Ведовская страсть

Дмитрий подскочил. Треснулся головой об ящик. Босой и взъерошенный бросился к храму.

Милана сидела в проеме ворот, уткнувшись лицом в колени. Ее хрупкие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий.

Дмитрий сел рядом и неловко обнял. Уткнулся носом в душистый водопад золотых волос.

— Не плачь, я останусь, — прошептал он, не думая больше и не рассуждая.

Милана подняла на него заплаканное лицо и слабо улыбнулась.

— Правда?..

Дмитрий кивнул и губами стер слезинки с ее щек. Прикоснулся к шее, спустился к груди. Его язык скользнул по ложбинке между двумя восхитительными полушариями.

— Правда… — задыхаясь от страсти, прохрипел он.

Спустил рубашку с ее плеч. По очереди облизал нежные розовые соски, легонько куснул.

Милана выгнулась дугой, моля о продолжении.

Дмитрий подхватил ее на руки и отнес в свое авто. Уложил на заднее сиденье и раздвинул стройные ножки. Вошел в нее плавно и нежно. Осыпал поцелуями ее грудь, лицо, волосы.

— Я с тобой, — выкрикнул в экстазе. — Не оставлю! Не смогу!..

Глава 21

Мы ничуть не превосходим так называемых варваров ни в мужестве, ни в человечности… мы не стали ни мудрее, ни счастливее этих народов, а меж тем твердо верим, что куда как разумнее их.

Люк де Клапье де Вовенарг

На рассвете Дмитрий и Миролюб засели в прибрежных камышах. Они выжидали, пока Милана (якобы ни о чем не подозревающая) пойдет поутру купаться.

Древняя традиция похищать невесту вызвала у Селиванова необъяснимый интерес. Раньше ему не приходилось воровать девушек.

Стараясь не обращать внимания на назойливых комаров и обильную утреннюю росу, Дмитрий постоянно выглядывал из своего убежища, высматривая Милану.

Миролюб тихонько посмеивался и, наконец, не выдержал.

— Не терпится?! — с самодовольной улыбкой спросил он.

— Надоело чувствовать себя болотной жабой, — отрезал Дмитрий, вновь раздвигая камыши.

— Не нервничай, придет, — успокоил его Миролюб. — Пойди, прогуляйся немного. Я позову, если Милана появится.

Дмитрий согласился на предложение и пошел вдоль берега реки. «И ничего я не нервничаю!.. — убеждал он себя. — Подумаешь… Мне все эти традиции до фени. Но порадовать Милану хочется: раз ей все это нужно, придется потерпеть…»

Взгляд его привлек необычный золотисто-желтый цветок, плавно покачивающийся на ветру на крепком ветвистом стебле. Дмитрий подошел ближе и притронулся к нежным лепесткам соцветия.

«Надо же, как он похож на Милану?! — подумал он при этом. — Его цвет настолько хрупок, что к нему боязно прикасаться. А вот стебель невероятно силен. Корни же уходят глубоко в землю, цепляясь, кажется, за самую ее сердцевину».

Дмитрий переломил плотный стебель и поднес цветок к глазам: нижние лепестки с крупным оранжевым пятном посередине гипнотизировали, как и глаза Миланы; а верхние были словно недоразвиты, спрятаны в глубокой раковине соцветия.

Осмотревшись по сторонам, он приметил еще с десяток таких же растений — их желтые фонарики-маячки подмигивали, выглядывая из высоких трав.

Дмитрий набрал целую охапку цветов и отошел так далеко, что Миролюбу пришлось его разыскивать.

— Вот ты где!.. — выдохнул тот, подбегая. — Милана уже в реке — купается. Идем.

Дмитрий вприпрыжку поскакал за Миролюбом. На ходу сунул товарищу под нос букет и спросил:

— Что это за цветы? Никогда таких раньше не видел.

— Это болотные ирисы, — отозвался Миролюб. — Они растут возле реки в изобилии. И ты правильно сделал, что приготовил для Миланы подарок — Она оценит.

— Я полагал, что ирисы — прихотливые экзотические растения, которые водятся только в ухоженных садах, — не унимался Дмитрий.

— И цветы, и люди бывают разными, — заметил Миролюб. — Одним подавай уход и роскошь, а другие и без того прекрасны. Знаешь, почему?

— Нет… — растерялся Дмитрий.

Миролюб расплылся в блаженной улыбке.

— Нет ничего прекрасней того, что создано Матерью-сырой-землей. Одна Она ведает всеми тварями и щедро одаряет их присущим ей изобилием, не требуя ничего взамен. Ее силе подвластно все в этом мире. Она — Мать, и имя ее есть Любовь!

Милану они нашили купающейся в чистых, прозрачных водах реки. Следуя обычаю, будущая невеста скинула длинную рубаху; ее трепетную наготу прикрывали в тот момент лишь длинные распущенные волосы, облепившие стройный стан.

Дмитрий потрясенно втянул в себя воздух и властной ладонью прикрыт глаза Миролюба.

— А ну, отвернись!

Потрясывающийся от смеха Миролюб выполнил наказ и скрылся за ближайшей сосной, оставив Дмитрия любоваться восхитительным зрелищем.

Милана с головой погрузилась в воду, а потом резко вынырнула, откинув назад влажные пряди волос. Мириады брызг разлетелись по сторонам, заставив Дмитрия вспомнить о своем не терпящем отлагательств деле.

С трудом оторвавшись от чарующей нимфы, он поднял сброшенную ей рубашку и, как настоящий вор, торопливо скрылся под сенью деревьев.

Приметив пропажу, Милана вышла из воды. Стыдливо укрывшись за шелковистыми прядями волос, произнесла ключевую фразу, должную решить ее будущую судьбу:

— Кто ты, похитивший мою одежду? Выходи, не прячься.

Дмитрий молчал, ожидая продолжения.

— Будь по-твоему, — согласилась Милана. — Коли ты седой старец — станешь мне отцом названным. Коли юный отрок — назову тебя братом. А ежели молодец добрый — нареку мужем.

Расслышав окончание обрядовой речи, Дмитрий вышел из укрытия. Оглядываясь на дерево, за которым схоронился Миролюб, торопливо натянул на суженую рубаху, завязал в узел ее промокшие волосы.

Только после этого он одарил Милану по-настоящему страстным, долгим поцелуем.

Его избранница охотно отозвалась на ласку, приникла к нему юным, полным неги телом.

— Кхе-кхе… — громко прокашлялся Миролюб. — Вы ни о чем не забыли?

— Нет, но хотели бы, — заявил Дмитрий.

Он с неохотой прервал поцелуй, забрал у товарища букет из болотных ирисов и вручил его избраннице.

Милана благодарно улыбнулась, зарылась лицом в нежные бутоны.

— Спасибо, это мои любимые цветы.

Дмитрий чмокнул ее в задорно вздернутый носик, подхватил на руки и понес к капищу. Согласие девушки получено, осталось испросить дозволения у представителей ее рода.

Безгневу, как опекуну Миланы в мире яви, была отведена иная роль. Жрец отправился на капище, дабы совершить, возможно, главный обряд в своей жизни. Шутка ли — испросить дозволения самого Велеса на брак его дочери с человеком!