восхитительный аромат которого витал в воздухе.

— Ничего особенного, — кривя душой, отозвался я, пожал папе руку, обнял маму, затем и Кэролайн. — Прилетал по делам Управления, перед обратной дорогой решил вас проведать. Хотя, по правде говоря, у меня есть для вас важные новости. Уверен, они не всем придутся по душе, но все уже решено.

— Не томи! — поторопил меня папа.

Зная, сколько шума наделает мое заявление, я набрал побольше воздуха и на одном дыхании произнес:

— С одобрения лэра Фокса я разорвал с Лионелой помолвку. Свадьбы не будет.

Вслед за моими словами по гостиной пронесся пронзительный вскрик. Он слетел с маминых губ. Как я и ожидал, новость потрясла ее до глубины души.

Глава 14

Нора и Мишель в один голос прокричали: «Ура!», вскочили с дивана и стали обниматься. Спустя мгновение к ним присоединилась и Кэролайн. Только отец не выказал никаких эмоций. Он не произнес ни звука. Осталось бесстрастным и его лицо. На нем даже ни один мускул не дрогнул. Казалось, услышанное нисколько не удивило главу семейства, и чего-то подобного он от меня ожидал.

Тем временем немного неуверенной походкой, прижимая ладонь к груди, мама добралась до дивана и тяжело опустилась на его край.

— Что ты наделал, Линар.

Она сокрушенно покачала головой, приложила руку ко лбу, ахнула и упала на спинку дивана. Казалось, что мама потеряла сознание.

— Принесите нюхательную соль! — встревоженно воскликнул папа и бросился к ней.

Не успел слуга и шага ступить, как мама открыла глаза и села ровно.

— Не надо мне совать под нос всякую гадость, — тусклым голосом произнесла она и поморщилась. — Я уже в порядке. Просто сильно перенервничала. Если мне так плохо, не представляю даже, каково теперь Лионеле. Бедная моя девочка. Страдает, наверное, льет слезы в три ручья. Никогда бы не подумала, Линар, что ты такой бесчувственный чурбан. Может, вернешься к Фоксам и…

— Мама! — возмущенно воскликнули сестры, не позволив маме закончить фразу и омрачить тем самым их радость.

— Это нужно отпраздновать! — предложила довольная Мишель. Нора с Кэролайн энергично закивали, всецело разделяя идею старшей сестры. — Как смотрите на то, чтобы съездить завтра в «Карамельку» и съесть по кусочку торта?

— А потом можно заглянуть и в ювелирную лавку, — глаза Норы горели в предвкушении веселья.

Девушки разом захихикали, затем внезапно замолчали, посмотрели на опечаленную маму, потом друг на друга и, как по команде, направились прочь из гостиной. По всей видимости, обсуждать планы на завтра они решили в менее траурной обстановке.

— Кэролайн, стой! — сердито окликнул отец младшую дочь. — Разве ты не наказана за вчерашнюю выходку?

— Может, дашь послабление на денек по такому торжественному случаю? — сестра так жалобно поглядела на главу семейства, что тот не выдержал и кивнул.

Мама только громко всхлипнула в ответ на услышанное. Кэролайн с растерянным видом покосилась на нее, подмигнула мне и бросилась нагонять сестер.

Настал и мой час покинуть отчий дом. Я обнял на прощание отца, поцеловал маму, опустившись перед ней на колени, и вышел во двор. Тауэл переминался с ноги на ногу. Ему не терпелось поскорее отравиться в путь.