Ведьминские сладости

Однако кольцо мужских рук незамедлительно сомкнулось за моей спиной. Да так крепко, что я чуть ли не лежала теперь на Бейкере, который заходился хохотом.

— Это было между делом, да и разглядывал я ее чисто из профессиональных соображений. Между прочим, на Райли тоже отсутствовали штаны. Будто не заметила.

— Конечно, заметила. Не слепая. Но ничего нового я там не увидела.

— Что?! — зарычал Линар и одним резким движением опрокинул меня на диван.

Я оказалась подмятой немаленьким весом мага. Его злость вызвала у меня смех. В нас обоих взыграли ревностные нотки. И главное, было бы к кому. Я приревновала Линара к Катрин, от которой он сам шарахался, как от огня, а Бейкер меня к Райли — другу Саймона. Неужели Линар не знал, что одно только имя этого лентяя вызывало у меня раздражение? И ничего более…

На мгновение лицо Линара побелело от ярости.

— Когда и при каких обстоятельствах ты успела увидеть его без штанов?

— В прошлом году на речке, да и в позапрошлом, если мне не изменяет память, тоже. Ревнуешь? — улыбаясь, спросила я.

— Ужасно, — прорычал Линар, прикоснулся губами к моей шее, а затем взялся щекотать мне бока.

Тишину в гостиной взорвал звонкий заливистый смех. Счастье накрыло меня с головой. В последний раз так хорошо и спокойно мне было на Зимнем балу. Рядом с Линаром…

Следовало остановить любимого мага, пока у меня не началась икота. И другого способа, кроме как поговорить о его работе, я не придумала.

— Будь Катрин обладательницей амулета, она не пришла бы ко мне за приворотным зельем. К тому же ей не хватило бы сил удержать такой секрет за зубами. Найди она артефакт, на следующий день растрезвонила бы на весь Шеффилд. Поэтому на роль злодея Катрин никак не подходит. Да и Райли не похож на жаждущего крови ведьмака. Это кто-то тихий, неприметный…

— Необязательно, — возразил Линар. — Нередко самые отъявленные преступники крутятся прямо под носом у Управления, и никто не может на них даже плохо подумать. Так что завтра составим схему и увидим, к кому приведут ниточки. А теперь марш в кровать! — командным голосом сказал маг и оборвал поток моих мыслей долгим и страстным поцелуем, который прекратился так же резко, как и начался. — Я проведу. Не хватало еще, чтобы ты одна по ночным улицам ходила, когда в городе орудует беззаконник.

Линар ловко, не причиняя мне боли, поднялся с дивана. Я соскочила на пол следом за ним и одернула задравшееся платье. Но Бейкер успел увидеть больше положенного. Его глаза вмиг загорелись огнем. Резко выдохнув, он накрыл мою руку своей, переплел наши пальцы и устремился к выходу.

Даже на улице Линар не выпустил моей руки. Тепло его ладони вызывало приятное покалывание. Казалось, по пальцам и запястью раз за разом пробегали крохотные электрические разряды. Они резво поднимались к плечу и устремлялись прямо к сердцу, заставляя его трепетать от счастья. Вместе с тем в голове роились мысли, хотелось о многом спросить Линара, однако я молчала, боясь разрушить волшебство момента. Будь что будет!

Долгое время моя жизнь походила на сплошную черную полосу. Череда неприятностей преследовала меня буквально по пятам. Началось все с разрывающих сердце высказываний лже-Линара, потом умерла мама, спустя два года и бабушка, затем меня отчислили из академии и началась изнурительная борьба за кондитерскую… Но сегодня мир виделся мне в ином цвете. Черная полоса сменилась пусть не белой, пока только светло-серой. Однако до полной гармонии в жизни ведьмы осталось совсем немного — родить дочку. О лавке не нужно было больше волноваться. Дела там шли в гору. Лионела ближайший год меня не потревожит. Главное Управление месяц-другой в Шеффилд вряд ли заявится. Так что жизнь налаживалась. О женском счастье, в котором был бы милый рядом, даже думать не стоило. Но вопреки здравому смыслу я постоянно мечтала о нем. И надежду дал мне сам Линар.

— Саймон, ты заметил, что наша сестрица сегодня какая-то странная: ни на кого не срывается, все время улыбается, песенки о любви тихонько напевает под нос. Похоже, ее по голове пыльным мешком ударили. Или это у нее после вчерашних обысков крыша поехала? — проговорила Грейс, впившись в мое лицо пронзительным взглядом.

Ну наконец-то! Не прошло и часа! А то устала я уже от ее мельтешения по кухне. Кузина нарезала вокруг меня круги, как акула перед нападением. Видимо, не знала, как лучше подступиться, чтобы выведать все. Любопытство же тем временем снедало Грейс, обещая оставить от нее одни косточки.

— Как не заметить? Она даже фирменным взглядом не наградила меня за опоздание. Думаю, Грейс, тут не пыльным мешком поработали, а увесистой дубинкой. Сколько раз ей говорил, чтобы не шастала по ночам, — с наигранным негодованием покачал брат головой. — Не слышит.

— Ее вчера снова дома не было? — глаза кузины расширились от удивления. — Может, и вовсе не ночевала?

Саймон и Грейс намеренно обсуждали меня, делая вид, будто кроме них двоих в кухне никого больше не было. Хотели вовлечь меня в разговор, но я не реагировала на их реплики. Пусть перемывают мне косточки, если заняться больше нечем.

— Без понятия, — пожал брат плечами. — Я уходил в одиннадцать, ее еще не было.

— Во дела! Этель, сестренка, да у тебя, похоже, кто-то появился. Уж не наш ли начальник управления?

Слушать издевательства порядком надоело, и я решила положить им конец. Широко улыбнувшись вместо ответа, взмахнула рукой, прошептала заклинание и принялась наблюдать. Метла без заминки сорвалась с места и полетела к разошедшейся кузине. Двух шлепков по мягкому месту хватило, чтобы она с криками выбежала из кухни. Саймон в миротворческом жесте выставил ладони и сел на мешок с мукой, словно здесь стульев не было.

В помещении вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием хлебного весла да потрескиванием горящих поленьев в печи. Мелкая пакость порадовала мою вредную сущность. Я вновь принялась напевать, улыбаясь теперь еще шире. Но не успела даже первый куплет допеть, как Грейс вновь оказалась в поле зрения.

— Пришла за добавкой? — я напустила на себя грозный вид, хотя хотелось расхохотаться.

Кузина по мне лишь взглядом мазнула. Значит, обиделась. Ничего, через час отойдет.

— Саймон, к тебе пришли, — буркнула Грейс. Она подождала, пока брат выйдет, и встревоженно спросила у меня: — Тебе не кажется, что в последнее время он странно себя ведет? Достанет из-под рубахи кольцо, думая, что никто ничего не видит, и смотрит на него подолгу. Потом спрячет и улыбается еще с полчаса, как дурак.

— Размышляет: вешать ярмо на шею или нет.

— Ты о чем? — нахмурилась Грейс, отчего ее брови сошлись над переносицей, а на лбу залегли две глубокие горизонтальные морщины.

Я взяла яйцо, разбила его о край миски и начала переливать из одной половинки скорлупы в другую, отделяя желток.

— Женилка у него выросла.

— Постой! На ком? На этой, что ли? — указала она кивком на Эдит, которая в очередной раз заявилась в лавку в компании старшей сестры. — Он в своем уме? Где его глаза? У нее же ни кожи, ни рожи. Так еще и вечно голодным будет ходить при ее-то кулинарных способностях.

— Откуда ты знаешь? Вдруг она готовит лучше нас двоих вместе взятых.

— Да отведала я недавно ее печенья. Скажу тебе по правде: отменная гадость. Как вспомню, так вздрогну, — Грейс передернула плечами и состроила гримасу.

Чутье внезапно завопило в груди немым голосом. Несколько мгновений я осмысливала услышанное, затем решила уточнить детали:

— Какого печенья? Когда это было?

— На прошлой неделе Джейн приносила коробку печенья Саймону в знак благодарности, что заступился за нее перед Мерил. Они тогда из-за панталон поскандалили, если помнишь. Так вот я думала, что печенье испекла Джейн, оказалось, Эдит. Узнай я раньше, даже брать не стала бы.