Ведьмы замуж не выходят

– Ночь на дворе. Да и не успеешь.

Ведьмак почувствовал, как острые ноготки ведьмочки со всей силы впиваются в его руку и плечо. Сдавленный стон разнесся возле его уха, а за ним долгий выдох и вновь учащенное дыхание.

– Конар.

– М-м-м...

– Там возле сундука лежит тазик, а в нем все необходимое к родам.

Ведьмак бросил взгляд на пол. – Сколько у меня еще есть времени?

Вириди тяжело вздохнула, отдыхая от схватки.

– Пару часов наверно уж точно есть.

– А это кто на полу лежит?

– Некромант, как-то умудрился заклятье обойти.

–Тогда я успею, коней расседлать и в сарай поставить, да заодно набью мешок сеном, постелю на пол некроманту, а то не дай Бог заболеет от нашего гостеприимства. А потом уж и к твоим родам будем готовиться.

Брови Вириди вспорхнули вверх от удивления, когда она увидела в шевелюре уходящего ведьмака рыже всполохи. – Слушай Конар, – решила все-таки спросить у него. – Мне иногда кажется, что у тебя шевелюра не черная, а рыжая.

Ведьмак замер посередине комнаты. – Так я иногда бываю рыжим, на инициации у ведьмочек, – не поворачиваясь вымолвил он и продолжил свой путь. Перед тем как выйти за порог повернулся, подмигнул слегка ошеломленной ведьмочке хлопающей своими длинными черными ресницами в удивлении.

Вириди замерла от услышанного, смотря огорошено на Конара. Ее рот слегка приоткрылся, ей даже показалось, что она увидела вздрагивающее от смеха широкие плечи ведьмака, когда он закрывал дверь.

– Да не может такого быть!

Тянущая боль в низу живота сосредоточила все ее внимание на себе, отогнав мысли подальше. Когда боль отступила, Вириди встала, решив скрыть от ведьмака присутствие в доме девочки. Подойдя к люльке, увидев раскрасневшееся лицо малышки, потрогала ее лоб, убедившись, что температуры нет, раскутала ее из одеяла. – Жарко моей маленькой стало, сейчас немного тебя раскутаю, и спи себе на здоровье, сил набирайся, – наклонившись к маленькому личику девочки, она коснулась губами ее щечек, опустила полог, скрыв от нечаянного взгляда. Погрозила строго фамильяру. – Сиди тихо. Мало ли как дела будут обстоять, может поутру уедет ведьмак и так и не узнает о сыне и еще одной незнакомой девочке.

Вернувшись к кровати, Вириди откинула одеяло и разложила тонкую кожу, несколько суконных старых простыней, сверху расстелила новую простынь из льняного сукна. Новорожденная ведьмочка должна появиться на свет в чистоте. Вириди скинула с себя домашнее платье, надела длинную из тонкого хлопка сорочку, подбив подушку, вновь легла на кровать.

«И откуда, только силы взялись? Теперь нужно отвлечься от всего и слушать только себя и дочку. А она ее доченька вот-вот должна появиться на свет. Торопится. Вон с первенцем, долго мучилась. Так на то и мужики, а дочки они понимают, что такое боль материнская, вот и спешат».

Конар вышел за порог, на негнущихся ногах спустился с крылец. Призрак, словно почувствовав душевное состояние хозяина, подошел к нему, ткнулся мордой в егоплечо.

Ведьмак тяжело вздохнул, схватился руками за уздечку, похлопал коня по крупу. – Да, дружок, впервые видишь меня таким. Так я и сам от себя такого не ожидал, не верится, что скоро отцом стану. Вот и закончили мы с тобой путь ведьмака. Хотя не скрою, недавно такая мысль меня посетила, предчувствие наверно. Ладно, давай я тебя в сарай поставлю, да заодно коня некроманта, промерз наверно до костей, сена вам дам, воды, овса, если найду…

Вириди вновь сжала зубы, но сдавленный стон все-таки вырвался из ее горла и разнесся по комнате.

Дверь резко открылась, в комнату влетел Конар, впился взволнованным взглядом в Вириди. Увидев, что с ней все в порядке, подошел к некроманту положил рядом мешок с соломой, переложив на него юношу, бросил хмурый взгляд на изуродованное лицо. Задержался взглядом на круге призыва и золотой чаше судеб Богини Ириды, услышав голос Вириди, насторожился.

– Сауэл умирал, я задействовала круг призыва духа их рода.

Плечи ведьмака напряглись. – Вначале мне показалось, что ты не знаешь этого юношу.

В избе повисла ненадолго тишина, было слышно, как Вириди тяжело сглотнула и вздохнула.

– Этот юноша из рода Ир Сальских…он умирал…я не могла, не помочь ему…

Чувствовалось, что Вириди тяжело даются эти слова.

– Ты все правильно сделала.

Конар расстегнул кожаный ремень, подхватив ножны, поставил их у порога. Затем медленно снял меховой плащ, рубашку, сапоги и направился к тазику, налив в него воды взял рядом стоящую баночку открыл ее, зачерпнул пальцами душистой мыльной пены, тщательно вымыл руки и вытер их насухо.

Вириди ненадолго забыла про предродовые схватки, с жадностью смотрела на полуобнаженного ведьмака. Залюбовалась его натренированным торсом и грудью, всю исчерненную шрамами и рунами, которые казалось, светились, когда на них падал свет, от едва горевшей на столе лучины.

Ведьмак, посмотрев на ведьмочку и увидев ее жадный взгляд, подмигнул, сдерживая рвущиеся уголки губ.

Приметив в его глазах смешинки, Вириди сразу надула губы, и тут же забыла про все на свете от очередной схватки.

Конар присел на край кровати, нагнулся, задрав нательную рубашку ведьмочки, коснулся губами ее округлого живота. – Доченька моя, кровиночка, а я ведь и не чаял о таком счастье. Дай хоть разок поцелую тебя, пока ты еще в теплом коконе у мамы своей находишься. Вот появишься на свет, увидишь какая она у тебя красивая. Будем мы тебя любить и оберегать, лелеять, баловать нашу драгоценную девочку. Губы ведьмака исследовали напряженный живот любимой ведьмочки, пальцы его рук, едва касаясь, очертили круг и начертили знак, возле ее чуть выпирающего пупка.

Ротик Вириди чуть приоткрылся, изумленный взгляд ее черных глаз с замиранием следил за ведьмаком. Это было новое ни с чем непередаваемое чувство, когда мужчина касается твоего живота губами и шепчет своей еще не рожденной дочери слова любви. Вириди шмыгнула носом.

– Ты чего моя красавица? Больно?

От лучистого любящего взгляда черных глаз ведьмака смотревших на нее, на душе стало почему-то еще тоскливей. Очередная едва ощутимая схватка вывела ее из раздумий.

– Ты чего со мной сделал?