Ведьмы не любят инквизиторов

– А, я в некотором роде ушел из инквизиции, - доверительно сказал он.

И замолчал. Нет, Волк прекрасно понимал, что убив Великого, дороги назад уже не будет. Но он еще не переставал ощущать себя инквизитором. Когда Охотник произнес эти слова вслух, то почувствовал некоторую растерянность.

Но близость ведьмы, ее попытки освободится, не дали растерянности взять верх. Грозящая опасность и безумие собственных поступков переплавились в страсть, в обжигающе горячее желание.

– Из инквизиции не уходят, - но Моргана была дотошна, как инквизитор-дознаватель на первом своем серьезном деле.

Охотник подхватил ее под руку и привел на кухню. Усадил. Ведьма нетерпеливо ерзала, стул жалобно поскрипывал.

Мужчина молча принялся заново подогревать безнадежно остывший чай.

– А я ушел, - со значением произнес он.

Вот тут ведьме стало, действительно, страшно. Даже жутко.

– Они знают, что ты ведьма?
– выдохнула она, и закрыла рот рукой, как будто вырвавшиеся слова, могли услышать где-то в инквизиции.

– Я не знаю, - в этот момент он был с ней предельно честен...

Он колебался несколько мгновений, а потом достал из кармана вчетверо сложенный листок.

– Это документ из моего личного дела.

– Но тут же все закрашено, - изумилась Моргана.

– Кое-что понять можно, тем не менее...Смотри, графа: 'Мать' - судя по длине слова, тут написано 'ведьма'.

Мор вздрогнула, взяла листок в руки, и смотрела на него очень внимательно.

Волк говорил, и с каждым словом ему становилось легче, как будто, с груди убрали мешки с песком.

– А самое интересное вот здесь, - он показал на строку, где был указан предполагаемый уровень его силы, - Видишь, здесь ничего не разобрать, но похоже какое-то значение было проставлено в стандартных единицах.

Он выжидающе посмотрел на свою ведьму.

Она разложила листок на столе и разгладила его рукой. Ее пальцы скользили по графам, обводя по очереди: 'Мать', 'Отец', 'Имя'.

– А ты помнишь своих родителей?
– наконец спросила она.

Охотник мотнул головой.

– И тебя все-таки не Курт зовут, - она натянуто улыбнулась, - Длинное имя какое-то.

– Я не...
– Волк не договорил.

– Не знаешь?
– закончила Моргана.

Он кивнул.

Ведьма снова его удивила, она поднялась и бросилась к нему на шею, уткнулась носом, щекоча дыханием. А потом зарыдала. Бурно. Навзрыд.

– Ты что?
– только и мог спросить Охотник, - Почему ты плачешь?

– Жалко, - всхлипывая, ответила Моргана и еще крепче прижалась к нему.

– Кого?
– Волк совершенно растерялся и не понимал, что происходит.

– Тебя!

Он машинально поглаживал ведьму по волосам и спине. Его никто никогда не жалел, о нем никто никогда не плакал, так искренне, с такой грустью и чувством.

Удивительно, что этот единственный человек, оказался ведьмой.

На кухню важно прошел кот, в пасте он тащил голубя со свернутой шеей, он положил добычу у ног Охотника и осуждающе уставился на пару.

– Смотри, Моргана, кот решил нас обедом накормить.

Ведьма нехотя отпустила Волка, улыбнулась, увидев, кота.

– Он не убежал?
– удивилась Мор.

– Нет, еще и добычу принес. Молодец, отродье, - Волк одобрительно почесал кота за ухом.

Ведьма вытерла слезы тыльной стороной ладони и снова улыбнулась.

Кастрюлька на плите зашипела, чай выкипел.

Лютый обожал охоту. Его немного расстроила нерасторопность собственных подчиненных, но, в конце концов, он решил, что все к лучшему. Интересно, как должен чувствовать себя Охотник, который стал целью из-за ведьмы...

Мужчина дернул головой, как пес, который чует добычу.

Сложность состояла в том, что инквизитор хотел получить эту парочку живой и относительно здоровой. Они стали бы прекрасным козырем в его борьбе за кресло Великого.

На его щеках вспыхнули два красных пятна, он считал, что давно отрастил броню, и женщины не могли его ранить. Но Тине это удалось. Ей удалось нанести неисчислимый урон не только его чувствам, но и профессиональной гордости. Сейчас Лютый испытывал леденящую ярость.

Он очень внимательно смотрел на карту. Волк профессионал, он будет действовать, опираясь на свой опыт, а это дает шанс на некоторую предсказуемость.

Лютый поставил себя на место Охотника и попытался представить, как бы он действовал сам. Итак, он не один, рядом с ним женщина... очень красивая. Инквизитор разозлился на себя, представив, чем мог бы быть занят сейчас Волк...

Лютый заставил себя сосредоточиться на карте...

– Не отвлекайся, Ихошка! Пиши: "Мальчик нарвал в саду яблоки, чтобы бабушка приготовила пирог"... В слове 'пирог' буквы 'е' нет.

Иван сидел напротив ведьмы и наблюдал, как она старательно выводит буквы.

Когда он ее поправил, она досадливо фыркнула, зачеркнула 'е' и сверху аккуратно вывела 'и'.

– Еще запятую пропустила, - подсказал инквизитор.

– Я никогда этому не научусь, - простонала она, - Хотя писать мне нравится.

Она вывела в углу страницы большую букву 'И', дорисовала вокруг дикий вьюнок.

– Красиво, - сказал Иван и потер веревку на своей шее. Последнее время у него появилась эта привычка, подцепить веревку между большим и указательным пальцем и покатать между подушечками.

Не сказать, что 'украшение' на шее как-то мешало, но он постоянно ощущал легкое давление на горло, о котором невозможно было забыть ни на минуту.

– Ты уже намного лучше пишешь.

– Спасибо!
– Ихошка даже порозовела от удовольствия, - ты хорошо учишь. Вот у нас в школе училка была злая. Закрою глаза и прямо вижу ее: Она такая полная была, волосы серые в мелких кудряшках и глаза навыкате. Мы любили на переменках побегать, а она, если что не так на нас орала. Ты знаешь, у нее на шее вены вздувались, так она орала. Мы ее боялись до жути.

Сегодня ведьма разоткровенничалась.

Ивану ужасно интересно было узнать, как же Иха очутилась одна в этих лесах, но несмотря на то, что они очень сблизились за последнее время, он не решался задать этот вопрос напрямую.

– А какой у тебя был любимый урок?
– как можно более нейтрально спросил инквизитор.

– Ну, мне нравилось рисовать, собирать гербарий и читать. На самом деле, мне все в школе нравилось. Если бы не этот мальчишка...

– За косичку тебя дергал?
– Иван ухмыльнулся.