Ведьминскими тропами
Шрифт:
Перед тем, как идти мыться, ведьмочка достала наряд из сундука и разложила его на кровати. Задержалась на миг, чтобы еще раз полюбоваться на творение рук своих. Надо сказать, что фасон платья сильно отличался от тех, что носили местные модницы. Анитра чувствовала себя в нем сказочной феей. Облегающий лиф выгодно подчеркивал высокую грудь, приталенный силуэт не скрывал стройность и изящество фигуры, а узкий рукав приковывал внимание к тонким запястьям и длинным пальцам с аккуратными ноготками. Расширяющийся книзу подол, колыхался при каждом движении, как будто овеваемый легким ветерком. И в довершении ко всему нельзя было не отметить, что голубой шелк делал ее глаза еще ярче, еще выразительнее. Анитра вздохнула удовлетворенно, представив, как будет выглядеть в этом платье и даже зажмурилась от удовольствия, предвкушая, какими глазами посмотрит на нее Хакон. Радостная
Собиралась Анитра долго. Тщательно вымылась душистым мылом и ополоснула волосы травяным отваром. После высушила густые светлые пряди и расчесала их частым гребнем, позволив им свободно струиться по спине мягкими волнами. Надела нижнее белье, тоже созданное собственноручно, затем окунулась в прохладный шелк платья, расправила волосы и, довольная собой, вышла из комнаты.
Анитра подходила к пиршественному залу с замиранием сердца. Гости давно расселись по местам. Звучала музыка, слышался смех, разговоры. Хакон по случаю праздника оделся в парадные одежды. Как обычно за его столом сидели Сигурд и Харальд. Прочих гостей, удостоенных подобной милости, Анитра знала в лицо, но вот их имен не помнила. Это были ярлы, поддержавшие Хакона в его противостоянии с Эйриком.
Переведя взгляд дальше, ведьмочка заметила Свенельда со всем его семейством, только Алфхильд на этот раз не сидела рядом с мужем, но это и не удивительно, после всего того, что она натворила. Ее место теперь занимал высокий нескладный мальчишка лет пятнадцати. Скорее всего, это был младший сын Свенельда. Анитра с интересом посмотрела на своего бывшего фиктивного жениха. Вряд ли он догадывался о той роли, которую однажды сыграл в ее жизни.
Три старших дочери Свенельда — Бринхилд, Сванвейг и Ингихильд, сегодня были чудо как хороши. Отец не поскупился на наряды и украшения для дочерей. Видать и впрямь твердо решил выдать их замуж. Вальгард тоже присутствовал на пиру. Он сильно изменился — возмужал, раздался в плечах, посуровел. На миг ведьмочке стало жаль того веселого балагура, каким она знала его прежде, но прошлого не вернешь и от пережитого не избавишься. Оставалось надеяться, что они и впредь будут добрыми друзьями.
Свенельд поднялся с места и заговорил зычным голосом, легко преодолевая гул голосов в зале:
— Доброго тебе здравия, король Хакон. Позволь представить тебе мою старшую дочь Бринхилд. Я привел ее в твой дом по уговору, как и обещал.
Бринхилд поднялась вслед за отцом и теперь стояла за его плечом, опустив глаза в пол, как и полагается хорошо воспитанной девушке.
— И тебе долго здравствовать, друг мой Сенельд, — ответил Хакон, поднимаясь навстречу гостю и его спутнице. — Слава о красоте и добродетели твоей дочери разнеслась далеко за пределы столицы. Теперь я и сам могу убедиться в истинности этих слов.
Свенельд вышел из-за стола, взял Бринхилд за руку и повел ее по проходу, точно так же, как два года назад вел Алов к Эйрику ее отец.
Анитра забыла, как дышать. Она продолжала стоять в дверях, оглушенная и растерянная происходящим. Реальность вдруг стала размываться у нее перед глазами, растекаться цветными пятнами. Лица людей смазались, их голоса слились в неясную какофонию звуков. Ведьмочка пошатнулась, но не упала. Удержать сознание ей помог взгляд Хакона. Каким то шестым чувством он ощутил ее присутствие и повернулся в ту сторону, где она находилась. Странно, но его глаза Анитра видела очень четко, в отличие от всего остального. Казалось, Хакон удивился, заметив ее, застывшей в дверном проеме. На его лице промелькнула целая череда эмоций: восхищение, удивление, недоумение, а потом понимание.
Вот только жалости и сочувствия в этот момент Анитра не смогла бы вытерпеть даже от него, тем более от него. Она вдруг осознала, что Хакон сделал свой выбор и ей тут больше нечего делать. Как во сне ведьмочка сделала шаг назад, потом еще один и сама не заметила, как очутилась в серой давящей пустоте.
Хакон рванулся к ней сразу, как только заметил отчаянную решимость в голубых глазах ведьмочки, но опоздал. Анитра исчезла раньше, чем он успел до нее добежать. Никто не заметил исчезновения девушки просто потому, что взоры всех гостей были устремлены на Бринхилд. И тем непонятнее всем был порыв Хакона, устремившегося не навстречу Свенельду с дочерью, а прочь от них, в сторону одной из боковых дверей.
Когда король понял, что у него не выйдет объясниться с Анитрой прямо сейчас, он решил довести начатое дело до конца, а уж после заняться поисками сбежавшей
ведьмочки. Ему хотелось многое ей рассказать. И теперь казалось глупостью, скрывать от нее истинное положение дел. Хотел сделать сюрприз, а вышло, что нечаянно испортил девушке праздник.Хакон постарался поскорее уладить дело с помолвкой, для этого он вернулся на свое место, чтобы представить Бринхилд ее будущему мужу.
Анитра бесцельно блуждала в пустоте. Как долго? Она и сама не знала. Одиночество сейчас казалось ей благом. Не хотелось ни видеть, ни слышать никого и ничего. Этот день действительно оказался переломным в ее судьбе, нужно было решать, как жить дальше.
Едва ступив на тропу, Анитра рванула вперед без остановки, бежала, пока хватало сил. Потом сердце подскочило к горлу, а дыхание стало вырываться из горла хрипами. Тогда она остановилась, нагнулась вперед, упершись руками в колени, и попыталась отдышаться. После того, как дыхание восстановилось, Анитра стала двигаться гораздо медленнее. Брела наугад, пошатываясь, будто пьяная, не имея ни малейшего представления о конечной цели своего путешествия. Серая хмарь наползала со всех сторон, неумолимая в своем безразличии ко всему живому. И не было в ней ни одного просвета, даже крохотного лучика надежды для одинокой потерянной души. Но стоило ведьмочке подумать о тех, кто был ей дорог, и вокруг вспыхнули яркие искорки. Анитра точно знала, что там, куда ведут эти огоньки, ее с радостью встретят дорогие ей люди и нелюди, если говорить о Старки. Жаль только, встречаться с деловитым ктурхом в таком состоянии было не лучшей идеей. Самой большой любовью Старки являлось золото, все остальное, по его мнению, не стоило внимания.
Сигверда? Вот с кем можно было бы посоветоваться, но опять таки только посоветоваться. Вряд ли она разделит душевные терзания своей ученицы. Не тот характер. К тому же, наставница с самых первых дней знакомства предостерегала Анитру от сердечных привязанностей. Постоянно напоминала ей о том, что ведьмы по сути своей одиночки и должны держаться подальше от людей.
Можно пойти к матери, но и это не выход. Она конечно же выслушает и посочувствует родной кровиночке, но своей безграничной жалостью только сильнее вгонит в депрессию. Да и не настолько они близки, чтобы делиться сокровенным.
Вот и выходит, что справляться с душевной болью придется самой, не надеясь на чью-то поддержку. Анитра знала только одно верное средство от сердечных ран — это работа. Раумеется, о возвращении в столицу не могло быть и речи. Возложенные на себя обязательства она выполнила полностью. Защиту на дворец установила и запитала ее от источника храма Альдейбьерга Пресветлого. К слову, расположенный в подвалах храма восполняемый источник силы, ведьмочка обнаружила совершенно случайно. Анитра хоть и обещала быть осторожной и бережно расходовать свои силы, но не сдержалась и снова выложилась полностью у постели молоденькой роженицы, а расплачиваться за это пришлось ворону. К счастью, теперь они оба знали, что потраченный вороном резерв можно восстановить, стоит лишь ступить на тропу и мысленно воззвать к источнику. Вот только на этот раз ведьмочка позаботилась о том, чтобы не блуждать в кромешной тьме и прихватила с собой свечу. Каково же было ее удивление, когда обнаруженная октаграмма оказалась высеченной на каменных плитах подземелья того самого храма, который она старалась обходить стороной. Слишком много неприятных воспоминаний было связано с его основателем. Но горожане, уверовавшие в святость Альдейбьерга, продолжали посещать храм и, сами того не ведая, наполняли скрытый от посторонних глаз источник своей энергией. После долгих колебаний, Анитра решила оставить все как есть. В конце концов, она собиралась использовать накопленную здесь энергию на общее благо, а не ради достижения корыстных целей. А после того, как ведьмочка заключила восьмилучевую звезду в круг, угроза здоровью горожан исчезла.
В лечебнице тоже все наладилось. Запасов зелий должно хватить на несколько лет, а лекарей в столице и без нее предостаточно. С жильем тоже проблем не будет. Анитра не сомневалась, что дом в Заречье дожидается возвращения хозяйки в целости и сохранности. Спасибо Сигверде, уж она постаралась защитить его всеми возможными способами.
На душе все еще было тяжело, но появившаяся определенность позволяла жить дальше. Анитра понимала, что боль, свернувшаяся клубком где-то в районе солнечного сплетения, рассосется не скоро, но если загружать себя чужими проблемами, то можно будет хоть на время забывать о собственных печалях. Все лучше, чем целыми днями упиваться жалостью к себе.