Ведьмы и враг

Лорд Хэмиш, похоже, положил глаз на хорошенькую Селин.

— Ты прочитаешь мое будущее позже? — спросил он.

— С удовольствием, — ответила она.

С похотливой улыбкой лорд Хэмиш сделал большой глоток вина и, казалось, собирался сказать что-то еще, но не смог вымолвить ни слова. Он попытался прочистить горло и сделать вдох. Безуспешно. На лице лорда застыло выражение тревоги.

— Милорд? — встревожилась Селин.

В панике вставая Хэмиш оттолкнул стул, хватаясь руками за горло и пытаясь вдохнуть глоток воздуха.

— Брат! — воскликнула леди Хелена, бросаясь к нему.

Рошель тоже вскочила на ноги. И снова Мэддокс не знал, что делать, но тут произошло чудо. Обезумевшая Рошель повернулась к нему и закричала:

— Мэддокс! Это происходит снова. Пожалуйста, останови это!

Она была напугана и нуждалась в помощи, и первым она позвала его. Мэддокс сорвался с места. Он подбежал к лорду Хэмишу в момент, когда тот начал заваливаться назад. Капитан успел поймать его и осторожно опустил на пол. Неожиданно на колени рядом с ними опустилась Селин. Она потянула лорда Хэмиша за воротник, ослабляя его, и умоляя мужчину попытаться дышать.

Глаза Хэмиша вылезли из орбит от боли. Он пытался дышать, но безуспешно. Мэддокс отчаянно хотел помочь, показать Рошель, что он может помочь, но ничего нельзя было поделать. Тело Хэмиша начало сотрясаться в конвульсиях. Несколько мгновений спустя он так и умер с открытыми глазами.

В отчаянии от того, что он каким-то образом подвел Рошель, Мэддокс посмотрел на нее, и она подарила ему ответный взгляд. Капитан прекрасно понимал, что этот обмен взглядами не остался без внимания Дамека.

***

К следующему вечеру мнение Мэддокса о Селин несколько изменилось. Утром она разозлила его, использовав Лизбет, чтобы заманить его в конюшню и прочитать. Но никакого вреда от этого не было, а он не видел юную Лизбет такой счастливой с момента их приезда в Кимовеск. Шарлатанка или нет, орудие принцев Пален или нет, Селин обладала добротой, и это нельзя было отрицать, а Мэддоксу не мог не нравиться тот, кто был добр к Лизбет.

Поначалу его встревожило, что никто, кроме леди Хелены не оплакивал лорда Хэмиша. Но через некоторое время даже это начало обретать смысл. Хэмиш никогда ничего не делал для семьи. Он пренебрежительно относился к Хиту и Лизбет, а Рошель ценил только за то, что она могла принести ему своим браком. Почему его племянники должны оплакивать его?

Когда, ранним вечером, извинившись, леди Сао-рис ушла, в большом зале что-то… произошло.

Все началось достаточно просто. Мисс Селин попросила свою сестру организовать карточную игру. Мэддокс ожидал, что принц Антон извинится и уйдет, но он этого не сделал. Он остался.

Мисс Амели объяснила правила игры с дурацким названием, и лицо Лизбет просияло. Вскоре она, Хит, Рошель, Амели, Селин и принц Антон собрались у одного конца стола и стали быстро передавать друг другу карты, очевидно, пытаясь составить пары и как можно быстрее разложить всю колоду.

Рошель первая избавилась от карт и крикнула:

— Я выхожу!

Амели подняла глаза:

— Победитель! У кого королева?

Антон поднял руку, сжимая карту. Это была пиковая дама.

— Неудачник! — воскликнула Амели.

Мэддокс не смог скрыть шок, когда Антон слегка улыбнулся и сказал:

— Раздай карты еще раз.

После еще нескольких раздач выяснилось, что у Антона была склонность оказываться с дамой в руках. К этому моменту уже большинство игроков смеялись, передавая карты так быстро, как только могли. Один Антон не смеялся, но Мэддокс подумал, что, возможно, он и не умеет смеяться.

И все же после той первой раздачи, каждый раз, когда его ловили с королевой в руках, Лизбет радостно хлопала в ладоши и кричала:

— Неудачник!

Принц только улыбался, совсем чуть-чуть, уголками губ и позволял ей безжалостно дразнить его… как подобает настоящему будущему брату. На шестой раздаче Рошель рассмеялась, снова выйдя из игры, и встретилась взглядом с Мэддоксом. Она выдержала пристальный взгляд мужчины. Непрошеный и нежеланный, в его сознании вспыхнул образ того, как она извивается под ним, вытянув руки над головой и издавая тихие, животные звуки прямо ему на ухо.

Прикусив губу, Мэддокс отогнал этот образ.

Когда карточная игра окончательно потеряла свою привлекательность, Селин устроила шоу, рассказывая истории. У нее это неплохо получалось, и Мэддокс так увлекся, что на час отвлекся от боли, пожирающей его изнутри.

Потом Хит сбегал за своей лютней, и Антон снова поразил Мэддокса. Принц хлопал после каждой песни и вежливо хвалил Хита за мастерство.

До этого момента Мэддокс получал хоть какое-то удовольствие от того, что Рошель, Хит и Лизбет были так счастливы, наслаждаясь этими общими забавами. Но потом… его осенило: то, что он наблюдал, было иллюзией, мимолетным мгновением во времени, которое исчезнет, как только Антон заберет своих людей и уедет. Потом, как только Рошель выйдет замуж, уедут Лизбет и Хит, и Рошель останется одна в этом зале без смеха, без историй и без музыки. Он не сможет такое вынести. Он должен остановить это.

В большой зал вошла служанка и объявила, что леди Хелена проснулась.

— Я должна пойти к маме, — сказала Рошель. — А вы все, пожалуйста, оставайтесь.

Мэддокс увидел свой шанс. Когда Рошель направилась к выходу, он отправился за ней, и никто даже не поднял глаз. Рошель оглянулась, но ничего не сказала, и они молча пошли по заднему коридору. На лестничной площадке Мэддокс нежно поймал ее и притянул к себе. Она позволила ему это, и он не мог поверить, испытывая почти физическое облегчение от того, что держит ее в своих объятиях.

— Ты не можешь оставаться здесь, — прошептал он. — Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь связать свою жизнь с этим принцем.

И снова она сказала ему, что у нее нет выбора.

Отчасти такой ответ разозлил Мэддокса, он то знал, что раньше у нее не было выбора, а теперь есть. Отбросив остатки гордости, он умолял ее сбежать с ним в Белашкию. У него были кое-какие навыки, и он мог бы устроить их жизнь там. Если бы она только согласилась, он все еще мог бы спасти ее.

— И навлечь позор на мою семью? — удивилась Рошель. — На мою мать? Я не могу! Пожалуйста, пожалуйста, не проси меня об этом! Ты только мучаешь нас обоих. Если бы ты любил меня, ты бы позволил мне выполнить мой долг, — Рошель оттолкнула его и побежала вверх по лестнице.

Мэддокс в отчаянии прислонился к стене, но быстро выпрямился. Рошель была еще слишком молода, временами почти — ребенок. Она могла ссылаться на честь и долг семьи, но не представляла, какое будущее ждет ее в этом месте… что ждет ее в жизни. Именно он должен был остановить это.

Повернувшись, Мэддокс взбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз, а когда добрался до верха, Рошель уже была в конце коридора. Он догнал ее прежде, чем девушка успела дойти до комнаты матери, и схватил за руку.