Ведьмой быть не запретишь...

Вокруг нас заискрился сам воздух и начал открываться портал, чтобы провести двенадцать ведьм из моего круга. У меня все же хватило сил на призыв. Князь увидев как все расширяющийся портал начинает сжигать воздух, тут же подскочил, рывком поднял меня, и уже собирался захлопнуть его, как услышал грозное:

— Только попробуй!

Это старшая круга — Всеслава, из нас она была самая сильная, а потому стала сначала негласным лидером, а потом и официальным. Ведьминский круг начинает формироваться еще в ведической школе, а потому мы очень сплоченные и друг за друга горой стоим. Нам только верховная наказывать может, и уж точно не некромант.

Всеслава как всегда с грозно сдвинутыми бровями осмотрела комнату, оценила обстановку, и цепко впившись в князя взглядом призвала того к ответу.

— Это что за непотребства вы с нашей сестрой творите любезный? И какое у вас на то право имеется?

У князя от гнева желваки на лице заходили, но он мужественно взял себя в руки и спокойно ответил:

— Она моя невеста.

Но Всеславу нельзя было так легко сбить с толку.

— В храме темной матери уже были?

Пока разговаривали уже и все остальные подтянулись. И раньше казавшаяся огромной комната как-то в раз меньше стала.

— Еще не были.

Было видно что князя вся эта ситуация довольно сильно раздражает и он едва сдерживается, чтобы не выставить всех вон. А ведь может, точно знаю, с его та силищей. Но решил соблюдать правила.

— Ну раз не были, тогда мы ее забираем.

Она схватила меня за руку и потащила в сторону открытого портала, за нами потянулись остальные ведьмочки, причем я заметила как некоторые из них бросают уж слишком нескромные взгляды на некроманта. Вот только он их не замечал, сейчас наполненные тьмой глаза прожигали мою спину, и мне уже страшно представить что будет завтра.

Вышли мы на поляну у окраины леса, местный люд называл ее “Ведьмина опушка”. Значит поговорить хотят, если бы нет, то я была бы уже дома.

Первой нарушила тишину Оксана, восторженно воскликнув:

— Какого мужчину себе отхватила!

Ей вторила Марьяна:

— И не говори — стать, сила, власть…

Развернувшись ко мне Зарья спросила:

— И зачем только нас позвала?

И только Всеслава все еще хмурая бросила:

— Не нравится он мне, зла в нем много. Он мог нас прямо там и размазать, но не стал, Василиса его сдержала. И взгляд у него недобрый, злой взгляд. Не нравится он мне, девочки. — припечатала она в конце

Я тихо вздохнула, вот не зря она у нас главная. Вон как все девчонки восхищаются, а Всеслава зрит в корень.

— Мне замуж за него все равно придется идти.

— Чего это?

Мне совсем горько стало.

— И мама, и верховная уже дали свое благословение.

Всеслава неприлично ругнулась, а девочки затихли. Все понимали, что сломать и переселить себя невозможно.

— Не куксись, Василиса. Что-нибудь придумаем.

Я кивнула головой едва не прослезившись. Ну раз у нас тут откровенный разговор, то решила все до конца рассказать.

— Всеслава, мне нужна Книга Теней.

Девушка удивленно вздернула брови.

— Зачем это?

— У князя в замке девушки заключены. Он из них сомнамбул сделал.

Ведьмино лицо перекосилось, она хоть и темная, но против природы идти не будет. Словно из воздуха в ее руках появился огромный, невероятной тяжести рукописный талмуд. Передав его мне, от тяжести такой едва к земле не пригнувшейся, грозно сказала.

— Если помощь нужна будет — позови.

Глава 20

Все постепенно покидали поляну. Как же я завидовала девчонкам, ну почему у меня силы как кот наплакал? Даже тайную тропу открыть не могу, а это для многих ведьм как чихнуть.

Тихо позвала:

— Кузьмич.

Домовой появился сразу же. Весь всклоченный, куцая бороденка торчит, волосы дыбом.

— Ты где шляешься?

Тихо вздохнула:

— Да вот девчонкам пришлось меня от князя вызволять.

Кузьмич тяжело вздохнул и присел на пенечек.

— Да ведомо нам уже это девонька, поди всего несколько минут назад князь заглядывал к матушке твоей, злой как сто чертей, а сейчас у твоей родительницы интересный разговор с верховной.

Я подивилась прыти князя. Конечно понимала, что он это так не оставит, но все же надеялась не так быстро заявится. А домовой продолжил.

— Я открую дорожку-то, но только к порогу дома, послушаешь их разговор, только тихонечко, чтобы не заметили. Темнят они что-то, и не нравиться мне некромантюк ентот.

Кто бы спорил, мне он тоже не нравится. А Кузьмич действительно был очень недоволен, да и плохо ему в городе. У мамы есть свой домовой и с моим у них отношения не очень хорошие. Как говорится — не сошлись характером и не поделили территорию, а Митька очень злой и вредный, на уступки никогда не пойдет.

Поступил Кузьмич как и говорил, открыл тропку с самому порогу, аккурат возле приоткрытого окошка вышла, и сразу же услышала голос верховной.

— Варвара, я и так на уступки пошла, ведь по заповедям темной матери не могла я ее к себе взять, а взяла, пожалела девочку. А теперь что? Своевольная она у тебя, артачится, по любому поводу спорит.

Я услышала как мама тихонько вздохнула.

— Сама вижу. Да кто ж знал, что так будет? Все надеялась, что перевоспитается и как все ведьмы будет.

— Силы-то у нее пока связаны, а если наружу выплеснуться, что делать будем?

— Да не знаю я, Ермиония. Что ты мне душу травишь?

— А то, что ее побыстрее замуж отдавать надо, там за домашними делами некогда будет глупостями заниматься, глядишь и поумнеет, и попокладистей станет.

Снова тихий вздох и горькое.

— Не мил ей некромант. Если бы отцовская кровь не взыграла, а ведьмою чистою была не противилась бы, а сама уже к венцу тащила. Даже я, хоть и немолода уже, а прямо дрожь от князя пробирает, и так хочется к нему прильнуть. Сильный, зараза.

— Варвара, я долго терпела. Твоя Василиска даже в настоящих шабашах не участвовала, ни с одним демоном своей силой не делилась, ни к одному в услужение не пошла. Да у нее даже бесов нет, а своих ты обратно в пекло согнала чтобы дочурка не увидела. Нельзя так больше Варя, нужно поскорее ее замуж выдать, и пускай с этим князь разбирается.

— А коли узнает кто отец Василисы?

— А этот самый отец хоть сам знает-то про дочурку?

— Нет, что ты. Если бы знал давно бы забрал, а я дочь светлым не отдам. У них душонка еще похлеще нашей прогнила.